отшельничества понял, что наступила пора возвращаться к родичам, хотя бы для того, чтобы помочь тебе, мой друг. К тому же тебе удалось вселить в меня надежду…
– Но, мастер… простите, Ваше Величество, что помешало вам вернуться раньше, когда весь народ убедился в вашей правоте?
– Не нужно этих глупых церемоний, Коршун, можешь обращаться ко мне как раньше. Что ответить на твой вопрос, даже не знаю. Привык, наверное, к размеренной жизни сельского кузнеца, да и обида на собратьев, признаться, до конца не прошла еще до сих пор. – Матео похлопал меня по колену и улыбнулся: – Вы же, люди, анекдоты про нас травите, дескать, грубые мы, злопамятные, жадные непомерно. Что глазенки потупил? Да, я злопамятен – признаю, насчет остального не мне судить. Теперь, благодаря встрече с тобой, у меня появился шанс… Ладно, об этом не буду пока распространяться, но если окажется, что ты бог-координатор, выполнишь одну-единственную мою просьбу. Видишь, я помогаю тебе совсем небескорыстно.
Что за шанс появился у моего друга, я спрашивать не стал – все равно не скажет, но, если он окажется прав, постараюсь сделать так, чтобы Матео не разочаровался во мне и не стал убежденным атеистом. Нам, богам, обязательно нужно, чтобы в нас верили, почитали и дымили в нашу честь всякими фимиамами. Я поймал себя на мысли, что морально уже готов стать богом, и ухмыльнулся.
– Уважаемый мастер, не могли бы вы подробнее изложить, на чем основана ваша уверенность в моем божественном происхождении? Видите ли, я совершенно не чувствую себя сверхсуществом.
– Коршун, давай опираться на факты. Во-первых, твои сны: сначала Эринния, затем Шестипалый. Во- вторых, твои способности. Думаешь, все это случайность? Теперь шкатулка – все эти… гм… приключения начались после того, как она попала к тебе в руки. Думаю, внутри находится некий ключ, он должен освободить твое сознание, когда мы ее откроем, и ты станешь тем, кем был тысячелетие назад. Я даже завидую тебе немного, Аэринчик. – Матео издевательски подмигнул.
Даже пес поднял голову и, глядя мне в лицо, гавкнул в подтверждение слов хозяина замка. Он будто понял суть нашей беседы, холодным носом уткнулся в мою ладонь и лизнул ее шершавым языком.
– Тьфу ты, заладил: бог, координатор – не хочу! Вообще-то, наверное, богом быть и не плохо, но как представлю, что нужно возвращаться к родному очагу, так мурашки по коже начинают бегать. Маменька у нас больно крута – любит ножкой топнуть и на деток прикрикнуть. Если такова Эринния, то каков наш папенька? Даже представить жутко!
– Что ты понимаешь в семейных делах? Может быть, твой отец, как многие подкаблучники, хлещет втихаря горькую и по пьяни грезит о том, как бы повернулась его судьба, если бы он женился не на твоей матушке, а на другой богине, – со смехом принялся успокаивать меня Матео. – А братья и сестры давно разбежались по закоулкам Вселенной. Ты мальчик взрослый, постарше меня будешь, поэтому, вернув себе могущество, можешь поживать вполне самостоятельной жизнью. Женишься, заведешь детишек и будешь присылать их к старому дядюшке Матео на летние каникулы. Вот радости будет старику!
– Поскольку думать об этом еще рановато, не могли бы вы посвятить меня в ваши ближайшие планы? Надеюсь, мы сюда притащились вовсе не для того, чтобы выслушивать помпезные выступления ваших бывших недоброжелателей?
– Ты прав, Коршун, завтра сюда прибудет мой тесть Пластун и выступит на утреннем совете, там все узнаешь. Пока не забивай себе голову всякой ерундой. Здесь никто из врагов не сможет тебя достать, поэтому расслабься и отдохни. Одним словом, набирайся сил, пока есть возможность. Сейчас тебя проводят в отведенные лично тебе покои.
Матео поднялся со своего места, ласково потрепал загривок Злыдня и, пожелав спокойной ночи, направился к выходу.
– Может быть, вам стоит взять этого парня с собой? – Я посмотрел на пса. – С ним вы будете в полной безопасности.
– Спасибо за заботу, юноша, но в собственном замке мне нечего опасаться.
– А Мергель? Вы не ждете от него каких-либо сюрпризов? Мне кажется, он очень обиделся на вас там на перроне.
Король, не промолвив больше ни слова в ответ, удалился.
Тут же на пороге выросла закованная с ног до головы в железо низкорослая фигура и низким хриплым голосом предложила проследовать за ней.
До сих пор в замке мне ни разу не попалось на глаза ни одной гномихи. Не дворец, а какой-то мужской монастырь. Откровенно говоря, назвать местную братию монахами не поворачивался язык. Как я смог сам убедиться во время застолья, по способности поглощать спиртные напитки любой гном мог бы дать фору самому завзятому посетителю питейных заведений из человеческой породы. Еще я заметил, что эти ребята все без исключения виртуозно владеют ненормативной лексикой. Таких великолепных эпитетов и словосочетаний мне не доводилось слышать даже в портовых кабаках. Присутствие короля нисколько не стесняло подданных, да и сам Матео, случалось, пулял за столом в чей-нибудь адрес такое, от чего мои бедные уши скручивались в трубочку, а щеки покрывались пунцовыми пятнами от смущения, хотя к разряду красных девиц я не относил себя никогда.
Пока мы с провожатым и псом топали по извилистым коридорам и крутым лестницам, мой мозг автоматически фиксировал все повороты, подъемы, спуски и другие приметы, по которым в случае необходимости можно было бы выбраться из замка. Наконец молчаливый гвардеец широко распахнул передо мной массивные дверные створки и что-то пробурчал в бороду: «спокойной ночи» или «пошел в задницу» – я так и не понял. Уточнять я не стал и, в свою очередь пожелав воину спокойной вахты, проследовал в свои покои. Злыдень на прощание что-то ободряюще рыкнул стражу и, обогнав меня, начал усердно обнюхивать все, что попадалось ему на глаза.
Мои апартаменты состояли из гостиной, спальни, ванной комнаты и туалета. Мебель была проста и функциональна: диван, пара кресел, стол с напитками, фруктами и вазочкой твердого гномьего сыра – неплохой закуски для эля или любого другого сорта пива, на стене плоский телевизор с метровой диагональю, у окна столик с компьютером, полки с книгами вдоль стен и ярко пылающий камин. Здесь в горах, несмотря на летний сезон, вечерами и ночью прохладно, поэтому наличие камина оказалось весьма кстати. В спальной комнате я обнаружил лишь платяной шкаф и кровать, на которой вполне мог растянуться во весь рост без опасения упереться головой и ногами в резную деревянную спинку.
Только сейчас я понял, как устал за эти дни, как вымотан морально и физически постоянным бегством от преследователей. Плюхнувшись на кровать, кое-как стащил с себя одежду, разбросав ее неаккуратно по полу, залез под одеяло и тут же вывалился из реальности в уютное беспамятство сна.
Глава двенадцатая
Лучик солнца скользнул по лицу и настырно уперся в закрытый глаз. Просыпаться страшно не хотелось, и я повернулся на другой бок, ища спасения от непрошеного гостя, посягнувшего в столь ранний час на мой сон. Однако заснуть этим утром мне было уже не суждено. Потихоньку одеяло начало сползать на пол. Я ухватился за его край в бесполезных попытках удержать на месте, но руки не смогли противостоять неведомой силе, и покровы сползли, выставляя на всеобщее обозрение мое обнаженное тело. Чей-то слюнявый язык пару раз прошелся по лицу, спальню огласил громкий и противный собачий лай. Это было намного ужаснее битвы орков и эльфов из любимой мною оперы. Пожалуй, когда-нибудь запишу голос Злыдня на свой будильник пятой мелодией – мертвого разбудит.
После арии собаки из неизвестного музыкального произведения я окончательно пришел в себя и открыл глаза. Слава богу, утро настоящее, Злыдень тоже настоящий, стащил на пол одеяло и теперь весело кувыркается, запутавшись в нем. После всего пережитого я бы не удивился, проснувшись в каком-нибудь очередном кошмаре с шестипалыми, эринниями и разными смешными человечками в придачу.
Каминные часы показывали семь. Состроив по возможности устрашающую рожу, я метнул испепеляющий взгляд в сторону лохматого будильника и грозно обратился к шалуну:
– Ты чего, совсем озверел, Злыдя? Когда меня так бесцеремонно будят, могу и запустить чем ни попадя! – И в поисках чего-нибудь тяжелого начал шарить по постели.
Ничего подходящего, кроме подушки, обнаружить не удалось, пришлось использовать ее в качестве метательного снаряда. Обиженный пес выскочил в гостиную как ошпаренный и залаял оттуда, выражая свое полное несогласие со столь агрессивными действиями с моей стороны.
Водрузив на место разбросанные по полу спальные принадлежности, я отметил про себя, что моя
