— Привет, — сказала я. — Вчера что-то случилось с сигнализацией. Может, зайдешь посмотришь?
— Что конкретно не так? — спросил он.
Я описала бездействие системы во время визита Сергеева. Вначале следует исключить допустимое, прежде чем с головой кидаться в невозможное.
— Странно. Я буду через полчаса, хорошо?
— Отлично, — согласилась я и повесила трубку.
Я проверила оставленные сообщения и нашла одно от Мары Дэнзигер.
— Гм… Харпер, с магией дела все хуже и хуже. Я была бы признательна тебе за помощь. Позвони.
Мне стало любопытно, и я перезвонила.
— Алло.
— Привет, Мара, это Харпер.
— Харпер, я беспокоилась. Затор усиливается. По правде говоря, ни Бен, ни Альберт мне не помощники. Я просто обязана найти источник проблемы. А все гадания неизменно приводят к тебе.
— До сих пор?
— Да. Нет предположений почему. Может, Камерон?
— Не думаю. Но я общалась с вампирами, и поблизости околачивается пара странных типов.
— Я предупреждала.
Стук в дверь на секунду опередил самого Квинтона, который сунулся в кабинет из коридора. Я махнула ему заходить и откинулась на стуле.
— Мара, мне тут кое-что надо сделать, но позже придется сходить в 'Мэдисон Форрест хаус', взглянуть на один предмет мебели. Вокруг него творятся какие-то странные вещи. — Я помолчала, задумавшись, потом продолжила: — Не хочешь сходить со мной? Могли бы по пути обсудить ситуацию.
— Гм… давай. Я попрошу Бена присмотреть за ребенком. Тогда, может, заехать за тобой?
— Было бы здорово, Мара. Жду тебя где-нибудь в час.
— Хорошо. Увидимся.
Квинтон уже тыкал повсюду своим прибором. Едва только я отключилась, он попросил меня подвинуться и запустил проверку компьютерной программы. Просмотрел видео, которое должно было запечатлеть Сергеева.
— Не знаю, почему этот парень не записался, но с системой все в порядке, а диагностика показывает, что ошибок не было, — заявил Квинтон, хмурясь в экран монитора. — Ты уверена, что он здесь сидел?
— О да.
— Ума не приложу, но сейчас система работает отлично.
— Ладно.
— Понаблюдай за ней. Если опять что-то подобное выкинет, звони. Можешь проверить запись на своем клиенте, потому что я не совсем уверен, какое действие оказывают на электронику некоторые люди.
Интересно, откуда он узнал о Сергееве? Разве я говорила?
— Постой, постой. Ты про какого клиента?
— Про того, что с «камаро». Вампира.
— Прости? — задохнулась я.
— Только не говори мне, что ты не в курсе, — сказал Квинтон. — Я не сразу догадался, но ты ведь общалась с ним куда теснее.
— Почему ты решил, что Камерон — вампир?
— По многим мелким признакам. Чудные глаза, земля в багажнике, странные привычки. Клыки. Я здесь на них насмотрелся. Обычно держусь подальше от таких ребят. Даже если ты им нравишься, полностью доверять вампиру нельзя. Потому что доверять нельзя большинству людей. Но выпить кровь или спутать приятеля с добычей — это немного хуже привычных способов обмануть доверие.
Я моргнула. Квинтон закончил свою речь и минуту глядел на меня в молчании. Потом спросил:
— И часто ты работаешь на вампиров?
Я покачала головой.
— В первый раз.
— Так я и думал. Будь осторожна. Они коварные бестии. Меня от магии в дрожь бросает. Наблюдать забавно, но… сбивает с толку, если начинаешь задумываться. Я предпочитаю электронику, физику, то, что можно потрогать и рассмотреть.
Он повертел в руках датчики мультиметра и нервно взглянул на меня.
— Будь с ними повнимательней, ладно? Я могу многое исправить, но в проклятиях и остальном разбираюсь значительно хуже.
Я улыбнулась.
— Я аккуратно.
— Хорошо. Если что понадобится, звони. Я буду поблизости.
— Спасибо, Квинтон. Так и сделаю. А сейчас мне надо идти. У меня встреча.
— Ладно. Только смотри, чтобы тебя не убили. Ты еще должна мне за машину, — добавил он с натянутой улыбкой.
Собрал вещи и отбыл. Я заперла кабинет и спустилась к Маре.
Мы поехали на восток к озеру Вашингтон и отыскали музей 'Мэдисон Форрест хаус'. Припарковались на усыпанной гравием стоянке поблизости. Мара какое-то время сидела за рулем и с озадаченным видом смотрела на здание.
Мы молча выбрались из машины и пошли. Я понятия не имела, кто такой Мэдисон Форрест и почему его дом стал историческим памятником-музеем, но громадина была впечатляющая. Фундамент и первый этаж из обтесанных камней. Второй этаж и высокие остроконечные фронтоны из местного кедра. Множество застекленных окон блестели под деревянными выступами и наверняка стоили целое состояние, когда дом закладывали. Четыре газовые лампы, теперь переделанные в электрические, окаймляли путь к парадной двери через открытые железные ворота. Как и жилище Дэнзигеров, дом сиял, только вот не особо дружелюбно.
Мара остановилась и взглянула на землю.
— Не знала, что с этой стороны реки есть узел такого размера. Он чуть дальше от музея, где-то… здесь, на улице. — Она сделала пару шагов от бордюра. — И я не могу тянуть энергию, даже стоя прямо на нем. Сдается мне, здесь творится что-то не то. Может даже, мы нашли затор силы. Посмотри сюда искоса, как я тебя учила. Расскажи, что видишь.
Я взглянула уголком глаза. Мертвенное свечение, похоже, зарождалось у самых ее ног, словно туман, который плыл к дому.
— По мне, так… тошнотворно.
— Забавно ты выразилась.
Я пожала плечами и постаралась больше не смотреть. Мы прошли по дорожке к массивным резным дверям из кедра. Внутри заплатили за вход и побрели по музею. Чуть погодя обнаружили наверху гостиную и орган. Он был омерзителен: почти два метра изогнутого дерева с прожилками слоновой кости и позолоты, обитый яркой красной материей. Орган покрывала отталкивающая паутина черно-красной энергии, которую я не могла не заметить. Я остановилась на порядочном расстоянии от инструмента, охваченная тошнотой и страхом.
— Он? — спросила Мара, уставившись на орган со смесью ужаса и восхищения.
— Кажется.
Я достала листок с описанием из сумки и сверила, насколько получилось издалека. Совпадало полностью.
— О господи… — выдохнула Мара. — Кошмар, правда?
— Кошмарнее не придумаешь, — согласилась я, чувствуя, как в животе растут боль и тошнота, а привычная тревога пронзает позвоночник.
Я закрыла глаза, но ощущение скручивающего ужаса не пропало.
— Нет, я имела в виду, что он полон кошмаров, хотя и выглядит тоже жутко. На самом деле. Мне хочется взвыть от страха лишь от одного его вида.
— Что ты о нем думаешь? — спросила я. — Интересно.
В ее руке что-то засверкало, и она бросила это в орган. Оно растворилось, ударившись в извивающуюся массу Мглы.
— Проглотил… Очень интересно. По-моему, я увидела достаточно, а ты?
Я покружила вокруг инструмента, словно настороженная кошка, вглядываясь в его формы, физические и призрачные, пытаясь не оказаться слишком близко. Было невозможно игнорировать искаженную смесь нормы и Мглы, опутавшую его, хотя я не представляла, что могло удерживать их вместе. Похожие узлы связали мои нервы и мышцы болью, отвращением и безнадежностью.
— Хватит! — выдохнула я, пятясь. — Пойдем отсюда.
Мара, наконец, заметила мое состояние и обняла меня, что, кажется, помогло. Мы торопливо вернулись в ее машину, сели спереди и в дружном страхе уставились на 'Мэдисон Форрест хаус'.
Мара покачала головой.
— Вокруг этой штуковины собралось невероятное количество энергии, но, похоже, она никуда не уходит. Наверное, здесь и есть затор. И он такой… черный. Я никогда раньше не видела столь черный артефакт. Конечно, я с ними редко имею дело, так что эксперт из меня никакой.
— Артефакт? Не понимаю.
Она повернулась ко мне.
— Черный артефакт. Предмет, который обрел энергетическую ауру. Они служат хранилищем энергии, и ею можно воспользоваться, если знать как, — прямо или косвенно, в зависимости от умения и самого артефакта. О предмете и его истории можно многое сказать по цвету, размеру и активности энергетического ореола. «Черный» обычно не слишком подходящий термин. Но этот черен на самом деле. То есть с ним долгое время было связано что-то совсем отвратительное. Жестокость, страшные поступки. В общем, кошмар.
Я вздохнула.
— И его хочет мой клиент. Он заявил, что это фамильная ценность, только вот увидев орган — и самого клиента, — я начинаю сомневаться.
— Наверное, он очень необычный человек.
— И вряд ли человек вообще. Он… из Мглы, но я не знаю, кто он. Не вампир точно.
— Вот почему все знаки указывали на тебя. Не хотела бы я, чтобы такая штуковина попала в руки кому-то из Мглы. Зачем ему орган?
— Явно не из сентиментальных побуждений. У меня нехорошее предчувствие, что орган служит какой-то цели.
