диспетчеров, Сирена представляла определенный интерес. Здесь можно было не опасаться появления незваных гостей в форменных комбинезонах, любящих задавать неприятные вопросы. Не могли сюда нагрянуть и вездесущие компании с лицензиями на добычу и армиями собственных охранников — им тут попросту нечего было делать. Это был несомненный плюс, перевешивавший все минусы. Да и так ли уж страшны эти минусы? Для тех, кто привык путешествовать с ускорением 40–60 gg, пара астроединиц — не расстояние. А что касается кислорода и воды, то без них не могут обойтись только люди, эти беспомощные комочки белка, которые боятся всего на свете: жары и холода, тяготения и радиации, пустоты и давления, шагу не могут ступить без скафандра и дня прожить без обеда и посещения туалета. И при этом считают себя хозяевами Вселенной.
Но ведь есть и настоящие хозяева Вселенной, верно? Те, кто ничего не боится, ни в чем и ни в ком не нуждается, кто чувствует себя в космосе как дома и может обойтись самым малым количеством той же воды и кислорода. А эту малость всегда можно или привезти, или сделать. А если еще найти немного дейтерия (а он, как оказалось, на Сирене имелся), то можно соорудить небольшую энергетическую установку. Ну а имея энергию, можно устроиться на любой вкус. Например, накрыть часть поверхности специальным куполом (как это сделано на Луне или Атлантиде) и создать под ним совершенно райские условия — с ивами, фонтанами и пандами, играющими в траве. Впрочем, такой буколический рай годится для слабаков, боящихся вида крови. Таким на Сирене — да и вообще на Краю — делать нечего. Настоящий свехнатурал скорее построит крепость, где из каждого выступа будут торчать протонные пушки. Но самое правильное решение в таком месте, как Сирена, — это уйти поглубже под поверхность планеты, подальше от бурь, разъедающих любой металл, и строить там базу.
Именно к такому выводу пришел Лео Норвик, когда решил обосноваться в этом глухом углу. Решение было вынужденным — только что полицейская бригада вытеснила его с Крона. Изучив обстановку на Сирене, он выбрал скалистый район поблизости от экватора. Затем, установив здесь временный купол и оставив в нем группу инженеров монтировать реактор, он с остальной командой (в то время она насчитывала всего 12 бойцов, из которых лишь четверо были супи первого уровня) вернулся в более населенные районы Края. В течение месяца его группа совершила шесть нападений на рудники и поселки, вызвав панику на Кроне, Гее, Ниобее и Ио-2. Пугала не только дерзость нападений, но и их цель: группа Норвика не стремилась захватить транспорты с грузами, почти не интересовалась и наличными деньгами; главным объектом нападения на этот раз были люди. В каждом поселке пираты захватывали и увозили с собой всех молодых здоровых мужчин (а других на Краю почти не было) и часть женщин.
Разумеется, Комиссия по делам Края и Совбез не остались безучастными свидетелями этого разбоя. В район Крона и Геи были срочно направлены несколько полицейских подразделений; для поимки похитителей и освобождения людей была разработана специальная операция. Однако, хотя полицейские блокировали все Коридоры и кольцо вокруг пиратов сжалось, Норвик в последний момент все же сумел ускользнуть. В руки полиции попал лишь один из кораблей с людьми, угнанный похитителями с Геи. Да и этот результат никак нельзя было считать успешным: люки корабля были распахнуты, все люди на борту мертвы.
Потеряв корабль с половиной захваченных за месяц людей, Норвик тем не менее вернулся на Сирену не с пустыми руками: вторая половина пленных осталась при нем. Теперь у него в распоряжении были рабочие руки и была энергия: инженеры успели смонтировать реактор. Можно было строить. И стройка началась.
В течение нескольких следующих месяцев захваченные пиратами люди вырыли в намеченном районе шахты, установили системы охлаждения, смонтировали стартовые комплексы, оборудовали склады, ангары, жилые помещения — целый подземный город. Работы шли и на поверхности. В трещинах окружающих скал были смонтированы радарные установки и мониторы, которые должны были следить за местностью и подать сигнал в случая появления врага. Все они были умело замаскированы. Замаскирован был и вход на базу: закрывавший главную шахту стальной щит имел специальное покрытие, имитировавшее вещество планеты. Поэтому, когда полицейские, по приказу Комиссии прочесывавшие весь обитаемый космос в поисках похищенных поселенцев, высадились на Сирене, они ничего не обнаружили. В отчетах появилась отметка, что планета вблизи голубого гиганта остается необитаемой.
Между тем под поверхностью Сирены шла своя жизнь — не слишком веселая, но весьма энергичная. В тренажерных залах подчиненные Норвика отрабатывали навыки: стреляли на лету, дрались в темноте, подкрадывались. В дальних концах коридоров кипела работа: часть пленных по приказу Лео продолжала расширять базу, другие удлиняли один из боковых штреков, чтобы затем в нужном месте повернуть вверх и создать запасной выход на поверхность. Сам Норвик с двумя помощниками большую часть дня проводил в лаборатории. Здесь создавались новые виды оружия, призванные обеспечить победы в будущих боях. Полученные образцы испытывались сначала на манекенах, затем на пленных, а затем ставились на вооружение. За эти занятия Норвик получил у подчиненных прозвище Колдун, чем весьма гордился.
Лабораторию Колдун покидал лишь для того, чтобы самому потренироваться, да еще для ежедневного обхода базы. Объектом его особого внимания была тюрьма, точнее, ее обособленная часть, так называемый сектор «Д». Здесь, в стороне от общих камер, где в тесноте и грязи содержалась большая часть рабов, находились два десятка отдельных отсеков. Заняты были только шесть из них. В пяти помещались отобранные самим Лео молодые мужчины — самые сильные и непослушные из всех захваченных. А в самом дальнем отсеке, отделенном от остальных рядом пустующих камер, находилась девушка, захваченная во время нападения Колдуна на корабль в открытом космосе.
В общих работах обитатели сектора «Д» не участвовали. Для чего Колдун их отделил и что собирается с ними делать, оставалось для членов его группы загадкой. Особое недоумение вызывала девушка, к которой Норвик не подпускал даже ближайших помощников. Мощные супи не могли взять в толк, для чего их вожаку понадобилось это хрупкое создание. Никто, конечно, не допускал мысли, что такой сверхнатурал, как Леон Норвик, нуждается в каких-то там сексуальных развлечениях. В итоге в отряде решили, что скорее всего Колдун ждет за пленницу большой выкуп.
Часовых на базе не было: на абсолютно пустой планете, при надежной системе наружного оповещения они были не нужны. Их заменял вахтенный, дежуривший возле мониторов, и караульная группа, готовая прийти ему на помощь в случае вызова. Тщательно охранялась только тюрьма: заключенные, которым нечего было терять, могли предпринять отчаянную попытку вырваться на свободу — пусть даже она сулила им немедленную смерть. На случай такой попытки Колдун придумал несколько сюрпризов для смельчаков.
Супи, когда наступал их черед нести вахту, как правило, погружали себя в состояние покоя, при котором сознание реагирует лишь на изменения. Для пруви, не имевших такого режима функционирования, вахта тянулась дольше. Сидя в центре вахтенного помещения, они следили по внутренним мониторам за всем, что происходило на базе: как идут тренировки в зале, как работают заключенные в дальних штреках, как другие заключенные, чья смена уже закончилась, сидят в своих камерах, как готовится обед на кухне. Мониторов не было только в лаборатории и апартаментах самого Колдуна. Время от времени вахтенные поглядывали и на наружные экраны, на которых было всегда одно и то же: на верхних, куда выводились данные со спутника — чернота космоса, на нижних — красная раскаленная мгла, бешеные вихри, тучи песка и камней, заносящие очередной труп, выброшенный из шахты. Убыль населения, ничего не поделаешь.
Эта же картина была на экранах в тот день, когда дежурил Лари Слейк, пруви первого года, включенный в группу Колдуна совсем недавно. Вынужденное безделье давалось ему тяжело. Прошла едва половина вахты, а он уже считал минуты, когда она закончится. Считал минуты, вспоминал подробности единственной операции, в которой ему довелось участвовать и где он открыл счет убитым, размышлял, как будет выглядеть предстоящая высадка на планету, о которой говорили в отряде, а взгляд его между тем механически скользил по экранам. Пока вдруг не отметил в этой осточертевшей красноватой мути нечто совершенно новое.
Лари остановился и впился взглядом в центральный экран, показывавший пространство возле входа в шахту. Он не верил своим глазам: на экране, где только что были одни лишь скалы да круглый бугорок в центре, скрывавший главный люк, внезапно появились две фигуры в белых с оранжевыми ромбами скафандрах. Такие скафандры, как было известно всем обитателям Края, носили геологи из Юнидел, научного подразделения Совбеза. Эти неизвестно откуда взявшиеся геологи шли, держась за плывущую над землей флаер-платформу, на которой было сложено какое-то оборудование. Их головы были повернуты друг к Другу, один размахивал рукой — видно, что-то говорил.
Лари быстро включил приемник. Так и есть: пришельцы разговаривали на обычной частоте, их было прекрасно слышно. Лари услышал молодой голос, говоривший: «…Говорю тебе, тройную надо! Вот тогда действительно получим результат!» Ему ответил другой голос, более низкий и усталый, принадлежавший, видимо, высоченному дылде: «Да я не возражаю, пусть посильней тряхнет, но мне кажется, двойной порции хватит». «Тебе что, взрывчатки жалко? — негодовал его молодой напарник. — Пусть тряхнет так, чтобы сразу на километр вглубь видно было. Вот это будет разведка! Ты что, воронку тут боишься сделать?» «Да не боюсь я, — отвечал его напарник, задыхаясь еще сильней (как видно, высокому и более пожилому приходилось трудно). — Ладно, будь по-твоему. Давай разгружаться да закладывать заряд».
Геологи остановились, опустили платформу на землю и сняли с нее бур и два ящика — видимо со взрывчаткой. Лари повёл глазами по экрану. По другую сторону бугра, скрывавшего люк, виднелся наполовину занесенный песком труп: насмерть забитый во время вчерашней тренировки пленный. Эти тела, брошенные возле шахты, были единственным нарушением маскировки, которое позволял себе Колдун. Делалось это в воспитательных целях, чтобы держать в страхе остальных заключенных. Опасности же в этом никакой не было: хватало двух-трех суток, чтобы высохшие трупы полностью скрылись под слоем песка и камней. Но сейчас тело было еще хорошо видно. Стоит чужакам его заметить, как они немедленно вызовут свой корабль и сообщат о находке. А если и не заметят, то через несколько минут заложат заряд тротила — тройной, как предлагал молодой — и устроят взрыв, от которого может рухнуть вся база. Что делать? По инструкции вахтенный в случае ЧП должен немедленно поднять общую тревогу. Но пока остальные члены группы добегут до люка, время уйдет. Решено: он сделает это сам! Он устранит чужаков, ликвидирует угрозу, нависшую над отрядом, и сразу резко поднимет свой авторитет. Сделать это будет нетрудно: в конце концов, это всего лишь двое людей. Даже бластер не потребуется.
Лари схватил кислородную маску и помчался к входному люку. «Но откуда они все-таки взялись? — успел он подумать на бегу. — Могу поклясться, что никакого корабля нигде не было. И на дальних подступах я их не видел. Словно под землей подползли. Надо будет одного придушить не до конца да потом расспросить». С этой мыслью он вскочил в переходную камеру и, не закрывая внутреннюю переборку, включил механизм открытия люка (на базе не боялись, если внутрь попадет немного ядовитой атмосферы планеты, и обычная в таких случаях автоматика в переходной камере отсутствовала).
Он не стал дожидаться полного открытия крышки и, едва образовалась узкая щель, скользнул в нее и повернулся в ту сторону, где работали геологи. Но тут Лари Слейка ждал сюрприз — второй сюрприз за несколько минут. Никаких геологов возле люка уже не было — только платформа с ящиками. Он даже не успел по-настоящему удивиться: дыхание его внезапно пресеклось, свет в глазах померк, и молодой пруви со сломанной шеей свалился на землю.
— Это оказалось даже легче, чем я думал, — заявил Чжан Ванли, снимая скафандр. — Ты все же хочешь взять пса? Оставь его здесь: он не очень сильный боец.
— Кажется, на Гекате ты мог убедиться в обратном, — возразил Мельник. Он стянул скафандр и поднял крышку одного из ящиков, чтобы Ган мог выскочить. Лишь на секунду задержавшись возле убитого пруви, пес первым скользнул в люк, Чжан и Питер последовали за ним.
— У них тут всюду мониторы, — прошелестел Чжан на ухо разведчику, когда, миновав шлюзовую камеру, они оказались в лифте. — Надо найти караульное помещение, где все экраны. Там найдем путь к тюрьме. Но я не знаю, где караульная.
— Ган найдет, — ответил Мельник. — Будем останавливаться на каждом ярусе. Я не думаю, что караульная глубоко.
Разведчик оказался прав: на первом же ярусе, едва двери открылись, пес учуял нужный запах и бросился вперед. Спустя несколько минут они уже были в округлом помещении, все стены которого были покрыты экранами. На пульте тревожно пульсировала красная лампочка, сигнализируя, что входной люк остается открытым. Союзники оставили ее без внимания: закрывать люк не стоило. Зато оба прильнули к экранам. Чжан, как и полагается супи, обнаружил цель первым.
— Вот тюрьма, — объявил он.
Вместе с разведчиком они внимательно вглядывались в экраны, показывавшие внутренность тюремных камер. Первая была пуста, во второй три человека, примостившись на нарах в дальнем углу, при тусклом свете лампочки играли в кости; на остальных нарах спали человек двадцать заключенных. Все игроки были грязны, оборваны и постоянно чесались.
— Я не думал, что заложников будет так много, — пробормотал разведчик.
— Это не заложники, — сообщил супи. — Обычные заключенные, рабы.
— Ты мне о них не говорил.
— А что тут особенного? У каждого вожака такие есть.
