– А ведь ты прав – их главной целью был не принц, а именно лагерь. Выходит, во время проезда кортежа эта троица не случайно оказалась на участке, патрулируемом вашей группой. Они мозолили вам глаза с одной лишь целью: оказаться спеленатыми и доставленными в базовый лагерь. Об этом также свидетельствует время задержки проглоченных ими взрывных устройств – если бы нерадивый водила оказался не таким разгильдяем и вовремя заменил элементальный блок, «воронок» не застрял бы на полпути. Что произошло бы в этом случае, несложно догадаться – яму на дороге ты видел собственными глазами...
Пару минут оба сидели молча. Лишь теперь каждый из них в полной мере осознал тот факт, что неведомый враг настроен вполне решительно, и направление его главного удара, по большому счету, не является великой тайной.
– И что ты насчет этого думаешь? – вынимая трясущимися пальцами папиросу из пачки, спросил Вельмир.
– А тут и думать нечего. Кому-то очень мешает ваша магическая банда. А может быть, столь хитроумным способом они хотели избавиться от негатива? Вполне вероятно, их интересует само это место и чудеса, с ним связанные. Я могу выдвинуть еще с десяток версий, но они, скорее, из разряда нереальной фантастики, хотя кто знает... кто знает?..
Лишь выкурив папиросу примерно до половины, Вельмиру удалось возобладать над собственными чувствами. Исторгнув изо рта очередной клуб дыма, он усмехнулся и с хитрецой в голосе заметил:
– Насчет «избавиться от негатива» ты явно перемудрил. Для этого можно было бы придумать комбинацию попроще. Но, что касается всего прочего, пожалуй, обе версии имеют право на существование. Очень даже может быть, что наша группа кому-то здорово мешает, и по поводу этого расчудесного местечка не могу с тобой не согласиться – уж больно много тут всякого загадочного и странного наворочено. Даже пространственно-временная структура здесь настолько нестабильна, что у меня иногда возникает ощущение, будто именно в эту дверь в наш мир ломится нечто очень страшное, и появление на Ультане разумных существ из сопредельных миров всего лишь побочный эффект этого вторжения. Недаром древние орки называли это место Керен Мушук, или Адские Врата. Сдается мне, наши далекие предки поступили весьма недальновидно, изгнав отсюда темных эльфов. Было бы намного лучше, если бы шаманы клыкастых продолжали опекать древнее капище...
Чародей хотел еще что-то сказать, но неожиданно замолчал, закрыл глаза и явно напрягся, словно к чему-то прислушивался. Через полминуты морщинки на его лбу разгладились, он улыбнулся и сообщил Зенону:
– Эйнари только что доложила, что для проведения эксперимента все готово. Посему, мой юный друг, прошу проследовать в нашу лабораторию.
Поскольку Эниэль и Парацельс так и не появились за столом, Зенон и Вельмир вынуждены были отправиться к месту проведения загадочного эксперимента без них. Впрочем, чародей особенно не переживал по этому поводу, заявив, что без «горластой стервы» будет намного спокойнее.
Лаборатория располагалась обособленно от жилого поселка в здании казарменного типа, которое Зенон поначалу принял за склад. Внутри помещение было ярко освещено газосветными электрическими лампами. Стены и потолок выкрашены белой глянцевой краской – хоть рассматривай себя будто в зеркало. В центре – невысокий стол, на деревянной столешнице которого начертана стандартная пентаграмма, испещренная магически закорючками и рунами. Некоторые слова были написаны с помощью обычных букв, но, несмотря на это, их смысл как-то не укладывался в голове юноши. Вообще-то, Зенону и раньше доводилось быть свидетелем, даже непосредственным участником магических обрядов, и сам вид заключенной в круг пятиконечной звезды особого трепета у него не вызывал. Однако каждый раз, после того как звезда «оживала», послушно отзываясь на загадочные манипуляции чародея-оператора, юношу охватывал безудержный восторг, граничащий с состоянием религиозного экстаза.
Их ждали. Эйнари стояла по одну сторону стола, Натэль – по другую. Установленные по вершинам звезды масляные светильники не были еще зажжены – их фитили загорятся ярким пламенем лишь перед тем как маг начнет свою волшбу. По бледным напряженным лицам Зенон понял, что в данный момент девушки предельно сосредоточены.
Прежде чем перейти к самой процедуре, Вельмир предупредил Зенона, чтобы тот не приближался к столу ближе чем на пять метров. Затем он щелкнул пальцами, и рядом с ним появился столб света, внутри которого находилась полупрозрачная фигура пожилого человека, облаченного в традиционную робу мага со знаками посвященного весьма высокого ранга. Чародей был высок и не по годам строен. Его белые как снег волосы ниже плеч и седая борода до пояса делали его похожим на доброго волшебника из детской сказки.
– Рад видеть вас, уважаемый профессор Лесх, – обратился к фантомной сущности Вельмир. – Безмерно благодарен вам за то, что согласились принять участие в моем эксперименте.
– Ну что ты, мальчик, – замахал руками фантомный чародей, – это я должен благодарить тебя за то, что позволил старику присутствовать. Наконец-то я услышу вживую речь ушедшей навсегда великой расы. После этого и умирать не страшно.
– Полноте, достопочтенный Лесх, – возразил Вельмир. – С вашим-то здоровьем говорить о близкой кончине. Поди, двухпудовой гирей с часик помашете и не запыхаетесь? И магической силушки вам не занимать – эвон как лихо контролируете канал связи. Впрочем, не стану более вас отвлекать пустыми разговорами, поскольку контроль фантомного образа – весьма утомительная процедура для любого мага. Как я вам уже говорил, мне необходимо пообщаться с некоей сущностью, которой неведомо ни одно ультанское наречие, кроме языка древних даридов. Несмотря на то что вы любезно провели со мной сеанс гипнопедии, я покорнейше прошу подстраховать вашего слугу – вдруг какие-то лингвистические обороты окажутся недоступными моему пониманию.
– Ну что ты, Вельмир. – От подобных политесов старикан едва не прослезился. – Это я должен благодарить тебя за предоставленную возможность вкусить, так сказать, всю полноту и прелесть давно забытого наречия.
Сразу же после обмена любезностями Вельмир обратил свой взор на двух ассистенток, продолжавших стоять по стойке смирно у стола с пентаграммой, и еле заметным кивком головы разрешил начинать. Тут же обманчивого оцепенения Эйнари и Натэль как не бывало. Девушки с невероятной скоростью разожгли масляные светильники и с молчаливого согласия своего босса водрузили в центр звезды небольшой целлулоидный прямоугольник размером со стандартный кадр пленочного фотоаппарата. После этого Эйнари и Натэль, посчитав свою работу выполненной, немедленно отошли подальше от стола, а вместо них к столу приблизился Вельмир Максай.
Как мы уже упомянули, к чародеям и чародейству Зенон хоть и относился без особого пиетета, но за способность совершать разного рода чудеса определенно уважал всех представителей магического сословия и готов был сколь угодно долго наблюдать за их манипуляциями. Вот и теперь он с удовольствием следил, как при каждом слове его товарища, линии и знаки, начертанные с помощью обычного мелка, начинают наливаться огнем, раскаляются докрасна, затем добела и в самом конце засияли невыносимым ослепительным светом, словно дуга электросварочного аппарата. Юношу, как обычно бывает в подобных случаях, внезапно охватил страх, что вот-вот деревянная столешница не выдержит звездных температур и вспыхнет, будто смоляной факел. Однако ничего подобного не произошло, поскольку яркое пламя пентаграммы было абсолютно холодным, а значит, совершенно безвредным для дубовых досок стола.
После того как ослепительная яркость пентаграммы, достигнув своего апогея, пошла на убыль, Зенону удалось рассмотреть в самом центре звезды маленькое существо, внешним обликом отдаленно напоминающее забавного человечка.
«Ух ты! – подумал юноша. – Кажется, магам все-таки удалось трансформировать двухмерную сущность демона в трехмерную. Ай да Вельмир! Ай да молодец! Не зря погоны полковника носит, хоть и полицейский из него, как из Эниэль школьный преподаватель основ полового воспитания».
В следующий момент Эйнари и Натэль вытянули руки ладонями вперед в сторону грандмага и, крепко зажмурив глаза, замерли, будто каменные изваяния.
Сам Вельмир наклонился над «человечком» и, обратившись к нему, заговорил на непонятном Зенону языке.
«Даридский, – догадался юноша и не без зависти подумал: – Шпарит, как по писаному – мне для более
