— Чтоб колёса не прострелили. А ты не выкинешь пару ящиков на дорогу? Может, голубых это задержит...
— Нет, — сказал я, — я их даже ногами не вытолкну.
— Парень называется... Ладно, лезь обратно!
Нас догоняли. В мониторе я рассмотрел клиновидный перед приближавшейся машины, мигалки и надпись «Служба Безопасности» на капоте.
— Катя, ты уверена, что там одна машина?
— Там их три. Пока они не стреляют. Боятся, что мы ответим. А ещё, если они повредят грузовик, мы резко остановимся, и они в нас вмажутся. Тогда их расплющит о наш бронированный кузов. Поэтому они сначала обгонят нас, а потом расстреляют через лобовое стекло.
Катя резко свернула в проём между колоннами, повела грузовик в обратную сторону. В боковое окно я увидел, как три машины «голубых» пронеслись одна за другой за колоннами и начали тормозить, повторяя нашу траекторию, только на меньшей скорости и не совсем в том месте, где это сделали мы. Метров пятьдесят выиграно.
— Чёрт, где здесь выход?! — воскликнула Катя, косясь за мелькающую справа стену.
— Ты не знаешь плана директории?
— Я знаю, что здесь всё было как в директории «це». Но в том-то и дело, что
— Нажми вон на ту кнопку справа, — попросила Катя, устало прикрыв глаза и нехотя открыв их, когда вспомнила, что всё-таки ведёт машину.
— Поможет? — я дотянулся до кнопки. Заиграла музыка.
— Авось поможет.
Страшно уже не было, и наши слова выходили спокойными безо всякого волевого усилия. Мы с Катей отлично понимали друг друга. Если жизнь и оборвётся, то пусть это произойдёт резко и неожиданно: так, чтоб мы даже и не заметили, что случилось. Никакого охотничьего азарта, никакой предельной напряжённости не осталось. Мы просто решили прокатиться, похулиганить. А «голубые» присутствуют только на экране монитора. И всё-таки, когда пуля, незаметная для глаза, оставила рядом с нами свой след, стало холодно.
Туннель резко уходил вниз, и вода в нём поднималась. Наш грузовик, летевший над водной гладью, несколько раз чиркнул крышей о снижающийся свод туннеля.
— Сейчас ка-ак застрянем! — Катя закусила губу, почувствовав вибрацию салона.
Музыка ускорялась. Это напоминало видеоклип.
Прищурившись, Катя смотрела на дорогу. Грузовик опять задел потолок. Догнать могли.
Когда туннель выровнялся, вода исчезла, на полу вместо неё заблестели рельсы, и стали видны присыпанные пылью высоковольтные провода, тянущиеся вдоль стен. Метро.
— Мы не там! — Катя стиснула руль. Мою голову дёрнуло вперёд, шея хрустнула. Грузовик дал задний ход.
— У нас из зада торчит тачка «голубых», — комментировала Катя, следя за монитором и приборами. — В нас стреляют... Нам прострелили колесо.
— Это плохо?
— Наверное. Ещё семь, правда, осталось. Когда останется пять, можно будет вешаться на верёвке от унитаза.
Вместе с целостностью стёкол нарушилась и звукоизоляция, и треск очереди вместе с низким гулом генераторов Б-поля заставлял дрожать воздух в салоне.
Задним ходом грузовик вернулся в директорию «В», чудом вписался между двумя бетонными колоннами, развернулся на месте. Побитая машина «голубых» вывалилась из нашего кузова и, увлекая за собой обломки ящиков и чёрные комки их содержимого, криво встала на пол; в сторону откатилось её шарообразное колесо размером с футбольный мяч.
Последняя машина преследователей обогнула наш грузовик спереди; «голубые» дали очередь, пришедшуюся чуть ниже лобового стекла. На приборной панели замигали красные индикаторы, уши заложило от звона вминающегося металла. Катя начала разворачивать грузовик в сторону, противоположную движению преследующей машины. Свет фар скользнул по чёрному провалу в стене, и она повела машину туда. В приборной панели что-то запищало.
— Если к ним подоспеет подмога...
Новый туннель оказался коротким и почти сразу вывел в промзону, на самое дно её воронки. Врассыпную кинулись с нашей дороги люди, грузовик снёс несколько тонких труб.
— Кажется, не сбила никого, — пробормотала Катя, обгоняя колонну самосвалов. «Голубые» в мониторе не отставали. Музыка била по ушам не хуже выстрелов.
Мы лавировали между построек промзоны, между железяк, труб, контейнеров. На повороте из кузова вывалилось несколько ящиков; машина «голубых» без труда разнесла их в щепки.
— С-суки!
— Стреляют, чёрт... Кать, а что если попробовать ещё раз резко затормозить?
— «Голубые» теперь на расстоянии держатся. Успеют повернуть.
Когда грузовик взлетел по спиралевидной дороге на самый верх воронки, чуть не лопнули барабанные перепонки, и защипало в носу, как при ударе по голове. Подъём в несколько десятков метров занял не больше полутора минут. Машина службы безопасности могла развивать скорость, в несколько раз большую, чем грузовик, однако обилие самосвалов помешало «голубым» обогнать нас. А потом начался туннель.
— Это не простой туннель, — доложила Катя. — Здесь встречное движение.
— Ерунда! Он пустой.
Минуло несколько развилок, и каждый раз Катя пыталась сбить погоню с толку, поворачивая в какое-либо из ответвлений в самый последний момент. Странно, но этот нехитрый манёвр сработал. На очередной развилке грузовик проскочил направо, а клиновидная машина с мигалками улетела влево.
— Они пошутили?.. — я посмотрел на монитор и протёр глаза.
— Одно из двух: или наш туннель где-то впереди сообщается с соседним, и они решили обогнать нас по параллельной дороге, или там впереди засада, а сзади всё перекрыли. Собственно, сенсоры уже что-то улавливают. В полукилометре отсюда.
Катя замедлила ход грузовика. В прямом, как стрела, туннеле яркие фары движущегося нам навстречу автомобиля были видны издалека без всяких сенсоров.
— Дави, — я сжал кулаки. — Дави их! Это легковушка.
— Это не «голубые».
— Ну и чёрт с ними. Дави!
— Нет.
— Почему?
— Это — не «голубые».
— С чего ты взяла?
— Я не буду давить людей.
Легковушка остановилась так близко от грузовика, что свет её направленных вниз фар перестал быть виден в лобовое стекло. Она была иной конструкции, нежели машина СБ: более плавных очертаний, золотого цвета и с различными украшениями, которые я истолковал как символы высокого социального статуса её владельцев.
— Дави их, Катька! Это классовые враги!
