– Пытали беднягу, – жалостливо вздохнула Сашенция.
– Отставить лирику. Нашла время, тоже мне, амазонка…, – недовольно зашипел на неё Егор. – Всё, начинаем…
В два широченных прыжка он преодолел расстояние, отделяющее его от крыльца, ловко схватил оба автомата, перекувырнувшись вперёд, ушёл в сторону.
– Лечь на живот! Руки за голову! Ноги вытянуть в стороны! – раздался звонкий Санькин голос. – Поубиваю! Уроды! На счёт три – гранату получаете!
– Лечь на живот! – присоединился Егор к требованиям жены, звонко щёлкая затвором автомата…
«Уроды» оказались на удивление дисциплинированными и покладистыми: мгновенно перевернулись на животы, торопливо закинули руки за головы, широко развели в стороны ноги в камуфляжных штанах и высоких армейских ботинках.
«Одно удовольствие работать с таким послушным контингентом!» – удовлетворённо подумал Егор, ловко связывая руки клиентов отрезками заранее приготовленной верёвки, найденной в кармане ночного гостя-гранатомётчика.
Тщательно обыскал «братков», он обнаружил стандартный джентльменский набор: два солидных охотничьих ножа – в ножнах на кожаных поясах – и два новеньких пистолета марки «вальтер» (австрийской сборки – отметил про себя) в брючных карманах.
– Встать, морды! – громко скомандовал Егор, помог пленным подняться на ноги, поочерёдно внимательно посмотрел им в глаза – очень недобрым взглядом, после чего покосился на Саньку, бдительно застывшую в отдалении с гранатомётом в руках.
«До чего же красива, чертовка!» – мимоходом восхитился впечатлительный внутренний голос.
– Кто такие? Что здесь делаете? Кто у вас старший? Отвечать быстро, пока я вам всякие органы не начал отрезать! – для поддержания разговора в должной динамике он врезал ребром ладони каждому из допрашиваемых субъектов по почкам.
– Новгородские мы, – болезненно выдохнув воздух, тут же забубнил один из «братков», демонстрируя многочисленные золотые коронки. – Я – Генеральный директор ЧОПа «Мистраль». Это – мой заместитель. Он в данной задрипанной деревушке родился тридцать пять лет тому назад…. Нас иностранец нанял, чтобы мы его проводили к Алёховщине, минуя все военные посты и минные поля. Мы и проводили…
– Когда нанял? Что за иностранец?
– Позавчера нанял, зелени отсыпал немеренно. На вертаке подскочили до села Чагодища, дальше ломанулись пёхом…. Откуда он? Судя по морде лица, натуральный японец. А, может, и нет, зуб давать не буду…. Акцент какой-то странный, очень уж мягкий. С таким акцентом французы обычно базарят, ещё итальянцы с испанцами…
– Каким путём попали сюда? Как обошли военные посты?
– Э-э, начальник! – расплылся в широкой улыбке золотозубый. – Это совсем уже отдельный разговор! Так сказать, предмет для дальнейших жарких торгов…. Жить-то уж больно хочется…
Откуда-то сбоку донёсся неясный шум короткой борьбы, кто-то отчаянно взвизгнул, послышался звук глухого удара.
Ещё через мгновенье зазвучали громкие пистолетные выстрелы…
Глава восьмая
Предстоящие роды и охота по первому снегу
Каким образом Егор не открыл ответной стрельбы? Сразу же, не целясь, просто в ту сторону, откуда прозвучали неожиданные выстрелы? Может, благодаря недюжинному жизненному опыту, а, может, всемогущая рука Провидения заставила указательный палец замереть на спусковом курке «Глока»…. Очень трудный вопрос – с философской точки зрения – если…
Он просто бросился на землю, проворно откатился в сторону, прикрываясь пламенем костра, вытянул вперёд руку, крепко сжимающую холодное чёрное тело пистолета, ловя на мушку неизвестного врага.
– Совсем озверела, лахудра полоумная? – чуть нервно спросила Санька. – Я же могла – от неожиданности – и на курок нажать! От тебя, идиотка, и мокрого места не осталось бы, у меня же осколочная граната в стволе…. Ну, дура, прости Господи! Дурища распоследняя! Блондинка платиновая, одно слово, блин…
Картина была – полный отпад. Описаться – прямо в штаны – и не жить. Упасть – и не встать…. Галка Быстрова небрежно отбросила в сторону уже бесполезный браунинг с пустой обоймой, и, ни на кого не обращая внимания, со всех ног бросилась к Пугачу. Бестолково заскакала вокруг, не зная, что делать дальше, высмотрела берёзовую колоду для колки дров, подкатила к турнику, установила на торец, и, вытащив из ножен, висящих на поясе, нож с булатным лезвием, ловко перерезала верёвки, удерживающие тело её ненаглядного кавалера на перекладине спортивного снаряда. Пугач грузно рухнул вниз…
От «центральной площади» медленно брёл, чуть покачиваясь, Генка Федонин: указательный палец правой руки он засунул себе в рот, а другой рукой болезненно оглаживал ушибленную голову.
– Командир! – виновато заныл Генка. – Не смог я её удержать. Сперва, дрянь такая, меня зубами тяпнула за палец – прокусила до самой кости – а потом нехилым камнем засветила по башке…
– Ладно, не оправдывайся! – горестно махнул Егор рукой и перевёл взгляд на «братков».
Увидел, что и предполагал увидеть: два однозначных, ещё тёплых трупа, многократно продырявленных в областях широких грудных клеток…
– Любовь, однако! – понятливо вздохнула подошедшая Сашенция, дисциплинированно направляя ствол гранатомёта в сторону. – Полюбуйся-ка, милый, на этих сизых голубков…. Идиллия полная, восторг трогательный!
– Гранату, пожалуйста, вынь из ствола! Амазонка…, – хмуро посоветовал Егор, с любопытством косясь в сторону турника.
Галина уже успела принести из деревянной бочки воды в берестяном ведёрке (Сеня Браун смастерил месяца два назад – по «Инструкциям» профессора Петрова), сбросила с плеч кожух, оторвала от своей льняной рубахи рукав и осторожно обтирала многострадальный торс Пугача, причитая при этом совсем по-бабьи:
– Емеля, ну, приходи в себя, родненький! Ну, прошу тебя, маленький мой, любимый! – выпрямилась, требовательно огляделась по сторонам: – Санька! Иди скорей сюда! Кто у нас в отряде врач: ты или я?
Понятливо кивнув, Сашенция передала Егору «тубус» и торопливо проследовала на зов, расстегивая на ходу самодельный планшет из дублёной кожи косули, в котором располагалась её походная аптечка.
Минут через пятнадцать-двадцать перевязанный, обихоженный и полностью пришедший в себя Пугач был готов для серьёзного и вдумчивого разговора.
– Ну, атаман, не тяни, рассказывай! – нетерпеливо попросил Егор.
Емельян грустно усмехнулся:
– Какой из меня нынче атаман? Перебили злодеи всю мою ватагу…. Один как перст, Галчонок, правда, вот ещё, – демонстративно положил Быстровой на плечо свою тяжеленную лапищу, а та и ничего, не отстранилась, только засопела протяжно и довольно.
– Как дело-то было?
– Я и сам не знаю – как…. От вас вернулся уже поздней ночью. Вокруг тишина, в окошках – ни огонька, ну, думаю, спят все. Сапоги на крыльце обстучал от грязи, дверь открыл, вошёл в сени, тут мне чем-то тяжёлым и приложили по голове, морды, связали крепко…. Уже утром подвесили на турнике, как свиную тушу – для разделки…. Я всё по сторонам смотрел, никак не мог понять: куда подевались мои сподвижники? Потом на крыльцо вышел широкоплечий узкоглазый гад, огляделся брезгливо, носом хищно поводил по ветру и своим подручным отдал строгий приказ, мол: «Трупы убрать и тщательно закопать!»…. Эти двое бритоголовых поворчали немного, но послушались: принялись моих безжалостно убитых подельников таскать в лесок, вон в ту и ту стороны…. Как они их убили? Не знаю, честное слово! У этих сволочей ведь и бесшумки имелись, да и в сенях ночью каким-то газом определённо попахивало…. Чуть позже узкоглазый тип велел меня подвесить к перекладине турника, начал усердно допрашивать. Всё вами интересовался, фотографии всякие мне безостановочно пихал в харю. Допытывался – как, где и что? Как быт у вас обустроен, каким путём можно к пещере подобраться незамеченным, ну, и всё в том же духе…. Сперва-то я молчал – как тот молодогвардеец из известного советского фильма, на его удары и прижигания сигаретами не обращая никакого внимания. А, потом…. Потом он ругнулся не по-нашему, сходил в избу, вернулся уже со шприцом, сделал мне укол в левое бедро, подождал минут десять-двенадцать, и давай заново задавать свои вопросы…. А я и сделать совсем ничего не могу. Совсем – ничего! Он спрашивает, а я и не хочу – а отвечаю…. Вернее, даже не я, а мой рот поганый! Потом он мне опять что-то вколол, навалился с новыми вопросами. Тут я уже смутно помню, как будто пелена какая-то туманная образовалась вокруг меня…. В конце концов, уже на самом багровом закате, он рассмеялся – гадостно так, глумливо – и пообещал, что, мол, когда вернётся на рассвете, тогда и продолжит со мной этот увлекательный разговор…. Ушёл. Очень пить хотелось, да только эти псы не давали, только хохотали от души да стучали в меня кулаками – что в тот пионерский барабан…. Больше ничего не помню…
– Бедненький ты мой! – тоненько заплакала Галина, роняя крупные горючие слёзы и смачно целуя волосатую Емельянову руку…
Генка Федонин совсем невежливо сплюнул в сторону, а Сашенция многозначительно завела глаза к небу…
– Эх, Галя-Галина! – от души высказался Егор. – Хорошая ты баба, слов нет! Но вот объясни ты мне, дурачку туповатому: зачем застрелила этих бритоголовых отморозков? Ну, зачем?! Они же знали – как выбраться отсюда…. Эх, так его растак!
Быстрова заметно смутилась, неподвижно уставилась в землю и извинительно забубнила:
– Да я и сама не знаю, как всё это получилось…. Увидала истерзанного Емелю, и как будто шторка тёмная упала на глаза. Совершенно ничего не помню…, – обернулась к Федонину: – Ты уж, Гена, извини меня, пожалуйста! Нашло что-то вдруг…
Они вскипятили воды, наскоро перекусили запасами пришельцев: соевыми галетами, говяжьей тушёнкой, мандариновым джемом, сгущенным молоком…
– Вот что, господа мои хорошие, – объявил Егор. – Пора двигать к дому! К родимой пещере, то бишь…. Ты как, Емельян, сам дойдёшь? Если что, можем и носилки соорудить. Дотащим уж как-нибудь…
Пугач, после минутной паузы, непонятно улыбнулся и отрицательно помотал головой:
– Не, братва, я никуда не пойду, здесь останусь! И моих ватажников надо похоронить по-людски, и вообще…. Нравится мне здесь, свежий воздух, опять же. А у вас там затхлая пещера, дышать нечем…. Так что, спасибо вам, дорогие друзья, за радушное и искреннее приглашение, но я остаюсь в Алёховщине.
– И я остаюсь! – огорошила всех Галина. – Если, конечно, господин атаман разрешит…
– Разрешаю! – расплылся в счастливой улыбке Емельян. – Не смотри ты так на меня, Егор Петрович! Считай, что я всё понял, раскаялся и признал тебя за полноправного командира…. Будем так мыслить, что ваша пещера – это столица нашего общего государства, где ты являешься могучим и всесильным Императором. Кстати, вы бы название, что ли, придумали вашему поселению! Так вот, у вас, уважаемые подельники, столица. А у нас с Галчонком – обыкновенные выселки, деревенька Алёховщина, ваша территория вассальная. Надёжный южный форпост государства, так сказать…. Чем плохо? Не, лишние продовольственные припасы вы себе забирайте. Зачем нам с любимой подругой – лишнее, чего за зиму схарчить не сможем? Только и вы с нами насущным уж поделитесь: солью, картофелем, зернотёркой вашей разрешите попользоваться…
– Ещё подбросьте грибов сушенных, рыбы вяленой и копчёной, – попросила Галина неожиданно нормальным голосом, в котором не было ни привычного сарказма, ни насмешливой язвительности.
Егор понимающе переглянулся с Санькой и резюмировал:
– Что ж, как говорится: совет вам и любовь, голуби! Раз так решили, значит, решили. Может, оно и правильно, в том смысле, что – судьба. Кысмет! Как любят выражаться наши мудрые мусульманские братья…. Ладно, время покажет, что к чему…
Чтобы не ходить попусту туда-сюда, Егор затоварил во вместительные рюкзаки, оставшиеся от новгородских злых гостей, репы и чечевицы. Одежду и обувь, снятую – без всякой
