нибудь сигнал и к вам сбежится полиция со всего околотка. Так что будь благоразумной и постарайся исчезнуть до всей этой шумихи. Кстати, когда назначена встреча с миллионщиком?
– На послезавтра. Взять два чемодана и уйти будет непросто. В комнате постоянно кто-то находится.
– Пожалуй, ты права, – сдержанно согласился Серж, качнув головой. На какое-то время он задумался, а беспокойные пальцы принялись нервно перебирать лайковые перчатки. – Сделай вот что. Самое благоразумное – исчезнуть в тот момент, когда они сядут за стол, чтобы установить достоверность процентных бумаг. Оставишь тысяч двести-триста. Пусть проверяют! Этого им хватит надолго. А сама в это время просто возьмешь два чемодана с процентными бумагами и уйдешь. Я найду экипаж, который будет находиться все это время поблизости, а когда ты выскочишь с чемоданами, то я просто тебя заберу... И мы навсегда исчезнем. Ты меня хорошо поняла?
– Да.
– Ничего не перепутаешь?
– Разве я могу?
– Вот и отлично! А теперь давай расходиться. Что ты должна взять для них?
– Несколько бутылок французского вина, – сказала Анна. – Без этого у них не клеится карточная игра.
– Не разочаровывай их, – поднялся Серж. – Принеси им все, что нужно. Ты выбрала место, куда бы потом хотела поехать?
– Мне всегда нравился Париж.
– Мне тоже, тем более что российские процентные бумаги там в большой цене.
Когда Анна вошла в комнату, игра была в самом разгаре. Похоже, что мужчины даже не заметили ее отсутствия. Пыхтя сигарами, они допивали остатки какого-то кислого вина, к которому не прикасались прежде. Азарт – вещь не шуточная: если бы вместо кислого вина на столе стоял уксус, то они вряд ли заметили бы подмену.
Настроение у Тимофея Макарцева было скверным: вопреки обыкновению он проигрывал, и, по его мнению, немалую сумму – около десяти тысяч рублей. Евдокимов, напротив, пребывал в благодушном настроении. Столь поразительная удача ему выпадала не каждый день, а потому он без конца поднимал ставку, рассчитывая сорвать как можно больший куш.
– Вот ваше вино. – Анна поставила на стол три бутылки бургундского.
– Очень кстати, – произнес Тимофей. – А то у меня совершенно не идет карта. Даже не знал, что и делать. – Рука Макарцева слегка коснулась талии Анны. – Ты посидишь с нами?
Неловко освободившись от ненавязчивого объятия, барышня произнесла:
– Мне хочется побыть одной, я что-то устала.
Закрыв за собой дверь, Анна вошла в гостиную. Прислушалась. Из соседней комнаты раздался восторженный возглас Макарцева. Похоже, что бургундское и вправду принесло ему удачу.
Половицы под ногами Анны скрипнули. Она подошла к огромному шкафу и распахнула дверцы. В самом низу лежал непримечательный кожаный саквояж. Щелкнув замками, она заглянула во внутрь. Деньги лежали плотными пачками, аккуратно перетянутые бечевой. В какой-то момент ею овладела отчаянная мысль, – а что, если подхватить этот саквояж и, выскочив за порог, уплестись подальше от этого места на лихаче.
«Не время». – И Анна решительно захлопнула замки.
Глава 23
ВЫ НЕ СПИТЕ, СЕРАФИМ
Проворочавшись полночи, Виктор Алексеевич уснул только под самое утро. Хотя, казалось бы, для крепкого сна у него были все предпосылки: удалось отвертеться от полудюжины барышень, назначив им свидание на завтрашний день, и, не считаясь с этикетом, спровадить приятелей, рассчитывавших на дармовую выпивку. Так что можно было раскинуться по всей кровати, не опасаясь, что ночью будешь оттеснен в самый угол.
Однако стоило только сомкнуть глаза, как исстрадавшееся воображение подкидывало красочную картину: улыбающегося Макарцева с окровавленным топорищем за широким кушаком. Эдакий расхожий образчик детинушки с большой дороги. Впечатляющую картину дополнял Евдокимов, сжимающий в правой руке холщовый мешок. В нем трепыхалось нечто ужасное и заявляло о себе гортанными звуками. И Виктор не сразу начинал осознавать, что в мешке находилось его собственное тело. Требовалось время, чтобы унять колотившую его дрожь.
И поди тут усни с подобными кошмарами. Когда он наконец канул в небытие, сумев превозмочь все свои страхи, откуда-то из преисподней раздался навязчивый методичный звук. Так могли стучать только черти, желая добудиться до сознания упырей. Он не сразу сообразил, что это был стук в дверь.
Виктор Краюшкин невольно продрал глаза и с некоторым для себя удивлением отметил, что по- прежнему пребывает на широкой и мятой кровати. Преисподняя размещалась где-то далеко внизу.
«Ну и пес с ней!» – Не без удовольствия Краюшкин откинул одеяло и босыми ногами протопал к порогу. Отомкнув дверь, он увидел широко улыбающегося Евдокимова. Подобные проявления чувств возможны только между близкими друзьями, поэтому радоваться отчего-то не хотелось.
Разлепив губы, Краюшкин поприветствовал гостя, и очень хотелось верить, что мимика получилась вполне дружеской. Хотя чего уж теперь!
– Вы еще спите, Серафим? – громогласно проговорил Евдокимов, уверенно шагнув в комнату.
Где-то под самым потолком не то восторженно, не то протестующее звякнула люстра. Краюшкин невольно задрал голову: ничего страшного не произошло – хрустальные подвески, слегка раскачиваясь, собирали свет свечей.
– Уже нет. Чего так рано?
– Господи ты боже мой! – продолжал Евдокимов излучать жизнелюбие. – Я-то думал, что вы не спите и дожидаетесь того часа, который позволит преумножить вам состояние еще на пару миллионов, а вы, оказывается, спите как сурок. У вас потрясающие нервы, Серафим, просто на зависть! – в голосе Евдокимова и в самом деле прозвучало нечто похожее на зависть.
– Если я вам скажу, что уснул только под самое утро, вы поверите?
– Не поверю, друг мой! – тряхнул Евдокимов Краюшкина за плечи. – Все вы, миллионщики, имеете невероятно крепкие нервы. Так чего же вы стоите? Одевайтесь! Время уже поджимает.
Глянув на часы, Краюшкин не без удовольствия отметил, что маленькая стрелка уверенно приближается к десяти. Почесав пятерней затылок, Краюшкин уже в который раз подумал о том, что подобный образ жизни не столь уж и плох. Спишь сколько вздумается, на службу особенно не торопишься и прекрасно знаешь о том, что накопленная прорва денег не оскудеет даже через несколько жизней.
Виктор Краюшкин подошел к окну и посмотрел на дорогу. Действительно, извозчик стоял на углу дома, как было оговорено. Несмотря на теплую погоду, кучер был в тулупе, отчего его фигура, и без того крупная, выглядела и вовсе большущей. На лоб сползал объемистый малахай, но похоже, что кучера не особенно тревожило подобное обстоятельство – он крепко спал (а может, только делал вид), слегка завалившись в кресло.
Не без удовольствия отметил, что одежда лежала на стуле в обычном порядке – панталоны, сорочка, парочка жилетов, сюртук; аккуратно сомкнувшись каблуками, стояли сапоги. На отдельном стуле, как и подобает столь хрупкому элементу одежды, – черный цилиндр, купленный не далее как вчера вечером за немалые деньги. Весьма неплохая одежда для рядового чина полиции. Оставалось только гадать, где сыскная полиция раздобыла деньги на столь щеголеватый изыск.
Вряд ли его одежда находилась бы в столь безукоризненном порядке, окажись он в обществе дам.
Краюшкин вдруг обнаружил в себе странную особенность – бросаться одеждой, как только оказывался в обществе барышень, а потом в костюме Адама расхаживать по комнатам.
Втайне он очень надеялся, что подобная особенность изживется, как только он покончит со всем этим лицедейством. Судя по тому, как разворачиваются события, ждать оставалось совсем недолго.
Натянув панталоны, он вдруг обнаружил, что за последние дни невероятно прибавил в весе. Ему
