Главный маг передал свою ношу Ахабу, немного отошел от сопровождающей группы и обратился к присутствующим с пламенной речью:
– Друзья-единомышленники и вы – наши верные союзники орки! Наступил торжественный момент, о котором мечтали наши отцы, деды и прадеды. Наступил час освобождения Вселенной от человеческого гнета. Тысячи лет мы, униженные, растоптанные и оклеветанные людишками и их прихвостнями, были вынуждены влачить жалкое существование…
Было бы интересно дослушать его трепотню до конца, однако наступило время моего выхода. Больше медлить нельзя.
Я встал, отряхнулся и двинул в сторону толпы, увлеченно внимающей зажигательной речи темного мага. Время от времени его пафосное выступление прерывалось бурными и продолжительными аплодисментами. Пристроившись позади плотной шеренги орков, я ждал удобного момента для начала активной фазы операции. Прятаться не стал. Наоборот, позиция, которую я выбрал, позволяла парочке гвардейских офицеров лицезреть мою скромную персону.
Наконец, какой-то начальник заметил одинокую фигуру, маячившую вне общего строя бойцов. Он усмотрел в этом непорядок и исподтишка показал нарушителю пудовый кулачище. Нетрудно было представить, что стало бы со мной, попадись я после торжественного митинга в его волосатые лапы. Состроив извиняющуюся мину, дескать, виноват, исправлюсь, я постарался съежиться, чтобы стать менее заметным. Командир кинул еще один взгляд в мою сторону и в ответ на заискивающую улыбку в очередной раз продемонстрировал сжатую в кулак крепкую длань. Жестами и мимикой он старательно давал мне понять, чтобы я побыстрее сматывался в ближайший лесок с глаз долой.
Поскольку с моими планами это никак не согласовывалось, я начал изображать тупого сельского увальня, которого всего-то пару дней назад по пьяни завербовали на государеву службу. Я никак не мог понять, чего от меня хочет бравый офицер и стал разными ужимками просить, чтобы он четче сформулировал, свои требования.
На нас начали обращать внимание: сначала орки, находившиеся в задних рядах шеренги, потом кое-кто из темных. Глядя, как знаками я пытаюсь объясниться с офицером, народ перестал слушать Люцифера, в толпе раздались отдельные смешки.
Долгая и скучная речь предводителя подданным порядком надоела. Теперь уже все, кто мог меня видеть хоть краем глаза, наблюдали за спектаклем. Чувствуя поддержку и одобрение зрителей, я стал кривляться и гримасничать с удвоенной энергией. Офицер стоял красный, как рак, и уже, наверное, мысленно представлял, как золотые погоны слетают с его широких плеч. Он был не рад, что связался с салагой, который, видимо, не ко времени отлучился в ближайшие кустики по нужде и опоздал к построению. Единственное его желание было схватить дуралея, шлепнуть его головой о брусчатку и забросить подальше в лес. Однако уважение к уставу и армейская дисциплина не позволяли ему покинуть строй и воплотить мечты в реальность.
Долго сдерживать эмоции благодарная публика не могла. Орки заржали, как жеребцы, темные последовали их примеру. Как это бывает в любой зрительской аудитории, если засмеялся один – скоро засмеются все, даже в том случае, если они совершенно не подозревают о причинах веселья. Единственным, кто пока не оценил моего актерского таланта, был Люцифер.
Я с трепетом ожидал его реакции. Если главный маг сочтет мои действия оскорбительными до такой степени, что посчитает нужным мгновенно испепелить нерадивого вояку, нас с Витьком не спасет никто и ничто. Все-таки почему-то я был уверен, что он не станет омрачать величайший момент в истории темных публичной казнью какого-то придурка, только из-за того, что тот опоздал в строй и теперь, испугавшись до полусмерти, не знает, что ему делать. Его подчиненные могут расценить расправу, как плохое знамение. С другой стороны, когда дело начинается с хорошего веселья – знак добрый. Люцифер – не дурак и пока добирался до вершин власти, наверняка прошел суровую школу закулисной борьбы и политических интриг. Даже если он и надумает меня казнить – постарается из этого сделать великолепное шоу, чтобы присутствующие еще долго рассказывали своим детям и внукам, о его величии и справедливости.
До оратора, наконец, дошло, что его никто не слушает. Он замолчал и стал осматривать толпу в поисках виновника всеобщего оскорбительного невнимания к своей высочайшей особе. Главный маг прошептал что-то на ухо Вельзевулу. Тот, в свою очередь, отдал команду стоящим рядом гвардейцам, и те, раздвигая плотные ряды товарищей, направились в мою сторону.
Подошедший отряд взял трясущегося от страха разгильдяя внутрь каре, и мы двинули в направлении свиты главного колдуна. С понуро опущенной головой, еле передвигая негнущимися ногами, будто от испуга, я шел к Люциферу. Со стороны казалось, что приговоренный к смертной казни преступник покорно следует на эшафот.
Внутри я ликовал. Пока все идет согласно намеченному плану. Меня ведут к талисману. Ведут сами орки, не подозревая ни о чем. Теперь все зависит от моей ловкости и реакции напарника. Я ласково погладил браслет и про себя подумал:
«Мой верный друг, в такой решающий момент ты не можешь подвести своего учителя. Давай покажем этим самодовольным наглым тварям, на что способны два таких разных существа! Давай спасем Мир»!
– Эй, чучело, подойди ближе! – Главный маг был вне себя от ярости. – Ты знаешь, что ты натворил, засранец?
– Дык, ваше высокородь… не хотел я… а в строй не пускают. Встать хотел, а они меня толкали. А тот, вообще кулак показывал! Рази, положено по уставу кулаки подчиненным показывать? Нет такого в уставе!
Неумело и нарочито громко оправдываясь, я продвигался к Ахабу, продолжавшему сжимать кубок в своих руках. До артефакта оставалось всего два-три метра, но между нами находился отряд сопровождения, поэтому я пока никак не мог приблизиться вплотную к заветной цели.
Неожиданно мне пришел на помощь сам Люцифер. Он отдал команду воинам отойти в сторону, чтобы они не мешали остальным наблюдать предстоящее шоу. Теперь меня и талисман ничего не разделяло. Я еще ближе подошел к нему. При желании до чаши можно было дотянуться рукой.
Убедившись, что все зрители заняли места согласно купленным билетам, Люцифер решил приступить к самому спектаклю. По выражению его клыкастой рожи нетрудно было догадаться, какую судьбу он уготовил нерадивому солдатику.
– Чучело! – Обидное словцо явно понравилось главному эльфу, и он его повторил: – Чучело, почему стоишь передо мной в шлеме? Быстро снять! Сейчас все увидят, кто опозорил лучшую гвардейскую часть!
Мне стало понятно, каким образом он решил расправиться с нарушителем дисциплины. Пара проникновенных фраз главного клыкастого о воинской чести и достоинстве, о том, как эти святые понятия некоторые позорят в самый ответственный исторический момент, и нерадивого товарища по оружию поднимут на штыки сами орки, дабы его кровью смыть позор с родного знамени.
Я медленно начал стягивать шлем с головы, низко нагнув голову, чтобы во мне сразу не признали человека. Затем резко без размаха бросил его в ухмыляющуюся морду Люцифера. Не интересуясь дальнейшей судьбой головного убора, я повернулся к Ахабу.
По глазам темного стало понятно, что он меня узнал.
– Ты… – успел произнести эльф, прежде чем мой кулак вновь встретился с его многострадальным горлом.
Глаза Ахаба помутнели, и он начал потихоньку оседать на землю. Выхватив талисман из ослабевших рук, я громко крикнул:
– Давай, Витек, вытаскивай своего дорогого учителя!
Вокруг меня, как недавно на дворцовой площади, возник сияющий кокон и стал увеличиваться в размерах, сбивая всех на своем пути. Возникла куча мала приличных размеров. Силовое поле продолжало расширяться, словно бульдозером отодвигая врагов все дальше от меня. Внутри защитной сферы желтым светом обозначились врата портала. Нужно еще немного времени, чтобы они полностью настроились. Когда свечение станет синим, тогда и только тогда можно будет покинуть негостеприимный мир темных.
Я стоял в ожидании, прижимая к груди заветный трофей. Больше от меня уже ничего не зависело.
Справедливости ради скажу, темным удалось оправиться от неожиданного удара очень быстро. Они окружили кокон и стали поливать его огнем. Файерболы, лазерные лучи, молнии со всех сторон лупили по
