– Я разберусь, – сказал князь и направился за служащим гостиницы, сгибавшимся под тяжестью чемоданов.
У самой лестницы швейцар решил передохнуть. Поставив чемоданы, он заметил с улыбкой:
– У вас очень тяжелые чемоданы, ваше сиятельство.
– Они и должны быть тяжелыми, – охотно ответил Варнаховский. – В них лежат слитки золота.
– Почему же вы не положите их в банк, ваше сиятельство? – старался не показать своего удивления гостиничный служка.
– По нынешним временам доверять банкам неразумно!
– О, да, конечно!
– Надеюсь, мое золото не пропадет?
– Что вы, господин князь! – горячо возразил гостиничный служащий. – У нас такого отродясь не случалось. У нашей гостиницы очень высокая репутация. В ней останавливаются даже королевские особы!
– Что ж, тогда я спокоен, – с видимым облегчением вздохнул князь. – Вот тебе, милейший, за труды, – сунул он служке франк.
– Господи, я не ожидала, что номер будет таким большим! – произнесла Элиз с восторгом, осматривая гостиную. – Здесь так просторно и так светло.
– Ничего удивительного, дорогая, ведь этот номер рассчитан на августейшие фамилии. А спальня! – прошел он в другую комнату. – Посмотри, какая широкая кровать. Уверен, нам с тобой не будет на ней скучно.
Через огромные высокие окна, которые начинались едва ли не от пола, был виден весь город, спускавшийся шикарными особняками к набережной. Море выглядело безмятежным, а в гавани, напоминавшей небольшой залив, в три ряда стояли яхты.
– Я, оказывается, очень голодна. Эти шикарные отели вызывают у меня просто зверский аппетит.
– Ничего удивительного, ведь в дороге мы почти ничего не ели. Я сейчас закажу обед, который будет под стать нашему номеру.
– Дорогой, ты всякий раз забываешь о том, что у нас совершенно нет денег.
– Денег? – удивленно пожал плечами Варнаховский. – Какой пустяк! Сейчас пойду и раздобуду несколько тысяч франков. Надеюсь, на первое время нам их хватит. А ты пока обживай эти королевские хоромы.
Взяв шляпу с тростью, он вышел из номера. Любезно улыбнувшись швейцару, склонившемуся перед ним в почтении, Леонид направился к княжескому дворцу, возвышавшемуся на вершине скалы, круто обрывавшейся к морю. Простаки, по его мнению, должны водиться именно там.
Заложив руки за спину, сибирский купец и промышленник Аристарх Панаев неспешной походкой праздного гуляки вышел на дворцовую площадь, окруженную батареей пушек. С нее открывался панорамный вид на Порт и на все Монте-Карло. Посмотрев на часы, он увидел, что стрелки приблизились к одиннадцати. Именно в это время начиналась церемония смены караула, что притягивало сюда огромное количество туристов. Ритуал смены караула был выработан со времен гвельфов и не менялся на протяжении последних столетий. В желании увидеть необыкновенное зрелище он, преодолевая одышку, взобрался на самую вершину горы.
Из дворца в белом обмундировании с оружием на плечах вышли карабинеры. Их шаг был отточен, движения выверены.
…Перед дворцом уже собралась значительная толпа туристов, пожелавших лицезреть смену караула. Вместе с французами, отличавшимися от прочих яркой раскраской в одежде, стояли англичане – те предпочитали более сдержанные тона. Ну, а соотечественники, стоявшие немного ближе ко дворцу, выделялись клетчатыми сюртуками и громкой речью. Немного позади прочей толпы стоял крупный мужчина представительной внешности в дорогом шерстяном сюртуке; на полосатом жилете висела золотая цепь, пальцы унизаны массивными золотыми перстнями. Даже пряжки на его туфлях украшали драгоценные камни. Так мог выглядеть крупный промышленник откуда-нибудь из Западной Сибири, для которого внешние атрибуты всегда имеют первостепенную важность.
Хмыкнув пришедшей мысли, Варнаховский направился именно в его сторону.
Аристарх Панаев был купцом первой гильдии и занимался тем, что скупал у местного населения шкурки соболей, белок, хорьков и прочей пушнины, продавая их в Европу. На его долю в Западной Сибири приходилось почти двадцать пять процентов от всего проданного меха, и он не без основания считал себя человеком значительным и зажиточным. В летний сезон он любил проехаться по Европе, часто выбирал Лондон, где у него был большой дом неподалеку от собора Святого Павла. Но сейчас вместо Лондона, ставшего за последние годы для него почти родным, он выехал на Лазурное побережье Средиземного моря и не пожалел! Кроме живописной и по-настоящему впечатляющей природы, где приятно было прогуляться под руку с дамой, имелось множество термальных источников, в которых можно было подлечить обострившуюся подагру. А еще скрасить время игрой в рулетку, благо накопленного состояния хватит на тысячу безбедных жизней.
Сменяющий караул уже поравнялся с застывшими у дворца карабинерами, как вдруг Аристарха отвлек от зрелища вкрадчивый голос:
– Не правда ли, они хороши?
– О, да! – с любопытством посмотрел купец на подошедшего франта.
У Аристарха Панаева вдруг возникло ощущение, что прежде они встречались. Во всяком случае, франт очень походил на господина, которого он видел на Английской набережной, прогуливавшегося с прекрасной незнакомкой. Правда, на нем тогда был другой сюртук – темно-серый в полоску, а вот орденские планки на груди и трость с серебряным набалдашником те самые. Но куда подевалась его очаровательная спутница? Наверняка находится где-то поблизости. Панаев посмотрел по сторонам, надеясь увидеть понравившуюся даму, но внимание окружающих было приковано к смене караула.
Молодой человек неожиданно взял его под руку и, лучезарно улыбаясь, отвел в сторону. Аристарх невольно подчинился – происходящее выглядело забавным.
– Если вы мне сейчас немедленно не дадите пять тысяч франков, то я отхлестаю вас по щекам.
Поверить в угрозу мешало улыбающееся лицо незнакомца. Панаев попробовал выдернуть руку, но тот держал ее столь же крепко, как рак держит в своей клешне пескаря.
– Полагаю, это какая-то нелепая шутка?
– Ничуть! Для меня это ничего не стоит. Достаточно вам ответить «нет», и вы увидите всю серьезность моих намерений.
– Вы, верно, сумасшедший! – повысил голос Панаев. В подобный переплет попадать ему не приходилось, а потому он не представлял, как следует поступить.
– А хоть бы и так. Что с того? Вам охота влипнуть в неприятную историю с мордобоем, чтобы потом все показывали на ваши разбитые губы пальцами? Думаю, вам это без надобности.
– Черт возьми, кто вы такой?!
– Разве в вашем положении это важно? Мне весьма необходимы пять тысяч франков, и я получу их любым путем. Если же нет… тогда вас ждет грандиозный скандал! А если вы вздумаете позвать полицию, то я скажу, что вы меня обокрали.
– Но где гарантия, что вы не подойдете ко мне в следующий раз с аналогичным предложением?
Улыбка с лица молодого человека исчезла.
– Поверьте мне, я человек чести, и уж если я вам сказал, что больше ни за что не подойду к вам, то так оно и будет!
– Ну-ну, конечно, чести, – хмыкнул Аристарх Панаев. Вытащив из кармана бумажник, он отсчитал пять тысяч франков и протянул их вымогателю. – Мне бы не хотелось встретиться с вами вновь.
С показной ленцой, как если бы делал немалое одолжение, молодой мужчина взял протянутые деньги.
– Надеюсь, так оно и будет, – сунув пачку денег во внутренний карман сюртука, Варнаховский чуток склонил голову. – Честь имею.
– Ну конечно! – хмыкнул купец.
Размеренным неспешным шагом праздного гуляки мужчина направился в сторону дороги. Затем сел в золоченую карету, запряженную шестеркой лошадей вороной масти, глянул через окно на незадачливого
