Подошли парни, в глаза заглянули.
– Так уж вышло, – говорят, – что нас трое и вас – трое. Разрешите пригласить на тур вальса.
Стали танцевать. Музыка играла хорошая, никто не курил в помещении, и держались братья по- человечески, как комсомольцы: не прижимались, вальсировали на расстоянии.
Стали встречаться. Весна сменила зиму, за дружбой пришла любовь. Наступило лето, а стало быть – шутки в сторону. Сестры к тому времени еще больше расцвели, школу закончили. Однажды во время прогулки в парке братья сказали:
– Сразу вы нам приглянулись, как только первый раз стояли у колонны. И, правду сказать, сразу решили в жены вас позвать. Но поскольку такое в первый день говорить – сумасшествие, позвали мы вас сперва не замуж, а на тур вальса. Загадали: коли согласятся танцевать, то и свадьбе быть. А промеж собой решили год ждать, чтобы сестры и про свое чувство точнее поняли, и в нашей комсомольской честности сомневаться не могли.
– Год любили и год ждали? – не поверила Шура. – Как же так, родные?
– Ждать нетрудно, – сказали братья. Казалось, что они что-то добавят, например, почему не трудно, но они ничего не добавили. Первый раз тогда разошлись парами по парку, рука об руку, и молчали, а в перерывах между молчанием говорили о своей любви и предстоящем счастье.
– Мы придем завтра, – сказали братья, – официально предложение делать. Сейчас это были только слова любви и нежности.
– А как же предложение, если мы сироты? – спросила Галя. Она вообще говорила реже и звонче своих сестер. – Даже дядя наш, единственный воспитатель, скончался в позапрошлом году.
– Мы вот как сделаем, – сказал Петя, – у вас ведь есть фото родителей?
Сестры пошептались и сказали:
– Папина карточка самая лучшая – в полный рост с саблей на лошади, а мамина – групповая, с курсов Красных медсестер. Также есть одна свадебная, в овале.
– Вы их портреты на стол поставьте, а мы придем, положим свою карточку рядом и как бы официально попросим руки.
– Это будет символический шаг, – сказал Ваня.
– И знак уважения, – сказал Петя.
Идея очень понравилась сестрам, они ласково зашептались и обняли друг друга за локти.
– Только карточки-то у нас нет, умники! – Коля взъерошил волосы братьям. – Айда в «срочное фото»!
– Вы нас тут подождите. – Они поцеловали сестер в щеки и ушли.
Время потянулось. Девушки присели на лавочку, а братьев долго не было. Уже и солнце стало ниже, и пары, что катались на лодках, сдали весла, и вода с весел стекла. Милиционер прошел по кругу не один раз, вечерело. Галя, Кира и Шура сидели ровно, не сутулясь, они ждали братьев, потому что те сказали ждать. И ни разу ни одна не сказала, например:
– Может, они разыграли нас?
Или:
– Может, случилось что-то?
Или еще что-нибудь.
Братья вернулись.
– «Срочное»-то срочное, а фотографии только завтра будут. Простите, что задержались.
– Ничего, – сказали сестры, – подождали немного, это нормально. Вы к нам по-серьезному, и мы к вам тоже.
Это было вчера, а сегодня ровно в полдень братья пришли в гости. Коля поставил на стол шампанское, Петя – яблоки, а Ваня – колбасу по случаю праздника. Сели на диван, расправили складки на костюмах. Девушки тоже были в нарядных платьях, которые до этого только на выпускной летом надевали.
– А вот и фото, – сказал Петя и положил карточку на стол, слева от колбасы, рядом с портретами родителей. Луч солнца лег на фотографию, девушки стали ее рассматривать. Им очень понравилось.
– Дорогая Кира, – сказал Коля, – перед лицом твоих героически павших родителей прошу тебя выйти за меня замуж.
Кира сразу не ответила, потому что понимала, что это еще не все, что сейчас продолжение будет.
– Дорогая Шура, – сказал Ваня, – перед лицом твоих героически павших родителей прошу тебя выйти за меня замуж.
Потом сказал Петя, но его слова можно не приводить, чтобы не повторяться, потому что он сказал то же самое. И вот, когда они закончили, Кира сказала:
– Дорогой Коля, я согласна.
Потом Шура:
– Дорогой Ваня, я согласна.
А потом Галя сказала:
– Дорогой Петя, я согласна и надеюсь, наши родители, а также безвременно ушедший дядя Семен были бы за нас рады.
Выпили шампанского, стали есть угощения.
– Что-то у меня голова закружилась, – вдруг сказала Галя.
Вышли на лестницу. Сентябрь за окном стоял тихий, за еще пышными кронами реки не было видно. Словно ждали чего-то, уходить не хотелось. А потом Коля сказал:
– А что, если нам допить шампанское? Как вам такое предложение?
Вернулись и посидели еще. Держались за руки, чтобы почувствовать себя родными.
В дверь постучали.
– Кто бы это мог быть? – сказала Кира. – Все в сборе.
Она пошла, открыла дверь и вернулась, а за ней вошли два офицера и двое в штатском.
– Вот вы где, – сказал штатский, – бордель устроили, пьянствуем?
Никто ничего не понял и поэтому ничего не ответил.
– Ясно, нечего тут рассусоливать. Петр Григорьевич, Николай Григорьевич, Иван Григорьевич?
– Да, – сказали братья.
– А вы им кто будете? – спросил штатский девушек.
– Мы им являемся невесты, – сказала Шура и добавила, – мы близнецы, – как будто это что-то могло изменить.
– Вижу, что невесты. Отмечаете, значит?
– Отмечаем, – ответила Кира, как будто это что-то могло изменить.
– Ваше счастье, что пока только невесты, а стало быть, официально – никто. Комсомолки?
Девушки не ответили, потому что поняли, что никакие слова уже ничего не изменят. Но потом Галя все же сказала:
– Комсомолки, – потому что мало ли что.
– Собирайтесь, – сказал штатский братьям. Они встали и обняли своих невест.
– Это недоразумение, – сказали они, – мы же ни в чем не виноваты.
А потом наклонились ближе и шепнули на ухо:
– Сидите здесь и ждите. Мы скоро.
Уже в дверях обернулись и увидели, что сестры сидят в ряд на диване, ровно, не сутулясь.
– Мы подождем, не волнуйтесь, – сказали они, – вы к нам серьезно, и мы к вам серьезно.
Стали ждать. Было так страшно и так долго, что решили смотреть вперед, на противоположную стену, на стопки газет и пересчитывать их по корешкам. А попробуй, пересчитай за три метра, такие тонкие! Небось не журналы! Одна, две, двести пять…
А сбилась – начинай заново. Так они сидели, а время шло, и уже хотелось, чтобы женихи вернулись. Иногда еще хотелось посмотреть друг на дружку, но во-первых, со счету собьешься, а во-вторых, когда чужие слезы видишь, свои быстрее наворачиваются.
Тут-то в дверь и позвонили. Шура пошла открывать, но оказалось не то: пионеры пришли за макулатурой. Конечно, теперь, если отдать им газеты, нечего будет считать, но все же хорошо, что пришли. Жалко, конечно, что не женихи. Ваня, Коля и Петя.
