водя по плите пальцем, как школьник по букварю. У него по-прежнему были заложены уши и шумело в голове, но, открыв на этот раз рот, он замер с отвисшим подбородком: перед ним находилась могила агента Хассельблада.
Он был потрясен настолько, что сел не в тот вагончик, что ехал вниз, а в тот, который поднимался на плато. Но сейчас ему было все равно, куда идти. Он остался на руднике допоздна и прогуливался вдоль обрыва. Из долины дул пронизывающий ветер. Около десяти часов на плато погасли все фонари. В одном из шезлонгов у обрыва курил закутанный в плед незнакомец. Возникавший и пропадавший в темноте точечный красный глазок был похож на габаритный огонек самолета. Со стороны заброшенной промзоны доносился мерный стук, словно на ветру бился кусок железной кровли. Когда Аякс снова прошел мимо незнакомца, тот, прокашлявшись, казенным старческим голосом, будто читал инструкцию, сказал ему:
— Подходить к обрыву в темноте — опасно для жизни.
Аякс остановился.
— Что, простите?
Незнакомец бросил окурок в пропасть, но из-за встречного потока воздуха тот описал крутую дугу и, рассыпая искры, упал у стационарного бинокля.
Аякс, чтобы хоть немного защититься от ветра, поднял воротник пиджака, скрестил руки на груди.
Мерный стук со стороны промзоны то усиливался, накатывая, то затихал.
— Знаете, что получится, если сложить геологию с амнезией? — неожиданно спросил незнакомец.
Аякс вопросительно оглянулся.
Незнакомец, опять прокашлявшись, ответил:
— Столовая Гора.
В город Аякс возвратился пешком. Он был разбит от усталости, у него слипались глаза, но и сейчас вспоминать надгробие Хассельблада он мог не иначе, как тяжелое, оставленное без ответа оскорбление. Минуя нарядные, похожие на гигантские рождественские подарки дома, он сжимал в карманах кулаки.
На ратушной площади гуляние было в самом разгаре. Аякс встал в тени дома на углу улицы. Посреди площади были накрыты столы, на примыкающих к ратуше деревянных подмостках гремел электронный оркестр. Из гуляющих кто пел, размахивая пивной кружкой, кто танцевал, спотыкаясь о булыжники мостовой, кто попросту насыщался за столом. Аякс подумал, что не понимает этого города — так же, как, наверное, был не в состоянии понять умалишенного или марсианина.
В свою служебную квартиру, памятуя о вчерашнем выстреле в стену, он решил не возвращаться и снять на день-другой гостиничный номер. Мозаичное зарево и тяжелый раскат салюта застали его у самого входа в гостиницу. Он обернулся к небу, в котором, будто на экране, возникали из ничего и, переливаясь, рассыпались мириадами звезд громадные соцветия геометрических разрывов. Со стороны площади донесся слабый гвалт приветствия. Салют производился с плато, скорее всего из промзоны, но Аякс почему-то был уверен, что покойнику так салютует сама бездна.
Утром в полицейском участке, куда он заехал для контрольной отметки, оказался только один дежурный, сержант Кавендиш. На приветствие Аякса Кавендиш ответил вялым кивком и молча подал ему книгу учета, раскрытую на нужной странице. Рядом с журналом регистрации происшествий стоял стакан с пузырящейся от растворимой таблетки водой.
По пути домой Аякс купил три дверных замка высшей категории защиты, забрал из домоуправления слесаря, и, пока тот врезал новые замки, заделал цементом дыру от пули в стене спальни.
Слесаря звали Исаем. Он был небрит, медлителен и осторожен в движениях, и от него сильно пахло лимонным освежителем рта. Аякс вынес ему к калитке бутылочку воды и спросил, как прошел праздник. Исай жадно выпил воду, дрожащей рукой поставил бутылочку на землю, а в ответ на вопрос лишь неопределенно взмахнул автоматической отверткой.
— Что, гуляли всем городом? — улыбнулся Аякс.
— Ну, почти что.
— И всех у вас так, интересно, поминают?
Исай хотел что-то сказать, но, отвлекшись, сорвал отвертку с винта и ударился кистью о металлический торец замка.
— Поминки дома-то были. А это… — Слесарь пососал ссадину. — Так.
— Как — так? — спросил Аякс.
— Ну, как обычно.
— Как обычно — как это? Не пойму.
Исай почесал в затылке. Чтобы не мешать ему сосредоточиться, Аякс с деланной заботой заглянул в почтовый ящик и вытащил через контрольное окошко часть засохшего кленового листа. Лист рассыпался у него в пальцах прахом. По дороге мимо дома, натужно гудя мотором, полз в гору севший на рессоры фургончик. На кузове лоснилась заветревшаяся надпись «Мясо». Водитель проводил Аякса и слесаря безучастным взглядом невыспавшегося человека.
— Ну, как же иначе, — пробормотал Исай и пристукнул отверткой по замку, — чтоб не поздравить фиделя и ну, чтоб в чин его?
— Кого — поздравить? — не понял Аякс.
— Фиделя, кого.
Отряхнув ладони, Аякс со вздохом указал слесарю на замок, снова обернулся к почтовому ящику и зачем-то подул в приемную щель под забралом. Из контрольного окошка его обдало трухой.
В водолечебнице вместо молодой медсестры, с которой он говорил позавчера, к нему вышел пожилой врач.
Аякс, надеясь увидеть девушку внутри здания, сказал, что хочет принять минеральную ванну. Поглядывая на отдыхающих среди безруких статуй полубессознательных, завернутых в полотенца старух, он старался дышать ртом.
— Какую ванну? — уточнил врач. — Вы вчера принимали алкоголь?
Аякс потерялся только на долю секунды:
— В третьем зале.
Врач нехотя отпер тяжелую парадную дверь:
— Прошу.
Они миновали два зала с сероводородными бассейнами. Стоявшие в мутной дымящейся воде старухи в плавательных шапочках и очках были похожи на гигантских головастиков. Как завороженные, они смотрели на Аякса, поворачивали к нему слепые забрызганные стекла очков-консервов. Задержав дыхание, Аякс улыбнулся им и даже поприветствовал коротким движением кисти. На старух это не произвело никакого впечатления. Они как будто оценивали безопасное расстояние до него. Аякс снова улыбнулся — на этот раз не столько старухам, сколько своей давешней мысли о марсианах.
Над притолокой входа в третий зал находилась рельефная табличка белого камня, на которую прежде он почему-то не обратил внимания: «Реактор».
Бассейн, где позавчера валялась обглоданная кость, оказался заполнен радоновой водой. В нем парили две старухи. Аякс зачерпнул воды у бортика и поднес ее в пригоршне к лицу. Насыщенная углекислотой радоновая вода показалась ему совершенно лишенной запаха.
— Медицинскую справку принесли? — спросил врач.
Вместо справки Аякс предъявил ему свое служебное удостоверение. Врач равнодушно поджал рот и указал карандашом на дверь раздевалки.
— Во вторник здесь была молодая сестра, — сказал Аякс, — Эдит, кажется. С ней можно поговорить?
— В следующий вторник, — ответил врач, глядя в сторону.
Аякс спрятал удостоверение в карман.
