– Что видишь.
Беспалый был уверен, что в сундуке было золото. Раскидав пачки «катенек», в середине сундука он натолкнулся на небольшую коробочку. Открыв ее, он увидел несколько брошек. Возможно, что некоторые из них действительно были золотые, но в любом случае это было совсем не то, что он рассчитывал увидеть.
– Это вам, мадмуазель, – с усмешкой протянул Беспалый коробочку Нине, – вы ее заслужили сполна! – И, когда девушка рассеянно приняла подарок, он жестко спросил, вцепившись барышне в локоток: – А теперь расскажи мне, откуда ты знаешь про этот сундук и зачем мне его показала?!
– Отпусти меня! – выдернула руку Нина. – Я ничего не знаю! Этот сундук стоял здесь все это время. Мне хотелось посмотреть, что в нем. Я разочарована не меньше тебя! – яростно выкрикнула девушка.
– Ты отдалась мне для того, чтобы я помог тебе открыть этот сундук?
– Да! – с гневом выдохнула Нина. – Я знала, что ты вор.
– Интересная получается ситуация.
Беспалый обреченно сел на холодные ступени. Что-то здесь было не так. В подвале стояла абсолютная тишина. Нечто подобное можно наблюдать в лесу после сильнейшего ливня, когда, казалось, заглушены все звуки и должно пройти время, чтобы лес вновь ожил. В такие моменты можно было слушать тишину, она казалась необыкновенно торжественной.
– Что ты еще знала?
– Что ты лучший курсант.
– От кого? – нервно задал вопрос Беспалый. – От князя Голицына?
– Голицын здесь ни при чем, – услышал Тимофей за спиной знакомый голос. – А с тобой я еще поговорю, стерва!
Интуиция его не подвела. Уж слишком торжественной выглядела тишина. На ступенях, в пяти метрах от него, стоял политрук Сомов, в руке у него был пистолет.
– Ах, вот оно что, – протянул Беспалый.
У Тимофея была звериная интуиция, доставшаяся ему от природы. Именно она подсказывала ему, что его не выпустят из подвала живым. Совсем неосознанно он прикоснулся к какой-то огромной тайне, которая находилась от него на расстоянии вытянутой руки и сейчас дышала в лицо жаром. Не исключено, что сундук приволокли сюда специально для отвода глаз, а где-то рядом скрывались куда большие сокровища.
– Как ты узнал об этом? – с насмешкой спросил Сомов. – Ты кому-нибудь говорил?
– О чем? – не понял Беспалый.
– Ах, вот оно что, ты еще захотел поиграть, – усмехнулся истовый комиссар. – Я тоже люблю игры. – Голос Сомова слегка напрягся. – Так говорил или нет?
Расстояние между ними было всего лишь несколько метров. Даже если Тимофей попытается метнуться в сторону, Сомову достаточно будет повернуть кисть и разрядить в него половину обоймы.
– Говорил. – Беспалый интуитивно нашел нужный ответ и почувствовал, как лицо комиссара напряглось.
В этот раз его не убьют.
– Кому? – сурово спросил Сомов.
Тимофей молчал и неотрывно смотрел в зрачок ствола. У него возникло ощущение, что ствол увеличился до размеров бревна. Можно представить, какая в этом случае будет выпущенная пуля, наверняка с чугунное ядро, которое просто впечатает его в каменную кладку.
– Ну?! Считаю до трех, если не скажешь, что это за человек, то я стреляю. Раз, – медленно стал считать Сомов, поднимая пистолет на уровень груди. – Два…
В его лице что-то переменилось, похоже, что он действительно готов был действовать.
– Как же ты узнаешь, если убьешь меня? – почти насмешливо спросил Беспалый.
Лицо комиссара застыло. Ага, взвешивает шансы «за» и «против». Похоже, стрелять все-таки не будет.
– А я ведь тебя подозревал, – протянул Сомов. – С самого начала подозревал. Вор всегда остается вором. Это пусть другие верят, что ты перевоспитался, а меня-то не проведешь. Кто это? Никифор?.. Велесов?.. Дюжев?.. Нефедов?.. – Беспалый молчал. Ствол пистолета слегка дрогнул, на губах комиссара появилась злая улыбка. – Впрочем, это уже не имеет никакого значения, придется начинать с тебя.
Беспалый не однажды ловил себя на том, что в минуту смертельной опасности неимоверно обостряются все его чувства. В этот раз интуиция вновь подсказала ему верный ответ.
– Он находится не в лагере… – выпалил Тимофей. – Если ты меня убьешь, то никогда не узнаешь о нем.
– Это не Веселовский?
– Я не знаю, как зовут этого человека, – как можно тверже заверил Сомова Беспалый. – Я с ним должен встретиться послезавтра.
– Где?
– Он должен прийти в лагерь. Без меня вы не узнаете, кто этот человек.
Сомов колебался недолго:
– Хорошо… Ты мне его покажешь. – И, повернувшись к девушке, добавил: – А ты, детка, молодец, хорошо сработала.
После этого случая Сомов вел себя при встрече с Беспаловым так, как будто бы между ними ничего не случилось. У них не было возможности остаться наедине, но когда их взгляды неожиданно сталкивались, Тимофей взгляд не отводил, а стойко выдерживал взгляд Сомова, будто бы принимал его вызов.
Серьезный разговор между ними состоялся на исходе вторых суток, после полевых учений. Голицын показал курсантам еще одну хитрость – стрельба в падении. Фокус заключался в том, что в мишень следовало стрелять в тот момент, когда тело находилось в воздухе. Несмотря на старость, Голицын умудрился выстрелить четырежды, сбив выставленные рядком пустые бутылки. И, довольно улыбнувшись, объявил, что случись подобное лет тридцать назад, то он выиграл бы ящик шампанского.
Комиссар Сомов и здесь не оплошал, две бутылки ему удалось разбить уже с третьей попытки и вплотную приблизиться к результатам Голицына. Если князь не лукавил, то, по его заверению, в лучшие свои годы в падении ему удавалось расстреливать обойму, поражая шесть бутылок с расстояния в двадцать пять метров. Может, так оно и было в действительности, царские контрразведчики были людьми чуточку ненормальными.
После этого комиссар подошел к Беспалому и, постучав пальцем по стеклу часов, объявил:
– У тебя осталось несколько часов. Если ты мне не назовешь имя этого человека, то я не дам за твою жизнь даже гнутого пятака.
Самое скверное было в том, что Сомов не кипятился, не пытался запугивать и даже, вопреки ожиданию, был подчеркнуто вежлив. Такое может быть только в одном случае, если судьба человека уже предрешена. Накануне поздно вечером в расположение школы приехал молодой человек лет тридцати. Но по тому, как гнули перед ним шею инструкторы, можно было сделать вывод, что чина он был немалого.
С Сомовым этот человек говорил часа два, запершись в комнате. И даже Голицын, человек независимый, обходил их, чтобы не прервать затянувшийся разговор.
Расположение лагеря таинственный уполномоченный покидал в приподнятом настроении, под подобострастные улыбки инспекторов, что гуртом отправились провожать его. Только Голицын, одинокий и независимый, стоял в сторонке, исподлобья поглядывая на этот «парад скоморохов».
Вместе со всеми уполномоченного провожал и Сомов. Он обернулся лишь однажды, почувствовав на затылке пронзительный взгляд Беспалого, когда их взгляды столкнулись, вспышки не произошло, глаза комиссара были наполнены холодом, абсолютным безразличием к чьей бы то ни было судьбе. Для него Тимофей был всего лишь случайный камень, валявшийся в пыли. В этих холодных немигающих глазах Беспалый сумел прочитать собственный приговор. Ненароком он прикоснулся к какой-то тайне, плата за которую – выстрел в затылок. Нет, не перед строем, как это случается по решению трибунала, а в темном подвале, пропахшем крысами. После чего засыплют мертвое тело обломками кирпичей, вот тебе и вся могила!
Ночь пришла неожиданно, будто какой-то исполин накрыл окрестность гигантской шапкой.
