Днем следующего дня в нумере Мамая со товарищи состоялось производственное совещание на тему, как лучше всего подломить Государственный банк и позаимствовать из него без возврату часть золотого запаса бывшей Российской империи, по возможности большую.
Когда Лизавета вошла в нумер Мамая, то едва не задохнулась от густого табачного дыма, висевшего клочьями в большой комнате. Савелий рассказывал о своих посещениях банка, о цифровых кодовых замках, блиндированном хранилище, системе сигнализации и о ящиках с золотыми слитками.
– Этих ящиков там сотни, – говорил он, видя, как загораются от алчного воодушевления глаза слушающих его. – Есть еще мешки с золотыми монетами, которые мы можем вынести все до единого, золотые полосы и бруски, сложенные просто штабелем, как дрова. Зрелище, скажу я вам, весьма и весьма впечатляющее.
– Да-а, – протянул химик-адъюнкт. – Прямо Клондайк! Эльдорадо!
Адъюнкт был, похоже, самый младший из всей команды, и все, что затеял Родионов, ему положительно нравилось. Все лучше, чем читать с кафедры лекции оболтусам, поступившим в университет ради того, чтобы не быть мобилизованными в действующую армию.
– А сколько этого золота будет на деньги, Савелий Николаевич? – спросил курящий одну папиросу за другой специалист по электричеству, он же плавильный мастер.
– Шесть с половиной миллиардов рублей, – обернулся к нему Родионов. – И еще сто одиннадцать миллионов рублей ценными бумагами и векселями.
Мамай вдруг закашлялся, подавившись слюной.
У электрического специалиста свалилось с носа пенсне, и он закурил очередную папиросу.
Химик-адъюнкт от неожиданно впечатляющей суммы сел прямо на пол, словно его шарахнули из-за угла мешком, а кто-то из боевиков протяжно присвистнул.
Наступившее молчание нарушила Лизавета.
– Может, вы все-таки оставите им немного золота? – с иронией спросила она.
Адъюнкт нервически хохотнул, боевики, не мигая, продолжали смотреть на Савелия, а электрический специалист и одновременно плавильный мастер закурил очередную папиросу.
– Конечно, оставим, – возбужденно блестя глазами, ответил Родионов вполне серьезно. – Нам просто не хватит сил, чтобы вынести все.
Он замолчал, оглядывая присутствующих.
– А знаете, кто комиссар банка? – спросил вдруг Савелий. И сам же ответил: – Некто Борис Иванович Бочков. До революции был дамским мозольным оператором.
– Итэ хорошо или пылохэ? – подал голос Мамай, доселе молчавший как рыба.
– Хорошо, – повернулся к нему Савелий. – Ну, сам подумай: что мозольный оператор может смыслить в банковских делах? Или военных?
– Малэ щиво, – ответил Мамай.
– Именно, – подтвердил Савелий.
– Но у него наверняка есть советники, старые спецы, – раздумчиво произнес электрический умелец. – А они свое дело знают.
– Старые спецы только делают вид, что работают на эту власть, – посмотрел на электрического мастера Савелий Николаевич и уверенно добавил: – Я видел их бухгалтерские документы. Там сам черт ногу сломит!
– А что там за охрана? – спросил один из боевиков.
– Вот это хороший вопрос, – повернулся к спросившему Савелий. – Лучшие из лучших латышского батальона. Но это не должно вас беспокоить.
– Почему?
– Потому что у нас есть вот это, – сказал Родионов и указал на респираторные маски, лежащие на диване. – И вот это, – достал он из чемодана небольшой холщовый мешочек с порошком зеленоватого цвета. – Здесь лежит волшебный порошок, – усмехнулся Савелий. – При сжигании он выделяет усыпляющий газ. Мы заходим в банк, забрасываем его помещения шашками с горящим порошком, которые изготовит нам профессор-химик, надеваем маски, а когда охрана и припозднившиеся служащие начинают храпеть и видеть сладкие сны – проникаем в хранилище, берем золото, грузим его в вагоны и отбываем в направлении, одним нам известном. Транспорт на тебе, Яким, – повернулся он к одному из боевиков, – десять подвод. Они должны ждать нас у конца узкоколейки.
– Понял, – ответил Яким.
– В общем, это все, – обвел Савелий взглядом собравшихся. – Детали обговорим вечером, непосредственно перед началом акции. Ну, как вам мой план?
– Весьма впечатляет, – ответила за всех Лизавета. – А когда вы идете?
– Сегодня ночью, – ответил Савелий.
– А я?
– Когда все будет кончено, я приду за тобой. И мы вместе отправимся домой, в Москву.
– Я буду ждать тебя, – тихо сказала Лиза.
– Конечно, – улыбнулся Савелий в ответ на ее слова. – Жены просто обязаны ждать своих мужей.
Где-то вдалеке, верно, за Волгой, раскатисто громыхнуло. Все обернулись на этот звук и посмотрели в окно. Но там вовсю светило солнце, а на небе не было даже облачка.
Глава 9. БРАТЬ ИХ НАДО!
Найти красивую женщину тридцати с небольшим лет с изумрудными глазами, в дипломате и шляпке оказалось делом вполне выполнимым. Шляпка, именно небольшая шляпка из итальянской соломки и навела помощника начальника милиции Лузгина на след Лизы.
Нумера «Франция» были вторыми, которые посетил в поисках Лизы сам Лузгин. Переговорив с управляющим, он выяснил, что похожая на Елизавету женщина в шляпке, каковых в городе уже никто не носит, вселилась в одиннадцатый нумер люкс вместе с мужем, старшим инспектором Наркомата финансов Крутовым, прибывшим из Москвы. Порас-спросив управляющего поподробнее, Лузгин пришел к выводу, что женщина эта и есть та самая Елизавета Родионова, которую ему приказал разыскать Николай Иванович Савинский. Ушлый Лузгин попросил рассказать, как выглядит фининспектор, и управляющий дал ему подробное его описание.
Со всем этим Лузгин пришел к Савинскому и подробно изложил все свои действия и разговор с управляющим. Николай Иванович чрезвычайно разволновался, когда Лузгин сообщил приметы Крутова: они полностью совпадали с приметами лучшего медвежатника России Савелия Родионова.
– Зачем он в Казани? Почему под чужим именем, да еще рядится официальным лицом? – то ли Лузгину, то ли самому себе задавал Савинский вопросы, расхаживая по кабинету. – Что задумал на этот раз Родионов?
– Да брать их надо! – рубанул рукой воздух Лузгин. – Основания для этого вполне достаточные: проживание под чужими именами да к тому же присвоение Родионовым должности ответственного совработника.
– Пожалуй, – согласился с доводами помощника Савинский. – Но разве тебе не интересно, что на этот раз удумал Савелий Родионов?
– Вот и спросим, когда возьмем его, – хмыкнул Лузгин. – Лучше ночью, тепленьким.
– Не думаю, что он признается. И все же, как ты думаешь, Степан Филиппович, зачем медвежатник приехал в наш город в личине старшего инспектора Наркомата финансов? – спросил Лузгина Савинский.
– Возможно, чтобы выведать какую-нибудь полезную для него информацию, недоступную для простых смертных, – не раздумывая, ответил Лузгин.
– Или иметь возможность проникнуть туда, куда другим хода нет, – добавил Николай Иванович.
– Согласен.
– Но вот куда? – задался вопросом Савинский.
Начальник судебно-уголовной милиции надолго задумался, теребя бородку. Лузгин сел напротив, ожидая, когда Савинский примет какое-нибудь решение и отдаст приказание на арест уголовной парочки. Наконец Николай Иванович поднял на помощника взор.
– Мне кажется, я знаю, – медленно произнес он.
