– Это ты напрасно, – протянул Иван Степанович с заметной укоризной. – Мать есть мать. Она ведь тебе жизнь дала. Уже за это ты ей должен быть благодарен. Может, ее и в живых-то нет, вот она сейчас слышит, а душа ее при этом мается.
– Батя, ты мне на мозоль не дави, я ведь не маленький и сам знаю, что делать, – грубовато заметил Захар. – Папаши-то у меня тоже не было, так что к нравоучениям я не привык. Могу и обидеться крепко, ляпнуть что-нибудь не то, а тебе это может не понравиться. Верно?
Иван Степанович недовольно хмыкнул:
– Да уж. Я не чучело для битья.
Захар продолжал смотреть в самый центр комнаты, на то самое злополучное пятно.
– А вот скажи, батя, ты не боишься, что тебя замочат ночью так же, как твоего напарника?
Захар оторвал взгляд от пола и с открытой усмешкой посмотрел на Степаныча. Ничто не выдавало его волнения, он уверенно выдержал взгляд Степаныча, сделавшийся неожиданно колючим.
– Мне это не грозит, сынок, – неожиданно расплылся в улыбке Федосеев.
– Отчего же это, батя, у тебя что, черепушка железная?
Федосеев выдержал паузу.
– Тут меня все менты пытали, что да как… Да разве им можно лишнего сказать? Я им ляпну что-нибудь не по делу, а потом меня с пулей в голове под забором отыщут. С длинным языком долго не протянешь. – Глаза Степаныча хитровато сузились, он стал напоминать старого доброго кота, разомлевшего на солнцепеке.
– Может быть, не болтал бы чего лишнего, а то я ляпну по пьяни где ни попадя, – произнес Захар, и правый уголок его рта непроизвольно полез вверх.
– На тебя это не похоже. Людей я сразу вижу, посмотрю один раз и насквозь определяю, как рентген. Такие люди, как ты, не сдают – ни по пьяному делу, ни по трезвянке. Так вот, что я хочу тебе сказать. – Голос старика заметно спал, он слегка подался вперед, как будто бы рассчитывал поделиться нешуточной тайной. – Они были в масках, это верно, но вот только один из них мне показался знакомым.
– Что-то я тебя не пойму, батя, – скупо улыбнулся Захар, – сам говоришь – в масках, а тут вдруг узнал?
– По голосу я его признал, чудила, – в сердцах произнес Иван Степанович. – Это Колька Гнездо был, он с Карасем якшается.
– А кто же такой этот Карась-то? – постарался Захар скрыть волнение.
– Ну, ты даешь, сынок, – весело и одновременно восхищенно хохотнул Федосеев. – Это же надо, Карася не знать! Да здесь любой малый с пяти лет Карася знает. Он в нашем районе царь и бог. Подозреваю я, что он хотел крепко навариться на этих винтовках. Ты посмотри, что в Москве делается-то. Дня не проходит, чтобы кого-нибудь не грохнули, а что говорить о всей России-матушке! Оружие, сынок, это такая вещь, которая всегда будет пользоваться спросом, помяни мое слово. Ладно, давай забудем этот наш разговор, что-то растрепался я… Тебя Карась-то не помилует, если узнает, с кем я поделился. А второй раз он сюда не пойдет. Бомба-то не падает в одну и ту же воронку.
Захар с трудом дождался окончания смены. Кто бы мог подумать, что все решится в течение каких-то нескольких дней. А это означает, что можно продолжить прерванный отпуск и запереться с Инной в какой- нибудь деревенской хате недели на две. Продолжение отпуска обещало быть потрясающим.
Захар ощутил необычайный подъем, даже к Вороне в этот день он почувствовал нечто вроде приятельской симпатии. Следовало не выдать своих чувств, и, когда недруг прошел мимо, Захар уверенно соорудил на лице маску снисходительности.
Ефим Кузьмич неторопливо и как-то по-особенному основательно составлял ящики в самый угол двора. Глядя на него со стороны, легко верилось, что три четверти своей жизни он имел дело исключительно со стеклотарой.
Грузчик заметил Захара издалека и в знак приветствия скучновато вскинул руку. Торопиться навстречу не спешил, как будто не хотел расставаться с любимым делом, и, лишь когда выстроил ящики в высоту с Александрийский маяк, степенно спустился на землю и, натянуто улыбнувшись, протянул руку.
– Здорово, Кузьмич, – пожал Захар крепкую и сухую ладонь. – Ну как, ты эту продавщицу-то пока еще не вздрючил, что тебя, как школьника, отчитывала?
– Хм, я вижу, ты в хорошем настроении. Рассказать что-то хочешь? – Кузьмич перевернул ящик вверх дном, стряхнул налипшую грязь и, более не заботясь о чистоте халата, уверенно уселся.
– Ты хороший психолог, мгновенно меня вычислил, – даже не пытался скрывать своего ликования Захар. – Узнал я, кто охранников завалил.
Кузьмич ответил не сразу, было заметно, что все в своей жизни он делал основательно и не спеша – и выверял не только каждый шаг, но и слова, предпочитая не сорить ими понапрасну.
– Дырку на пиджаке сделал? – неожиданно спросил Кузьмич.
– А это-то зачем? – искренне удивился Захар, не подозревая о подвохе.
– Как зачем? А для ордена! Такое дело раскрутить, это не каждому под силу.
Кузьмич зажевал белый фильтр и ловко сдвинул папиросу в самый угол рта.
– Издеваешься? А я ведь тебе на полном серьезе говорю.
Из магазина вышла директриса и, уперев руки в бока, зорко осмотрела двор. Она напоминала античного завоевателя, созерцающего свои бескрайние владения, единственное, что выдавало в ней женскую особь, так это легкомысленный коротенький халатик, из-под которого вызывающе выглядывали крупные бедра.
Захар невольно улыбнулся, подумав о том, с какой нежностью Кузьмич поглаживал эти несколько пудов мяса. Подобные изыски на любителя, и вряд ли что может ворохнуться в его собственной душе, если он начнет ласкать ноги слонихи. Разглядев грузчика, покуривающего в углу, она в сердцах махнула рукой и вернулась в магазин. Впрочем, сзади она смотрится очень даже неплохо, задержал Захар взгляд на ее талии.
– И я серьезно… Не дергайся! Выслушай сначала меня. Тебе было сказано: не привлекать к себе особого внимания. А ты что сделал?
– Что? – не понял Захар.
– Что, что… Конь в пальто! – пыхнул струйкой вверх Кузьмич. – Ты себя суперменом, что ли, возомнил?
– О чем ты? – непонимающе заморгал Захар.
– Зачем ты выдрючивался на стрельбище?
– Ах, вот ты о чем, – не удержался от улыбки Захар.
На прошлой неделе после дежурства охранники большой компанией заявились в тир поупражняться в стрельбе. И, к удивлению всех присутствующих, Захар не промазал ни разу, легко подтвердив свой мастерский норматив.
– Как-то само так получилось… Я обо всем забываю, когда у меня в руках оружие. А потом, хотелось как-то авторитет заработать, что ли, все-таки новый коллектив, – протянул он неопределенно.
– Вот и заработал, – зло швырнул папиросу в кучу ящиков Трошин. – А может, ты хочешь, чтобы на тебя как на киллера смотрели? – как-то странно взглянул майор на Захара.
– Нет, но…
– Я предупреждаю тебя еще раз, если уже не поздно: не высовывайся, делай свое дело тихо и незаметно. Ты думаешь, мне нравится ящики таскать и старух похотливых трахать? – кивнул Кузьмич в сторону магазина. – Однако я иду на это. И засунул свое самомнение глубоко в задницу, вот так-то! Ладно, хватит наставлений, что ты там хотел еще сказать?
– Кстати, а ты откуда знаешь про стрельбище?
– Ты забываешь, что я не только грузчик, но еще и мент. У меня имеются свои оперативные источники.
– Понятно, – не пожелал вдаваться в подробности Захар. А смысл? Все равно ничего не скажет. – Я тут разговаривал со Степанычем.
– С Федосеевым, что ли?
– С ним, – уже не удивлялся Захар, – так вот, он мне сказал, что в этом деле замешан Карась.
– И это все?
