в таком состоянии человеку сам черт не брат! Разумная осторожность подсказывала ему перейти на другую сторону улицы, но какой-то бесенок, что затаился у него под ложечкой, небольшими порциями впрыскивал в кровь адреналин и подталкивал к действиям.
Чертанов сунул руку в карман. Пальцы натолкнулись на холодную рукоять инерционного ножа. Привычку носить в кармане нож он приобрел еще в юности, когда вечерами провожал подруг до дома. Так и свыкся с присутствием ножа в кармане и видел в нем такой же обычный атрибут, как, скажем, носки или рубашка. И если случайно забывал нож дома, то на улице чувствовал себя крайне неуютно.
На этот раз все было в порядке. Нож был в кармане. Оружие холодное, но душу грело. Михаил был уверен, что в случае серьезной потасовки незамедлительно применит его. И вообще, просто так он свою жизнь не отдаст.
Парни приближались. Чертанов невольно стиснул нож, готовясь к самому худшему. Странное дело, но ему еще ни разу не приходилось пускать нож в действие. Возможно, неприятель на уровне подсознания всегда ощущал его решимость к активной контратаке, а потому всегда вовремя отступал в сторону. Одно ему становилось ясно, что он не свернет, не уступит парням дорогу и мгновенно бросится на них, услышав любое обидное слово.
А как же иначе-то? Как потом людям в глаза смотреть?
На какое-то мгновение ребята попридержали шаг. И один из них, тот, что был повыше, предложил:
– Может, вломим ему?
Расстояние до парней было значительным, так что услышать их разговор было практически невозможно. Однако Чертанов знал, что в минуту наивысшего напряжения в нем неожиданно открывался какой-то внутренний резерв, позволявший слышать звуки даже на очень большом расстоянии. До парней было метров пятьдесят, причем фраза была произнесена шепотом, но при этом Михаил отчетливо расслышал каждое слово. Он сумел даже уловить дыхание парней и невольно отметил, что у второго оно было слегка учащенным. Сейчас он был способен услышать даже шорох гусеницы, ползущей по ветке. Подсознание получило дополнительный импульс, новый источник энергии. Михаил был уверен, что второй парень как-то почувствовал его решимость дать им достойный отпор.
– Не стоит, – отмахнулся этот второй. – Слишком плечи у него широкие.
Он взглянул на приближающегося Чертанова, лишь на секунду задержав взгляд на его лице. Михаил отчетливо различал каждую черточку, каждую складку на его лице. Нервное напряжение достигло самого пика.
Пальцы ослабили хватку, и Чертанов почувствовал, что его ладонь повлажнела. Теперь эти двое стали для него всего лишь обыкновенными прохожими, которых можно оставить без внимания. Разминулись будто бы два лайнера в океане, каждый последовал своим курсом.
Подходя к дому, Чертанов увидел, что свет у подъезда не горел. Лампочка аккуратно вывернута, лишь из окон первого этажа на серый асфальт падали светлые пятна.
Михаил был из тех людей, кто не верит в случайности. В любой из них, даже самой правдоподобной на первый взгляд, заложена строгая закономерность. Следовательно, если свет в подъезде не горел, значит, это кому-то выгодно. Оставалось только гадать, чья же злодейская рука лишила жильцов освещения.
Подойдя к двери, Чертанов внимательно осмотрел ее – никаких настораживающих предметов в виде торчащих проводов и подвешенных на косяк фугасов. Путь открыт. Можно проходить дальше.
Чертанов жил на втором этаже, весьма удобная высота, при необходимости можно сигануть в окно. Поднявшись, Чертанов почувствовал чужое присутствие. Трудно было объяснить, откуда возникло подобное ощущение, но он совершенно точно знал, что на площадке, в каких-то трех метрах от него, затаился человек. Соприкоснувшись с его биополем, Чертанов испытал чувство тревоги, рука невольно юркнула в карман, чтобы ощутить приятную прохладу ножа.
– Остынь, – раздался спокойный и одновременно уверенный голос. – Это я – Шевцов!
Чертанов едва сдержал вздох облегчения.
– Как ты меня заметил? – удивился он.
– Посмотри туда, – кивнул Вадим в угол.
Действительно, под потолком был закреплен небольшой осколок зеркала, который, собрав в себя свет ночного неба, позволял видеть вошедшего.
– Понятно, – усмехнулся Чертанов. – К чему такая предусмотрительность?
– Знаешь, пока тебя не было, тут топтались двое каких-то подозрительных типов. Кто такие, я так и не понял, но рожи у них были нехорошие. Вот я и решил подстраховаться. Всегда важно знать, кто входит в подъезд.
– Понятно, – Чертанов расслабился. – Входи.
В коридоре у Чертанова на подставках стояли цветы – амазонская лилия и пальма. Пальма была высокой и, широко разбросав листья, едва не упиралась в потолок. Цветы в коридоре тоже были выставлены не случайно. Чертанов давно уже убедился, что любое растение имеет свое индивидуальное биополе. Наибольшая энергия наблюдается именно у тропических цветов, и амазонская лилия находится в первом ряду. Достаточно было незнакомому человеку вторгнуться в ее биополе, как оно тотчас начинает трансформироваться и изменяться в пространстве, сохраняя на долгие часы свой искаженный контур. И Чертанов способен был безошибочно определить его.
Биополе цветов лишь слегка всколыхнулось, когда Михаил прошел мимо растений, – он ощутил легкое покалывание в ладонях. Все было бы иначе, если б он пересек потревоженное биополе. Внешне все выглядело бы по-прежнему: цветы стоят на своих местах, не колыхнется даже листок, вот только искаженный контур завибрирует, испуская в пространство энергию.
Пройдет немало времени, прежде чем брешь затянется и биополе растения обретет первоначальную конфигурацию.
Чертанов подошел к окну, на подоконнике также стояли горшки с цветами. Их биополе выглядело почти спокойным. Но легкое волнение не в счет, оно связано с присутствием чужого человека.
– Так в чем дело? – спросил Чертанов.
– Тебе нужно возвращаться на работу.
– И кто же это решил?
– Подполковник Федосеев.
– Ах, вот оно как! А мне казалось, что именно по его милости я был уволен из милиции.
– Ты сам ушел, – мягко возразил Шевцов.
– Не скажи… Кстати, он приносит тебе извинения.
Чертанов усмехнулся.
– Чего ты кривишься? Сам бы ты чего хотел?
Чертанов мечтательно протянул:
– Съездить ему по роже.
Шевцов на это отреагировал на удивление серьезно:
– Вот на это не рассчитывай. Тогда он не только попрет тебя, но еще и посадит. Но ведь всем ясно, – отмахнулся Шевцов, – что, кроме тебя, с этим снайпером никто не разберется.
Неожиданно Чертанов почувствовал неясное беспокойство. Вот только откуда оно? Просто так ничего не случается, следовательно, существовал какой-то источник тревоги, который нужно определить.
– Когда ты подошел, света в подъезде тоже не было? – быстро спросил Чертанов.
– Да… – усмехнулся Шевцов. – Пока отыскал твою квартиру, чуть ногу не сломал.
– А ты что-нибудь странное не заметил? – спросил Михаил, пытаясь конкретизировать свои смутные подозрения.
– Было такое, – согласился Вадим. – Мне показалось, что как раз перед тобой кто-то пытался войти в подъезд. Некоторое время он стоял у порога. Я видел его в зеркало. Непонятно даже кто – мужчина или женщина. Вобщем, эта фигура помаячила у подъезда и удалилась.
Беспокойство усилилось. Чертанов подошел к окну. Через щель неплотно задвинутых штор на асфальт падал свет, обламываясь на бордюре.
Источник беспокойства исходил от цветов. Только с чего бы это им волноваться? Чертанов ощутил то самое чувство, какое испытывает снайпер, находясь на позиции. Даже в абсолютном безмолвии начинаешь понимать, что ты не один, что за тобой кто-то пристально следит. Как-то внезапно начинаешь постигать, что
