к моменту расправы над Савельевым их разделяло не более полушага. Почти наверняка Перегудов теперь сделает все, чтобы вырваться вперед. А это значит, что убийство Тимура Ромащенко будет задачей не из легких.
Владислав уже знал, что вчера вечером Тимур попал из-за передозировки в наркологию, и о том, чтобы достать его в больнице, не могло быть и речи. Слишком много охраны, слишком много свидетелей. Да и в самой палате с Тимуром постоянно сидит либо мать, либо сестра. Все это Елизаров уже успел выяснить. Значит, ему придется ждать. Затаиться на время…
Владислав сел в поезд на «Проспекте Мира» и поехал по Кольцевой до «Павелецкой». Именно там он планировал взять такси и доехать до дома. Запутать следы будет сейчас совсем не лишним. И пусть Перегудов вновь приходит к нему домой, если захочет. Ничего это ему не даст. Елизаров догадывался о том, что к настоящему моменту следствие не располагает ни одним доказательством в отношении его причастности ко всем этим убийствам. В противном случае он уже был бы подвергнут аресту…
Елизаров сел у окна и поднял повыше ворот плаща. На мгновение повернув голову вправо, он заметил на соседнем через проход сиденье девушку. Низко склонив голову, она бесшумно плакала. Владислав почувствовал острый укол в области груди. Если она плачет, значит, есть кто-то, кто ее обидел. Возможно, так же, как его Валю. Вот только в отличие от Вали вступиться за эту девушку некому. И, следовательно, ее боль, ее слезы останутся неотомщенными. И тогда…
Елизаров усилием воли остановил поток мыслей. Так не пойдет! Он не может вершить собственное правосудие в защиту всех тех, с кем обошлись несправедливо. Да и вообще, откуда такие мысли, черт возьми? Что это? Он настолько привык к запаху крови, что уже не может без него обходиться? Неужели он превратился в зверя? В такого же, как те, кого он убивает?
Не доехав до «Павелецкой» и тем самым нарушив собственные планы, Елизаров вышел на «Курской».
Перегудов вернулся во двор.
– Наряд вызвал? «Скорую»? – переводя дыхание, он прислонился к дверце машины.
Водитель утвердительно кивнул.
– Дожидайся здесь, – бросил следователь и быстрым шагом, тяжело отдуваясь, направился в подъезд.
Поднявшись на четвертый этаж, сыщик отыскал квартиру под номером десять и позвонил. Тут же за дверью повернули ключ. Было слышно, как скрипнула внутренняя дверь. Из глубины квартиры до Перегудова стали доноситься звуки энергичной мелодии. Затем отворилась дверь, и перед следователем предстала женщина в светло-коричневой футболке и обтягивающих брючках. Уголок входной двери зацепился за коврик при входе, и женщина, пританцовывая в такт музыке, присела, чтобы поправить его.
Наконец, распахнув настежь дверь, она подняла голову. Встретившись глазами с незнакомцем, женщина коротко взвизгнула и отпрянула от порога.
– Ой, извините. Я думала, это Андрюша вернулся… Даже не спросила, кто… Вы к Андрею?..
– Перегудов. Виктор Алексеевич. Районная прокуратура, – жестко и кратко, как выстрел, представился сыщик. – А вы…
– Я – Анжела, – живо подхватила женщина.
– А Савельеву вы кем приходитесь?
– Ах, вот вы о чем! Простите. Я тут убираюсь у Андрея. Ну, домработница… Сейчас, вы извините, я музыку потише сделаю… Я, когда полы мою, всегда танцую. Так худеешь больше.
Женщина ловко перешагнула через ведерко с водой, отставила в сторону швабру, которая преграждала ей путь в комнату напротив коридора, и, отворив дверь, скрылась за углом. Следователь прошел за ней.
– К вам приходил кто-нибудь в течение последних сорока минут? – перекрикивая музыку, спросил Перегудов.
– Нет. Андрюша только что с вокзала приехал.
– А после?
– Тоже нет. Хотя я не знаю. Я ванную мыла. Могла и не слышать…
Анжела нашла на покрывале кровати пульт управления и нажала на одну из кнопок. Сразу стало тихо.
– А куда пошел Андрей? – задал новый вопрос Перегудов. Раскрывать домработнице раньше времени все карты он не собирался.
– Не знаю. Кажется, он встретиться с кем-то должен был. Но точно не знаю… Вы подождете его? Хотите, вон на кухню пройдите… Я могу вам чай поставить. У Андрея очень хороший чай. Высший сорт.
– Анжела… Андрей погиб, – наконец сообщил Перегудов. – Он вот только что выбросился из окна подъезда. Вернее, ему помогли это сделать, – тут же поправился сыщик.
Большие карие глаза женщины округлились еще больше. Ее рука машинально потянулась к губам. Развернувшись на месте, она медленно пошла в сторону кухни. Перегудов сделал несколько шагов следом и остановился у двери.
Анжела ускорила шаг и стремительно подбежала к подоконнику.
– Боже! – она отпрянула от окна и повернулась к Перегудову, с ужасом глядя ему в глаза. – Да он только что… Я же вот только… говорила с ним. Он живой был. Андрюша! Господи! Как же так?
– Вам плохо? – Перегудов прошел в кухню и осмотрелся, отыскивая среди мебели шкаф с посудой.
Домработница безмолвно помотала головой из стороны в сторону.
– Нет-нет. Не надо, – на выдохе произнесла она и привалилась спиной к стене. – Сейчас все пройдет. Сейчас…
– Анжела, попытайтесь все-таки вспомнить, что произошло после того, как Андрей пришел домой. Сейчас от вас очень многое зависит, – следователь старался сдерживать собственное волнение, чтобы его эмоции не передавались женщине.
– Хорошо, – она согласно кивнула.
– Когда он вернулся?
– Ох… В два двадцать примерно.
– Вы его ждали?
– Да, конечно. Я знала, что он должен приехать где-то в половине второго. Я так и пришла убираться. А его все нет… Ну, думаю, начну без него. У меня ключик свой есть. А его все нет и нет. Ну, я поэтому и выглядывать стала. Думаю, может, поезд задержали, бывает же такое…
– Вы видели, как он приехал?
– Да. Я как раз холодильник протирала. Смотрю, синяя машинка подъехала. Иномарка какая-то. Я ничего не соображаю в этом… Но вроде такси. С шашечками… Вот.
– Андрей был один?
– Один. Прошел в подъезд. Я соскочила с табуретки и открыла ему.
– Так. А во дворе вы кого-нибудь еще видели?
– Не знаю. Я не помню. Вроде никого не было. Приехал он точно один. Нет, двор был точно пустой. Я вспомнила. Я еще, когда выглядывала, кота прямо в середине двора видела. Мефистофель. Белый, толстый такой… Кастрированный. Это соседей кот. Он трус ужасный. Если бы кто был во дворе, он бы убежал. А тут, смотрю, сидит этот кот, как снеговик…
– Так, а когда Андрей пришел домой, что он сказал? – настойчиво продолжал допытываться Перегудов.
– Он прошел сразу в спальню, швырнул чемодан и улегся на диван прямо в ботинках.
Перегудов сделал женщине знак, чтобы она продолжала, а сам пошел в спальню.
– Это его вещи?
В углу комнаты стоял кожаный чемодан Савельева с наклейками авиакомпании и полураскрытая сумка с разноцветной надписью крупными буквами «ИТАЛИЯ». Сыщик достал из кармана носовой платок, обернул им руку и приоткрыл сумку.
– По-моему, он оттуда ничего не вынимал. Ну, кроме моего сувенира, – тут же сказала Анжела. – Он мне подарил игрушку. Мягкую. А, вот еще что! Как же я забыла сказать… Он пришел с водкой, с бутылкой водки.
