последние дни с Лидкой общался, тем больше понимал, какие мы, в сущности, уроды.
– Да ладно! Не гони!
– Сам не гони. А я тебе в натуре говорю. Я с ней вдруг понял, как неправильно жил до этого. А вот теперь она меня кинула. И, кстати, правильно сделала. Не пара я ей…
– Что за депрессия, Тима? – Павел не на шутку разволновался.
Красноречивые рассуждения и беседы на разные философские темы о смысле жизни никогда не были его коньком. По этой части Андрей – большой специалист. Но насколько знал Павел, Андрюха должен был приехать только завтра. Егора не стало… И вот сейчас, когда Тимур вдруг закис ни с того ни с сего, кроме него, Павла, никого рядом и не оказалось. Что он должен делать? Как помочь другу?
– Я попробую ее вернуть, – продолжал тем временем изливать душу Тимур, причем не столько ища собеседника в лице Павла, сколько разговаривая с самим собой. – Не знаю, что из этого получится, но я попробую. Но к прошлому, Паша, я уже точно возвращаться не собираюсь. Больше никаких священных суббот! Хотите, развлекайтесь без меня. С Андрюхой. А я – нет. Не хочу кончить, как Егор. Или того хуже…
– Да с чего ты взял, что его кто-то специально грохнул? – Павел предпринял попытку достучаться до собеседника. – Может, это просто случайность. Не за того приняли.
– Нет ничего случайного в этой жизни.
– Слушай, кончай, а? Поехали лучше к Женьке и Ритке. Девочки тебя утешат. Им же не впервой! Помнишь, как в прошлую пятницу круто оттянулись. Да с ними ты про любую Лидку забудешь. И не только про нее.
– Не забуду, – упрямо качнул головой Тимур. Он низко опустил голову и теперь смотрел куда-то себе на пупок. – Да и не хочу забывать. Я новую жизнь хочу начать, Паша…
– С этим? – Бобров толкнул пальцем один из шприцев.
Тот покатился по столешнице и, сорвавшись с края, упал на пол к ногам Тимура.
– Нет. Это – акт.
– Акт? Какой акт?
– Акт моего прощания с прежней жизнью. Переходя на новую ступень, я решил сделать что-нибудь необычное. Что-нибудь такое, чего прежде никогда не делал, – Тимур хрустнул костяшками пальцев и резко вскинул голову, словно в эту секунду он принял наконец окончательное решение. – Это как очищение. Катарсис. Понимаешь?
– Е-мое! – Павел даже отшатнулся. – Ты точно еще не ширялся с утра? Такой пурги я в жизни не слышал. Ты меня даже децал пугаешь, Тима…
– Ладно, расслабься, – Тимур миролюбиво улыбнулся. – Я как-то не подумал, что подобные речи не для таких узколобых дебилов, как ты. Забудь. Считай, что я ничего не говорил.
Будто не замечая больше присутствия Павла, Тимур взял со стола серебряную ложку, зачерпнул ею немного содержимого из пакетика с белым порошком и, поднявшись, прошел к плите. Зажег ближайшую конфорку. Павел как завороженный следил за его действиями.
– Тима, я тебя предупреждал…
– Заткнись! – не оборачиваясь, оборвал его Тимур. – Всего один раз. Я только попробую, и все. Никакого привыкания не будет. Может, ты все-таки со мной?
– Нет. А ты, кстати, уверен, что правильно отмерил дозу?
– А чего ее отмерять? Чем больше доза, тем больше кайфа. И наоборот.
– Не знаю, не знаю, – Павел с сомнением покачал головой. – Я слышал, от передоза может случиться летальный исход.
– Вот я и полетаю, – Тимур неожиданно рассмеялся.
Он погасил плиту и вернулся обратно к столу. Сел. Бобров заметил, что теперь уже руки у приятеля совсем не дрожат. Тимур подхватил со стола оставшийся шприц и быстро набрал им из ложки образовавшуюся жидкую субстанцию. Получилось почти пять кубиков.
– Многовато, – настороженно заметил Павел.
– Поделиться? – Тимур улыбнулся.
Положив опустевшую ложку и полный шприц на стол, он взял в руки жгут.
– Помоги, – попросил он, но тут же презрительно скривил губы. – Хотя не надо. Сам справлюсь.
Помогая себе зубами, он стянул жгутом левую руку чуть выше локтя и завязал узел. На сгибе обозначились две большие пульсирующие вены. Тимур довольно осклабился и взял шприц. Павел не мешал ему: ничего не говорил и больше не останавливал.
– Знаешь, как проходят свадьбы у наркоманов? – спросил Тимур.
– Как?
– Тамада спрашивает: «Все в вену попали?» Гости отвечают: «Все!» – «Тогда горько!»
– Это анекдот?
– Анекдот. Вся жизнь анекдот, Паша. Потому мне и нужна новая. Ну, за тебя, брат!
Быстрым движением Тимур вогнал иглу в вену.
Вячеслав Всеволодович проводил Перегудова до дверей квартиры. Как только сыщик шагнул за порог, он захлопнул за ним входную дверь, с лязгом провернув замок.
Перегудов стремительно, перешагивая сразу через несколько ступенек, спустился вниз.
Лицо Елизарова отчетливо стояло у него перед глазами: заледенелый колющий взгляд, могучие руки с большими жилистыми ладонями, с силой сжимающие столешницу, отрывистая, не вполне адекватная речь…
Сомнений не остается. Это он. Все сходится.
Факты действительно один к одному складывались в отчетливую наглядную картину происшедшего. Вот Елизаров входит в подъезд, готовится… Его сдержанные движения, первый хладнокровный удар… Жертва падает замертво… Елизаров наносит еще несколько, теперь уже совершенно не нужных и бессмысленных ударов…
– Доказательства. И все-таки нужны доказательства, – вслух произнес следователь, пересекая детскую площадку перед домом.
Около шлагбаума, перекрывшего въезд во двор, его поджидала служебная «Волга».
Оставалось непонятным только одно. Как Елизарову всякий раз удавалось скрыться с места преступления незамеченным? И при этом не оставить практически никаких следов? Лерайский был убит в девятнадцать тридцать. В это время кто-то еще возвращается с работы домой, выходит в магазин… На улице, одним словом, довольно много людей. Старцев вообще был убит средь бела дня. Перегудов сел в машину, достал из кармана куртки трубку сотового телефона и позвонил в прокуратуру, где его должен был дожидаться стажер.
– Володя, ты на месте? У нас кипяток есть? Не в службу, а в дружбу, завари кофеек, я скоро буду. Теперь по поводу Елизарова. Уточни, пожалуйста, место работы и какой у него график. Да, и позвони в военкомат. Узнай все, что у них сохранилось по Елизарову. Приеду – расскажу.
Водитель «Волги», ловко маневрируя между вереницами машин, менее чем через полчаса домчал следователя до прокуратуры.
Когда сыщик вошел в кабинет, Сабуров оживленно разговаривал по телефону. На столе уже стояла чашка дымящегося кофе.
– …Вообще не выходил на работу? Но он не уволился? А! За свой счет… Понятно. Спасибо, – помощник Перегудова поспешно положил трубку и уставился на следователя. – Здравствуйте, Виктор Алексеевич.
Перегудов кивнул, торопливо сбросил с себя куртку и повесил ее на вешалку при входе.
– Я почти уверен, мы нашли убийцу, – буркнул он, занимая свое рабочее место. – Это Елизаров. Но пока у нас нет никаких доказательств. Ты узнал его рабочий график?
– Да. В университете сказали, что он – профессор на кафедре иностранных языков. Но фактически он не работает с того самого момента, как разбился самолет. Приехал, взял какие-то вещи… Это было на третий- четвертый день после гибели сына. И с тех пор на работу больше не выходил. Елизаров сразу оформил отпуск за свой счет и с того момента не появлялся в университете. Что касается его службы в армии, то там все чисто. Служил под Ростовом, в десантных войсках. Никаких особых сведений о нем не содержится. Все было, как у всех. Демобилизовался в срок. И это все.
