область непознанного:
3. Пространства символа
3.1. Исходя из вышесказанного, символ можно соотнести со словом. Генезис слова науке не понятен. Я не буду больше прибегать к словарям — сравнивать существующие гипотезы и лепить очередной оксюморон. Предлагаю пофантазировать.
Итак, символ — это не образ или знак, а в прямом и буквальном смысле — слово. Он обозначает вещь и ее сущность, т. е. — шифрует. Раскрыть этот код можно при помощи других слов. Но в этой бесконечной словесной цепи должно быть начало.
3.2. В начале было сознание. Мышление стартовало с самоосознания человеком себя. Не думаю, что это произошло как некое глобальное озарение.
Первый акт данной драмы — ощущение своего тела, взгляд на него со стороны. Человек увидел себя и начал себя обозначать; сначала — потоком эмоций. Затем поток становится дискретным и обретает фонетическое звучание. Звуки фиксируются, получает развитие фонетическое строительство: изменение длительности, тональности, громкости — появляются слова.
Но если слова изначально родились из эмоционального состояния человека, то они и могут обозначать только человека. Я даже склонен думать, что механизм речи не обогащает наше видение мира, а замыкает человека на самого себя. Наделяя внешнюю вещь (предмет, явление) словом, человек ассоциирует данный феномен с самим собой. Вот пример со словом «вещь». Оно ассоциировано:
в семитской языковой группе со словами «говорение», «желание»;
в индоевропейской языковой группе — «действие»;
в латинском языке — «дело»;
в германском языке — «существо»;
в славянском языке — «вещать» (говорить, колдовать).
3.3. Вышеуказанный пример — конец процесса словообразования. Начался же он с самонаименования человека. Здесь скрыта загадка заданности символа.
Затем человек сориентировался в пространстве: верх назвал «теменем», все, что видит перед собой — «лицом», все, что сзади — всем известно какой частью тела. И принялся это пространство упорядочивать. Именно на этом этапе, думаю, словообразование шло чисто семантическим путем: к корням слов добавлялись приставки, окончания, суффиксы, преффиксы; объединялись разные корни.
Далее первоначальное значение корней стиралось, человек забывал семантические связи. Возникла необходимость в ассоциативном осмыслении слов — новом раскрытии их значений.
Таким образом, все сложные и многоуровневые символические пространства связаны доминирующим центром — человеком: его телом и ощущениями. А.Ф.Лосев давно заметил: античное миросозерцание отождествляло Космос и Человека.
Человеческое тело и есть ключ ко всем символам и первый символ. Похоже, я подошел к началу.
Хочется перефразировать знаменитое изречение: «Мир — есть слово». Человек воспринимает не вещь (феномен), а слово. Слово он примеряет к себе и только так может его понять. Эта аперцепция — «шум восприятия» закрывает глаза на истинный мир. А есть ли у нас вообще «глаза»?
Сумасшедший Петр XIX века: глас вопиющего в России (диптих-компиляция, opus 11)
1.1. Становление философии как науки, по мнению историков русской философии Г.Флоровского, В.Зеньковского и Н.Лосского, приходится на 20-30-е годы XIX века.[12] И, фактически, одной из первых проблем для русской философии становится проблема места России среди мировых цивилизаций, ее настоящее и будущее, пути развития. Еще до середины XIX века среди русских мыслителей определились два взгляда на Россию, впоследствии названные западничеством и славянофильством.
Западники — представители русской общественной и философской мысли 1840-50-х годов, считавшие историю России частью общемирового исторического процесса; выступали за развитие страны по западноевропейскому пути. Критиковали самодержавие и крепостничество, являлись сторонниками конституционных реформ. Главные представители: П.Я.Чаадаев, П.В.Аненнков, В.П.Боткин, Г.Н.Грановский, К.Д.Кавелин, М.Н.Катков, И.С.Тургенев, Б.Н.Чичерин, А.И.Герцен, В.Г.Белинский, Н.П.Огарев.[13]
Славянофилы выступали против западников с обоснованием особого, отличного от западноевропейского пути исторического развития России, усматривая ее самобытность в отсутствии борьбы социальных групп, в крестьянской общине, православии как единственно истинном христианстве. Выступали за отмену крепостного права, смертной казни, за свободу печати. Главные представители: А.С.Хомяков, И.С. и К.С.Аксаковы, И.В. и П.В.Киреевские, А.И.Кошелев, Ю.Ф.Самарин, В.А.Черкасский, В.И.Даль, А.Н.Островский, А.А.Григорьев, Ф.И.Тютчев.[14]
Идеи западников и славянофилов вызвали широкий резонанс в российском обществе. Каждый русский интеллигент с середины XIX века обязан был выбрать одну из идеологий — определить свое отношение к России и Западной Европе. Западничество и славянофильство из философии выросли в мировоззрения, их элементы проникли в общественные и гуманитарные науки, литературу, поэзию, драматургию, живопись, публицистику.
Реферат ограничен рассмотрением только философских аспектов данных мировоззрений. Лучше всего это можно сделать, изучая философские системы П.Я.Чаадаева и А.С.Хомякова.
1.2. Петр Яковлевич Чаадаев (1794–1856) родился в Москве, в семье богатого помещика. Учился в Московском университете. Участвовал в Отечественной войне 1812 года. В 1816 г. познакомился с А.Пушкиным и стал до конца жизни последнего одним из самых близких ему друзей. В 26 летнем возрасте (1821) П.Чаадаев оставляет военную службу и вступает в Северное общество декабристов. В 1823-26 годах живет за границей, где встречается и беседует с известным немецким философом Шеллингом (1775–1854), с которым Чаадаев переписывался и впоследствии. [15] В конце 1829 г. П.Чаадаев приступил к работе над трактатом «Философические письма». [16] Эта работа, написанная им на французском языке и состоящая из 8 писем, была закончена в 1831 г. Письма вскоре распространились в образованном обществе, их читали и обсуждали. В 1836 г. в журнале «Телескоп» было опубликовано одно из писем. Публикация вызвала чрезвычайно острую реакцию в обществе — суровые и беспощадные суждения о России поразили всех. По указанию Николая I, на которого взгляды П.Чаадаева произвели самое неблагоприятное впечатление, автор письма был объявлен сумасшедшим. На него был наложен домашний арест и запрещение что-либо писать для публикации. Мыслитель до конца жизни оставался в Москве и принимал активное участие в философских дискуссиях. Его постоянно посещали сенаторы, члены Государственного совета, министры, единомышленники — западники и противники — славянофилы.[17]
Тема России занимала значительное место в творчестве П.Чаадаева. Однако его философия не сводилась к критике России. В «Философических письмах» и в других произведениях П.Чаадаевым затрагивается широчайший спектр философских проблем. Мыслитель обнаруживает яркую способность к систематическому построению философской теории. Он обладал обширными сведениями, следил за нравственным и политическим развитием Европы и России в продолжение четверти столетия, был знаком с
