Это вопрос совершенно не принципиальный.
– Оно, может, и так, но с какой стати усилена охрана? Вот что принципиально, – промолвил Родионов уже шепотом.
– А что, внутри здания охрана тоже усилена? – спросил несостоявшийся профессор.
– Не знаю, – ответил Савелий. – Вполне вероятно. Поэтому надо быть готовыми и к этому.
Они находились за пристроем соседнего банку дома купца Оконишникова, почти вплотную – через узкую тропочку – примыкавшего к чугунному забору банка.
Пока им везло.
Свежий ветер с Волги, пропетляв по улицам города, здесь, возле здания банка, превратился в ветерок, вполне приемлемый для того, чтобы отнести усыпляющий газ в сторону часовых. Они как раз находились с подветренной стороны. А дальше... Впрочем, что и как будет дальше, загадывать не стоило.
– Ну что, с богом? – оглядел Родионов свою команду. – Давай, Ленчик.
Адъюнкт кивнул и достал из сумки, висящей через плечо, небольшой брусочек с торчащими из него несколькими головками спичек – самоделковую шашку. Чиркнув ими о коробок, химик дождался, покуда полыхнут все спички, ступил на тропинку и пробросил шашку меж прутьями забора.
Через несколько секунд шашка задымила и стала испускать газ, облачка которого поползли в сторону часовых. А еще через четверть минуты они уже возлежали возле входа, и в течение нескольких часов их не могли бы разбудить и пушечные выстрелы.
Тотчас к входу со всех ног бросились два боевика и оттащили мертвецки спящих красноармейцев в ближайшие заросли кустов. Вслед за ними, воровски крадучись, к входу в банк пробрался химик-адъюнкт. Он достал из сумки три шашки, зажег их и бросил одну за другой в галантно распахнутые боевиками двери банка. Через минуту он посмотрел в сторону пристроя дома Оконишникова, где оставались Савелий, Мамай и электрический специалист, достал из-за пазухи противогазовую маску с выступающим вперед набалдашником угольного фильтра и надел ее на лицо. То же самое проделали и два экспроприатора, после чего первые вошли в здание банка. Вслед за ними скрылся за тяжелыми дверьми химик, а затем и подошедшие, тоже в масках, Савелий, Мамай с саквояжем хозяина и электрический спец с сундуком, в котором лежал готовый к применению плавильный аппарат.
Картина, открывшаяся им, была достойна пера художника-баталиста. Холл банка, словно поле сражения, был усеян телами людей. Прямо у входа, уронив голову на стол, спал пожилой красноармеец. Поодаль от него лежал на полу, раскинув руки, красноармеец с нашивками младшего командира. Еще двое солдат лежали возле колонн. Рядом с ними валялись винтовки с примкнутыми штыками, которые на всякий случай прибрал Яким со своим товарищем.
Прямо на ступенях, ведущих на второй этаж, ничком лежал человек в штатском, зажав в руке наган со взведенным курком, а у входа в цокольный этаж сидел, опершись спиной о стену, еще один красноармеец. Уткнувшись подбородком в грудь, он храпел, испуская дивные рулады, слышимые даже в другом конце огромного холла. Мамай, проходя мимо, толкнул его носком сапога, и тот свалился на бок, перестав наконец храпеть.
Закрыв изнутри двери банка, налетчики разделились. Электрический дока, передав Мамаю сундук с плавильным аппаратом, отправился искать центральный узел сигнализации банка, набив карманы кургузого пиджака отвертками, кусачками и изоляционной лентой.
Адъюнкт-химик с одним из боевиков пошли на второй этаж, дабы проверить, не остался ли там кто из охраны, и при надобности бросить для верности еще парочку газовых шашек, а Савелий с Мамаем и Якимом спустились на цокольный этаж. У входа в него, где окончились ступени, лежали в неестественных позах еще двое красноармейцев, через которых пришлось переступать. Пройдя длинным коридором подвального этажа, Савелий с остальными свернули налево и уперлись в большую железную дверь, скорее, похожую на ворота.
– Вот она, дверь в хранилище, – глухо произнес Родионов сквозь маску.
Открыть кодовый замок с неизвестным набором цифр нечего было и думать. Можно было колдовать над ним до утра, перебирая тысячи комбинаций, и не открыть его, потеряв время и уйдя ни с чем. Поэтому Савелий, сняв маску – было уже можно, – уселся прямо на пол и принялся ждать возвращения электрического специалиста.
Мамай и Яким сделали то же самое.
– Что с подводами, Яким? – спросил Савелий, с удовольствием вытянув ноги.
– Будут ждать нас, – боевик посмотрел на наручные часы, – через два часа у окончания железнодорожной ветки... Восемь подвод.
– Восемь? – переспросил Родионов.
– Да, восемь, – подтвердил Яким. – Было бы и десять, да двое в последний момент отказались. А искать новых не было уже времени.
– Хорошо. Оставшиеся мужики не подведут? – задал волновавший его вопрос Савелий.
– Не должны, – ответил Яким. – Я дал им задаток и обещал еще вдвое после окончания дела.
– Правильно, – резюмировал Родионов и тоже посмотрел на часы. Стрелки показывали без четверти час пополуночи.
Вернулись химик-адъюнкт и второй боевик.
– Все чисто, – сообщил Савелию боевик, уважительно поглядывая на химика. – Двое солдат на втором этаже тоже прилегли отдохнуть.
– Как долго действует усыпляющий газ? – спросил Родионов у адъюнкта.
– Четыре-пять часов я вам гарантирую, – ответил химик, усмехнувшись. – Надеюсь, мы управимся за это время?
– Я тоже на это надеюсь, – медленно ответил Савелий.
Электрический мастер, он же оператор плавильного аппарата, вернулся, когда часы показывали семь минут второго.
– Все, – выдохнул он, закуривая папиросу. – Сигнализация полностью отключена. Пришлось повозиться, однако. Хитро было придумано, ничего не скажешь...
– Ну что, начинайте, маэстро, – кивнул ему Родионов, поднимаясь с пола. – Теперь все зависит от вас.
Мастер бросил папиросу, затоптал ее носком кожаных чеботов, щелкнул замком сундука и достал из него два баллона, заправленных природным газом и кислородом с резиновыми шлангами, идущими к медной штанге-держателю с широким соплом. Сопло имело несколько десятков мелких отверстий, а сама штанга – вентиль с двумя манометрами, измеряющими подаваемое давление, и немецкое клеймо.
Сначала он отвернул вентили на баллонах. Затем, отодвинув держатель в сторону, зажег спичку, повернул вентиль на штанге и поднес спичку к соплу, поглядывая на манометры. Через мгновение сопло пыхнуло голубоватым огнем, с неимоверной силой и змеиным шипением вырывающимся из него. Покрутив еще вентили на баллонах и держателе, он удовлетворенно хмыкнул и посмотрел на Савелия.
– Давай, – коротко произнес Родионов.
– Не смотрите на огонь, – предупредил маэстро и, сняв пенсне и надев очки, похожие на солнцезащитные, поднес горелку к щели меж железной дверью и металлическим косяком, где предположительно находились языки замка. Оставалось только ждать результатов действия плавильного аппарата.
– А как долго твой аппарат будет плавить замки? – громко спросил мастера несостоявшийся профессор.
– Все зависит от металла, – не оборачиваясь к нему, ответил плавильщик.
– И все же? – не унимался химик.
– От получаса до полутора часов, – услышал он исчерпывающий ответ.
– Ну что ж, – невозмутимо ответил адъюнкт, коему уже никогда не было суждено стать не только ординарным, то есть полным, профессором, но и экстраординарным, – тогда я, пожалуй, вздремну.
Мамай с Савелием переглянулись, а оба боевика пожали плечами: такое спокойствие химика никак не вязалось с важностью текущего момента.
– И ты сыможеш засынут? – удивленно спросил Мамай.
– Сымагу, – шутливо ответил ему адъюнкт и, приобняв себя за плечи, улегся на пол, подложив под
