планы гитлеровцев. Уже в 1934 году на XVII съезде ВКП(б), было подчеркнуто, что фашизм вынужден будет прибегнуть к войне, что в этой тревожной международной обстановке СССР будет стоять «твердо и непоколебимо на своих мирных позициях, борясь с угрозой войны, борясь за сохранение мира, идя навстречу тем странам, которые стоят так или иначе за сохранение мира, разоблачая и срывая маску с тех, кто подготавливает, провоцирует войну» [165, с. 13].
XVI, XVII и XVIII съезды партии констатировали, что все больше нарастает угроза войны, и со всей решительностью потребовали сосредоточить усилия партии и народа на укреплении обороноспособности страны. Работа началась без раскачки и сразу максимально высокими темпами по всем намеченным направлениям.
В условиях надвигавшейся угрозы войны партия и правительство принимали решительные меры для того, чтобы переломить грозное развитие событий, сорвать возможность сговора мировых империалистических сил за счет СССР. Прикрываясь лозунгами борьбы против большевизма, советского коммунизма, Гитлер рассчитывал, что ему удастся привлечь на свою сторону Англию и США и, таким образом, направить все капиталистические страны на разгром Советского Союза. Однако получилось иначе. На одной стороне оказались Гитлер и Муссолини, а на другой — Сталин, Черчилль и Рузвельт. И это в условиях, когда двадцать лет формировалась антисоветская коалиция. Разве это не свидетельствует об И. В. Сталине как о талантливом политике, искусном дипломате? В истории нужно быть объективным.
Подтверждением этого является и заключенный в августе 1939 года по инициативе германской стороны пакт о ненападении с Германией. Пакт обеспечил нашей стране еще два года для подготовки к отпору фашистской агрессии. Заключение в 1941 году договора о нейтралитете с Японией спасло СССР от японской агрессии, а в конечном итоге от войны на два фронта. Вот почему заключение этих двух международных договоров было высшим достижением внешнеполитической стратегии Сталина и советской дипломатии.
Глубокое историческое сравнение привел В. М. Молотов: 1918 год — Ленин и Брестский мир, 1939 год — Сталин и соглашение с Германией. Молотов говорил: «Надо понимать, когда все использовать. Брестский мир похабный Ленин подписал, а Троцкий был против. Какой умный был Троцкий! Мы с Гитлером заключили мир, а они на нас потом напали, какие мы были глупые! А мы почти два года выиграли. Выиграли! [209, с. 494].
Разумеется, советское руководство не питало иллюзий по поводу истинной сущности захватнической политики фашистской Германии. Сохранилось свидетельство присутствовавшего на советско-германских переговорах руководителя юридического департамента германского министерства иностранных дел Гауса. Он писал, что появившийся во время переговоров Молотова и Риббентропа Сталин, отвечая на вопрос последнего, заявил: «Не может быть нейтралитета с нашей стороны, пока вы сами не перестанете строить агрессивные планы в отношении СССР». Затем уточнил: «Мы не забываем того, что вашей конечной целью является нападение на нас» [5].
Впоследствии Маршал Советского Союза Г. К. Жуков писал: «Что касается оценки пакта о ненападении с Германией в 1939 г., в момент, когда наша страна могла быть атакована с двух фронтов — со стороны Германии и со стороны Японии, — нет никаких оснований утверждать, что И. В. Сталин полагался на него. ЦК ВКП(б) и Советское правительство исходили из того, что пакт не избавил СССР от угрозы фашистской агрессии, но давал возможность выиграть время в интересах укрепления нашей обороны, препятствовал созданию единого антисоветского фронта» [76, т. 1, с. 229]. Такова оценка пакта о ненападении с Германией, сделанная одним из главных творцов победы над Третьим рейхом.
Не только борьба за продление мирной передышки, но и стремление обеспечить коренные геополитические потребности Советского Союза преследовались Сталиным в 1939 году при заключении с Германией договора о ненападении. Договор обеспечивал выход нашей страны на внешние рубежи, завоеванные предшествующими поколениями, и отодвигал западную границу от важнейших политических и экономических центров.
1 сентября 1939 года фашистская Германия, спровоцировав пограничный конфликт, напала на Польшу. Началась Вторая мировая война. Как же реалистично и дальновидно оказалось советское руководство, подписав 23 августа 1939 года пакт о ненападении между СССР и Германией.
Через две недели польское правительство сбежало в Лондон. В этой обстановке 17 сентября Красная Армия начала освобождение украинского и белорусского населения от гнета польских панов, захвативших их в 1921 году, и спасая от фашистского рабства.
В конце сентября — начале октября 1939 года правительство СССР заключило с Эстонией, Латвией и Литвой договоры о взаимопомощи. В результате в Прибалтике были размещены части Красной Армии, созданы аэродромы и военно-морские базы. В августе 1940 года три прибалтийские республики добровольно вошли в состав Союза ССР.
27 июня 1940 года Красная Армия освободила от румынского господства жителей Северной Буковины и Бессарабии, насильственно отторгнутых от России после Октябрьской социалистической революции.
Таким образом, западная граница Советского Союза была отодвинута на 250–350 километров. Это укрепляло наши геостратегические позиции.
Задача обеспечения безопасности северо-западных рубежей государства была решена в зимней войне с Финляндией в 1939–1940 годах. Протяженность границы с Финляндией составляла более тысячи километров. От Ленинграда она проходила всего в 32 км. По существу, вторая столица страны, к тому же мощный центр оборонной промышленности, находилась в зоне артиллерийского огня противника. Не защищены были и морские подступы к Ленинграду. А в случае захвата Ленинграда определенные силы вполне могли создать альтернативное правительство, которое стало бы базой для развязывания гражданской войны в стране. В опасной близости от границы находился и Мурманск, наш северный незамерзающий порт, и железная дорога, связывающая его с центральными районами страны. Это факты, с которыми в условиях нарастающей угрозы войны нельзя было не считаться. Поистине глубокий смысл имеет афоризм: «География — это судьба народа».
Советское правительство предлагало разрешить мирным путем вопросы взаимоотношений между СССР и Финляндией. В переговорах с финнами Сталин говорил: «Мы не требуем и берем, а предлагаем… Поскольку Ленинград нельзя переместить, мы просим, чтобы граница проходила на расстоянии 70 километров от Ленинграда… Мы просим 2700 кв. км и предлагаем взамен более 5500 кв. км». Защищая прорубленное Петром Великим «окно в Европу», он заявлял: «Мы ничего не можем поделать с географией, так же, как и вы ее не можете изменить» [87, кн. 1, с. 125, 371].
Однако, поддерживаемое Германией и поощряемое Англией и Францией, финляндское правительство отвергло мирный путь решения вставших вопросов. В ходе зимней войны 1939–1940 года Красная Армия прорвала мощную, укрепленную на современный лад линию Маннергейма и продвинулась на запад от 25 до 200 км. Через три с половиной месяца после начала войны финская армия, которой помогали западные державы, была разгромлена. По подписанному мирному договору Финляндия уступила часть своей территории, обеспечивающей безопасность Ленинграда и северо-западной границы СССР. А главное — были сорваны замыслы ведущих капиталистических стран превратить советско-финляндскую войну в мировую войну против Советского Союза.
Несостоятельными оказались утверждения, будто эта война показала слабость Красной Армии. Нелишне напомнить, что незадолго до советско-финляндской войны Красная Армия одержала блистательные победы над японскими самураями в районе озера Хасан и реки Халхин-Гол.
Конечно, советско-финляндская война заставила сделать и определенные выводы военно- политического характера. Руководством страны были предприняты меры для повышения боеспособности Красной Армии и укрепления ее командных кадров. Эта война показала необходимость освобождения от методов Гражданской войны. Это была современная война, и она требовала перестройки армии на современные методы ведения войны.
Обладая чувством нового, Сталин предвидел, что армия и страна, не учитывающие изменений, происходивших в военном деле, в развитии средств борьбы, в изменении характера боевых действий, обречены на поражение. Выступая 17 апреля 1940 года на совещании по подведению итогов и изучению опыта войны с Финляндией, Сталин со всей остротой поставил вопрос о необходимости овладения командными кадрами способов военных действий. Он говорил: «Традиции и опыт Гражданской войны совершенно недостаточны, и кто их считает достаточными, наверняка погибнет. Командир, считающий, что
