заговорили бы об уничтожении всех евреев, он наверняка сделал бы исключение для своего собственного «хорошего еврея». Но что же тогда будет? Кроме того, у капиталистов были деловые связи с евреями за границей, и еще существовали церкви с их угрызениями совести относительно убийства. Гитлер решил эту проблему, просто игнорировав ее, предоставив каждой партийной организации и государственному учреждению ощупью найти подходящую политику. Неизбежны были конфликтующие школы. Открытый террор всегда имел своих ревнителей, но последних более чем перекрывали другие, считавшие, что евреи имеют глубокие корни в экономике страны, а также располагают обширными связями за границей. Немедленное введение гетто имело своих сторонников, но и эта мера наталкивалась на те же самые возражения. Очевидным решением была эмиграция, но куда? Массовая эмиграция евреев не только лишила бы Берлин популярности в других столицах, но что произошло бы после прибытия больших количеств евреев в любой из крупных городов мира? Они стали бы подстрекать других — и не только евреев — против рейха, и последствия этих действий для торговли Германии могли бы быть разрушительными. Именно в этом контексте сионисты, Сэм Кохэн из «Ханотея» и ССГ в Германии впервые появились со своими предложениями.
У «Хаавары» было несколько явных преимуществ для нацистов. Если евреи выехали бы в Палестину, они имели бы возможность жаловаться другим евреям. По сути, они будут даже оказывать сдерживающее влияние там, поскольку опасения худших последствий для их родственников в Германии,
если что-либо было бы сделано, чтобы вынудить нацистов аннулировать соглашение о трансферте, отбили бы у них охоту вести агитацию в широком масштабе. Но наибольшую пользу соглашение о «Хааваре» могло принести делу пропаганды. У нацистов теперь было кое-что, что они могли показать их зарубежным хулителям, утверждавшим, что они не способны проводить в отношении евреев никакой другой политики, кроме политики физической жестокости. В речи, произнесенной 24 октября 1933 г., Гитлер вещал, что именно он, а не его критики, был действительным благодетелем евреев:
«В Англии люди утверждают, что они с распростертыми объятиями встретят всех угнетенных, особенно евреев, выехавших из Германии. Но было бы еще более благородным, если бы Англия не поставила бы свой великодушный жест В зависимость от обладания 1000 фунтов. Англия должна сказать: «Любой может въехать к нам», — как мы, к несчастью, говорили в течение 30 лет. Если мы также объявили бы, что в Германию въехать можно только при условии, что везешь с собой 1000 фунтов или больше, тогда у нас не было бы вообще никакого еврейского вопроса. Так что мы, дикий народ, еще раз показали, что мы более гуманны — может быть, уступаем другим по части внешних красивых излияний, но по крайней мере гуманны в наших действиях! И теперь мы по-прежнему столь же великодушны и даем еврейскому народу гораздо более высокий дивиденд в качестве его доли в возможности жить, чем мы обладаем сами»11.
Нацистская Германия считала волю фюрера имеющей силу закона, и, раз Гитлер высказался, стала проводиться, по всеобщему признанию, просионистская политика. Также в октябре Ганс Франк, тогдашний баварский министр юстиции, позже генерал-губернатор Польши, сообщил Нюрнбергскому партайтагу, что наилучшим решением еврейского вопроса — как для евреев, так и для неевреев — является палестинский национальный очаг12. Еще в октябре судоходная компания Гамбург — Америка (ГАПАГ) открыла прямой рейс в Хайфу, обеспечивая «кошерекую пищу на ее судах, приготовляемую под надзором гамбургских раввинов»'. Евреи могут по-прежнему выехать в любую страну, которая примет их, по теперь Палестина стала с пропагандистской точки зрения предпочтительным решением еврейского вопроса. Однако сионисты оставались все-таки евреями, как очень тщательно объяснил Густав Гентер из Немецкой общеобразовательной школы:
«Так же, как мы теперь имеем дружеские отношения с Советской Россией — хотя Россия, как коммунистическая страна, представляет угрозу нашему национал-социалистскому государству, — мы всегда встанем на такую же позицию в отношении евреев, если они создадут себе условия для развития как независимая нация, хотя мы знаем, что они всегда будут оставаться нашими врагами»14.
Если этого было недостаточно, детская игра «Евреи — вон!»
не оставляла никаких иллюзий, как нацисты относились к сионизму. Фигуры представляли собой пешки, одетые в остроконечные средневековые еврейские шляпы; игроки передвигали их, бросая кости; выигравшим считался тот ребенок,
чей еврей первым поспешно, под возглас «в Палестину!» выводился через ворота окруженного стенами города15. Сионизм презирали в нацистской Германии, но сионисты отчаянно нуждались в попечительстве, чтобы получить капитал,
который требовался им в Палестине, и они позволяли себе верить, что «Хаавара» и все разговоры о Палестине, следовавшие за ней, приведут к заключению договора, основанного на государственной мудрости.
«Да осенит их наше официальное благословение»
К 1934 г. СС стала наиболее просионистским элементом в нацистской партии. Другие нацисты даже называли ее членов «мягкими» в отношении евреев. Барон фон
Мильденштайн возратился из своей шестимесячной поездки в Палестину пылким сторонником сионистов.
Теперь как глава еврейского отдела службы безопасности он начал изучать древнееврейский язык и собирать пластинки с песнями на этом языке; когда его бывший компаньон и гид Курт Тухл ер посетил в 1934 г. его кабинет, гостя приветствовали мелодии знакомых еврейских народных песен 16. На стенах были развешаны карты, показывающие,
как быстро растет сила сионизма внутри Германии 17. Фон
Мильденштайн был верен своему слову: он не только писал хвалебные статьи о том, что он видел в сионистских колониях в Палестине, но и убедил Геббельса напечатать его отчет в виде серии из 12 частей в собственной газете «Дер ангрифф», ведущем органе нацистской пропаганды (с 26 сентября до 9 октября 1934 г.). Его пребывание среди сионистов показало человеку из СС «путь к излечению существующей несколько веков раны на теле мира: еврейского вопроса».
Просто поразительно, как кусок хорошей еврейской земли под его ногами мог влить жизнь в еврея: «Земля преобразила его и ему подобных в течение десятилетия. Этот новый еврей будет новым народом» 18. В память об экспедиции барона Геббельс велел отчеканить медаль: на одной стороне изображение свастики, на другой — сионистская звезда 9.
В мае 1935 г. Рейнхардт Гейдрих, который тогда был главой службы безопасности СС, позже приобретший позорную известность «протектора» чешских земель, включенных в рейх, написал статью «Видимый враг» для газеты «Дас шварце кор», официального органа СС. В ней Гейдрих, оценивая различные течения среди евреев, сравнивал аосимиляционистов с сионистами. Его пристрастие к сионизму не могло бы быть выражено в более недвусмысленной форме:
«После захвата власти нацистами наши расовые законы значительно подорвали непосредственное влияние евреев. Но… вопрос, по мнению автора, все еще остается: как можем мы отвоевать нашу старую позицию… Мы должны разделить еврейство на две категории… на сионистов и тех, кто выступает за ассимиляцию. Сионисты придерживаются строго расовой позиции, и, эмигрируя в Палестину, они помогают строить свое собственное еврейское государство».
В заключение Гейдрих высказал трогательное пожелание:
«Недалеко то время, когда Палестина снова сможет принять своих сыновей, которых потеряла более чем тысячу лет назад. Да осенят их наши добрые пожелания и наше официальное благословение»20.
