Германией, – сухо отвечал начальник полиции. – Вижу, что у нас с вами будет долгий разговор… Обыскать дом!
Полицейские, гулко стуча каблуками по паркету, тотчас разошлись по комнатам. Захлопали многочисленные двери, послышался звук отодвигаемой мебели.
– Господин Вольф! – наконец раздался из дальней комнаты торжествующий возглас фельдфебеля. – Кажется, мы нашли.
Не пытаясь скрыть нетерпения, Гельмут быстрым шагом прошел по длинному коридору в дальнюю комнату и увидел агента, стоявшего над открытым чемоданом. Подняв на начальника полиции растерянный взгляд, тот произнес:
– Господин Вольф… Здесь деньги, много денег.
Гельмут заглянул в чемодан и увидел, что тот до самого верха заполнен банкнотами, аккуратно сложенными в пачки. Такое количество денег Вольфу не приходилось видеть за всю свою жизнь. Он даже не мог точно сказать, сколько в чемодане было купюр: может, сто тысяч, может, двести… А то и целый миллион!
– Приведите сюда господина Трезеге, – торжествуя, распорядился начальник полиции.
Привели хозяина дома, выглядевшего невозмутимым.
– И что вы на это скажете, господин Трезеге?..
Пожав плечами, тот холодно отвечал:
– А что я, по-вашему, должен сказать?
– Вы будете утверждать, что вы не фальшивомонетчик и не имеете к этим деньгам никакого отношения?
«Трезеге» апатично улыбнулся:
– Господин полицейский… не знаю, какой у вас там чин… утверждаю, что вы меня с кем-то спутали. Я не фальшивомонетчик, но к этим деньгам имею самое непосредственное отношение, потому что они мои! В прошлом году я получил солидное наследство, все ценности продал, а деньги сложил вот в этот чемодан. Или это противозаконно?
– Ах, вот оно как! И для чего вам такое количество наличности?
– Я хотел купить в Пруссии имение, а оставшиеся деньги вложить в акции.
– Сейчас мы посмотрим, что это за деньги… Где у нас господин Иосиф Кушман?
– Я здесь, господин начальник полиции, – вышел из-за спин стоявших рядком полицейских невысокий круглый человек в крупных очках с толстыми стеклами.
Он был одним из главных экспертов Имперского казначейского банка. Его слово при экспертизах фальшивых денег всегда было решающим, и, заручившись поддержкой банка, Гельмут Вольф на каждый выезд брал с собой именно Кушмана. Порой тому достаточно было всего лишь мимолетного взгляда, чтобы в груде настоящих банкнот выявить единственную фальшивку.
– Как вы думаете, сколько здесь денег?
– Думаю, что не меньше пятисот тысяч.
– Что вы можете сказать о них?
Эксперт коротким толстым пальцем подправил сползающие очки и, приблизившись на шаг, поднял верхнюю пачку. Сняв банковскую упаковку, он принялся тщательно рассматривать каждую банкноту. И чем пристальнее эксперт всматривался в разложенные банкноты, тем меньше Вольфу нравилась его реакция: он шевелил пухлыми губами, что-то нечленораздельно бормотал; вдруг покачал головой, зачем-то понюхал банкноты, а потом взял следующую пачку.
– Так что вы скажете, господин эксперт? – теряя терпение, спросил Вольф.
– Ну-у, здесь нужно более тщательное исследование. – Вытащив громоздкую лупу, он принялся изучать сеточку черточек в оперениях орла. Хмыкнул и невольно протянул: – Н-да!
– Что вы хотите этим сказать? – недовольно спросил начальник полиции.
– Я бы сказал, что эти деньги настоящие, – наконец, вынес вердикт эксперт.
– Что?! – невольно выдохнул Вольф. – Этого не может быть!
– Видите ли, я исхожу из фактов. Не подлежит сомнению то, что бумага самая что ни на есть настоящая. – Помяв ее в ладони, добавил: – Даже хрустит так же. Водяной знак идеальный, не искажен. Обычно фальшивомонетчикам он удается крайне редко, размываются края, а тут ничего такого мы не видим. – Перевернув банкноту, он продолжил, рассматривая короткие тоненькие штришки через лупу: – Фальшивомонетчикам очень трудно выдержать линии по сетке. В одном месте они могут быть одинаковой длины и равной толщины, а в другом, наоборот, может чередоваться длина и толщина линии. Мы, эксперты, называем такие вещи «ловушками». Фальшивомонетчики, как правило, в них попадаются. Никакой закономерности быть не должно, иначе мошенник ее усвоит. Это нужно просто знать. Здесь же соблюдены в точности все каноны!
– Такие линии могут произвести фальшивомонетчики?
– Их можно сделать на специальных гравировочных досках. Однако изготовление таких досок – само по себе настоящее искусство. – Эксперт взял следующую пачку денег и осмотрел ее столь же дотошным образом. – Я бы очень хотел сказать вам, что все эти деньги являются искусными фальшивками, но, к сожалению, – он развел руками, – а может быть, и к счастью, должен признать, что они настоящие.
– Это ваше окончательное решение? – обреченно спросил Вольф, холодея.
– Возможно, что где-то и затесались одна или две фальшивые банкноты… Это можно проверить только при углубленном исследовании. Но вы мне ответьте, где сейчас нет фальшивых денег? – Вольф промолчал, лишь только крепче сжав губы. – Вот и я о том же… Лично я буду рекомендовать Имперскому банку, чтобы он принял эти деньги.
– Теперь вы убедились, господин полицейский, что ваш человек лжет? – сурово подал голос Трезеге-Христофоров. – Я требую, чтобы меня немедленно освободили. Иначе я буду вынужден пожаловаться на ваш произвол министру внутренних дел, а то и самому кайзеру!
Из комнат один за другим возвращались полицейские. Встав в полукруг, они хранили молчание, дожидаясь распоряжения начальника полиции.
– Что у вас там? – хмуро поинтересовался Вольф у высоченного унтер-офицера.
– Ничего, господин начальник полиции, обыскали все комнаты.
– Чемодан с деньгами пересчитать и отнести ко мне в карету! – распорядился Вольф.
– Послушайте, это самый настоящий грабеж! Вы не имеете права! – возмутился Трезеге, подавшись вперед.
Крепкие руки полицейских ухватили его за плечи.
– А этого господина – в арестантскую карету; полагаю, что нам будет о чем с ним поговорить.
– Это произвол!
– Вы преувеличиваете, – спокойно отреагировал Вольф.
– Это самый настоящий бандитский налет! – продолжал возмущаться задержанный. – Вы решили забрать мои деньги, а чтобы я вам не мешал, решили упрятать меня за решетку!
Полицейские подхватили под руки сопротивлявшегося Трезеге-Христофорова и поволокли к выходу.
Глава 21
Четырьмя часами ранее…
«Травиата» была любимой оперой Валерия Христофорова. Он просмотрел ее более десяти раз, причем в разных странах и с разными исполнителями, но всякий раз переживал за героиню, как если бы смотрел впервые. С высоты ложи были видны красивые декорации особняка, в котором разместились действующие лица: Альфред Жермон и куртизанка Виолетта. Молодой гость произносит страстный тост про любовь, стараясь обратить на себя внимание знаменитой куртизанки. А когда это удается, то он, завороженный ее красотой и умом, признается ей в любви. Валерий Михеевич невольно напрягся, опасаясь пропустить хотя бы слово, сказанное в ответ. Далее следовал дуэт, в котором куртизанка уверяет юношу,
