– Вы его врачам показывали? – спросил Перегудов, проходя в комнату.
– Я не сплю. Я отвечу, – откликнулся консьерж. – Мне все равно нельзя принимать лекарства. Я отказался. У меня диабет.
– Как ваше имя?
– Игорь.
– Вы позволите, я поговорю с ним, – следователь обратился к милиционеру за столом.
Переставив один из стульев ближе к креслу консьержа, он сел рядом. Игорь откинул голову на спинку кресла и приоткрыл глаза.
– Вы видели, как это произошло?
– Как произошло убийство? Нет. Я спал. Ко мне зашел мужчина, который хотел устроиться на работу вместо меня, и мы… выпили. После этого я уснул. Наверное, он мне подсыпал что-нибудь…
– Как получилось, что он оказался в вашей комнате? Вы его знали? Этого мужчину?
– Нет, впервые увидел его вчера. Мне ужасно надоело работать консьержем! И выпить хотелось. Я думал, он действительно ищет работу и сменит меня.
– Крики какие-нибудь, слова, звуки, лица… помните? Вы же говорили… – сотрудник милиции, сидевший за столом напротив опрашиваемого, подался вперед и перевернул несколько страничек протокола. – Вот, вы начали мне рассказывать, что слышали, как звали на помощь.
– Да, – подтвердил консьерж. – Кто-то звал на помощь. Что-то типа «мне плохо» или «ему плохо». Я не помню. Я думал, что мне снится.
– А голос? Опишите его, – Перегудов пытался найти хоть какую-нибудь зацепку, чтобы установить связь убийства Боброва с личностью Елизарова.
– Глаза, пожалуй, помню, – сказал Игорь. – А что касается голоса, я их никогда не запоминаю. Мне сейчас кажется, что он говорил односложно. «Да». «Нет». Короткие слова. Рваные фразы.
– Еще что-нибудь помните?
– Больше ничего не помню.
– Ну а как он выглядел?
– Высокий. С усиками. И бородка аккуратная.
Сабуров, который все время разговора просидел позади следователя, протянул консьержу фотографию Елизарова.
– Он?
Игорь привстал.
– Нет, не похож. Вообще не похож. Этот, который приходил, худой. А здесь на фотографии полный мужчина. Разве что глаза…
– Взгляд? – переспросил Сабуров.
– Нет, не взгляд. Здесь, на фото, неуверенный. А тот смотрел прямо. Немного суховат. Ну а в общем нет. Не похож.
– А вот так, – Перегудов закрыл ладонью нижнюю часть лица на фотографии Елизарова.
Борода и усы скрылись под рукой. Видно было только глаза, линию лба и верхнюю часть переносицы.
– Трудно сказать, – замялся консьерж. – Вроде он, а вроде не он. У того, который приходил, волосы длиннее были.
– Что вы пили? – уточнил следователь.
– Водку. «Русский Размер»…
– Кто наливал?
– Он.
– А он был в перчатках или нет? – Сабуров выглянул из-за спины сыщика.
– Нет. Голая рука была.
– А сама кисть? Вы ее помните? Волосатая? Форма ногтей?
– Да не помню я. У него все время сползал на руку свитер, и он, когда наливал, поправлял рукав. Это я помню, но на руку я не смотрел. Поэтому, какая она была, я не помню.
– Ладно. Спасибо, – кивнул Перегудов, вставая. – Мы вас еще, возможно, побеспокоим. Поправляйтесь.
Поблагодарив оперативника, сотрудники прокуратуры направились к выходу.
– Что же получается, это не Елизаров, Виктор Алексеевич? – спросил Сабуров, спускаясь вслед за начальником по ступеням районного ОВД.
– Ты меня удивляешь, Володя! – усмехнулся следователь. – Это же элементарно, как говорил Шерлок Холмс. Елизаров мог изменить внешность. Наклеить усы и все остальное… Дело не в этом. Кстати, сегодня же отдай фотографию Елизарова художникам. Пусть сделают фоторобот. Добавят усы и французскую бородку…
– Виктор Алексеевич, а почему вы все-таки не хотите организовать слежку за Елизаровым? Давайте попробуем…
– Да, безусловно, это надо сделать. Но, к сожалению, я так полагаю, у нас нет времени, Володя. Пока мы получим необходимые санкции, это плюс еще два дня. А ты же видишь, он действует молниеносно и опережает нас. Кто следующий? Андрей Савельев или Тимур Ромащенко? А что мы получаем в ходе слежки? Доказательства? Пока мы все эти доказательства оформим как следует, он расправится со всеми… Понимаешь? Пока доказательства причастности Елизарова к убийству не найдены, – заговорил Перегудов после небольшой паузы, – давай сосредоточимся лучше на предотвращении следующего убийства. Савельев сегодня приезжает из-за границы. Я уже выяснил. Надо его взять под контроль. А где у нас Ромащенко? Ты узнал?
– Да. Ромащенко в наркологии на больничной койке. Передозировка наркотиков, – доложил Сабуров. – Его положили в палату люкс. Больница охраняется. И на самом этаже дополнительная охрана. К тому же он сейчас не один. За Ромащенко наблюдают врачи, родственники…
– Выходит, следующий на очереди у Елизарова – Андрей Савельев? Так? – пришел к выводу Перегудов. – Я поеду к нему, а ты, на всякий пожарный, возьми под контроль Ромащенко. Скажи, чтобы не пускали к нему посторонних. Ни при каких обстоятельствах. А лучше съезди туда сам и поговори с главврачом…
Сабуров согласно кивнул.
Елизаров велел таксисту остановить автомобиль за воротами двора. Расплачиваясь за проезд, он, не глядя, сунул водителю деньги. Сумма вдвое превышала цену проезда.
– Как договаривались, не задерживайся здесь, – бросил Елизаров, открывая дверцу машины.
Едва пассажир вышел из салона, автомобиль мягко тронулся и через мгновение скрылся за углом.
Дождавшись, пока «Рено», на котором приехал Савельев, развернется в глубине двора и уедет, Елизаров стремительно вошел в арку. Он видел, как за Андреем закрылась дверь подъезда. Владислав осмотрелся. Во дворе никого, кроме него, не было. Что ж, все складывается как нельзя лучше.
Он достал трубку сотового телефона и набрал номер.
– Когда ты приедешь? – его голос звучал требовательно. – Через десять минут? Хорошо. Жду во дворе.
Елизаров посмотрел на часы и медленно пошел по направлению к подъезду.
Открыть дверь можно было, только зная код. Кнопки два и восемь на замке западали. Елизаров наклонился и присмотрелся к поверхности остальных кнопок. Наиболее затертыми были еще две. С цифрами четыре и девять. Он попробовал три различных сочетания. После третьей попытки пружинка замка тихо щелкнула, и дверь приоткрылась. Елизаров шагнул в подъезд.
Пятиэтажный генеральский дом, построенный еще в первой половине двадцатого столетия, с высокими, не в пример современным постройкам, потолками квартир и длинными лестничными пролетами, был недавно отреставрирован. Правда, жильцы не удосужились пока поставить домофон. И это хорошо. Владислав осмотрелся. Прямо напротив входа, через который он и Андрей вошли в дом, с противоположной стороны лестничной площадки первого этажа находилась еще одна дверь. Через нее, очевидно, можно было выйти прямо на улицу с другой стороны дома, минуя двор. На каждом этаже было по две квартиры. Справа и слева от лестницы. Елизаров поднялся на пятый этаж и осмотрел лаз, ведущий на крышу. На дверце висел
