Что-то я не видал прежде влюбленных скал. Они рухнут все разом, а ведь под первым ярусом пещер находятся второй и третий… и так далее, едва ли не до самого слоя магмы. Разумеется, Галиан ничего об этом не знает и предусмотреть подобную западню он не мог, ведь на суше подобное сооружение не простояло бы и минуты, обвалившись под собственным весом. Но даже в воде вторжения галиановского червяка оно не выдержит. Галиан добьется своего — Риверская банка исчезнет полностью и когда-нибудь в этих водах можно будет проплыть, не рискуя напороться на мель. Только плавать будет некому и незачем. Вместо банки, куда отправляются за уловом рыбаки окрестных стран, образуется подводный вулкан, выбрасывающий на поверхность ядовитый смрад и горы пемзы. Земля забьется в конвульсиях, Истельн, прежде не знавший землетрясений, изведает их сполна. Цунами смоют не только Мальц и рыбачьи поселки, но и портовые города сопредельных стран. Мореплавание в окрестных водах на многие столетия станет невозможным, так что некому будет разбиваться о подводные скалы, которые наверняка вновь возникнут на этом месте благодаря работе вулкана.
Ай, Галиан! Ай, молодец! Кардинально решил проблему! Заставь дурака богу молиться, так он себе лоб разобьет. И кабы только себе…
Страшное дело: видеть, знать — и не мочь. Я слишком хорошо помнил щелбан, который получил в ответ на свое вмешательство, по сути дела, совершенно безобидное. Я ведь не убил кобольда, мастерившего ловушку на человека, не нанес ему никакого вреда, не причинил боли. Щелчок по носу, и в ответ — удар, едва не отправивший меня к праотцам. А тут надо вмешиваться быстро, решительно и жестко. Червь уже приступил к своей разрушительной работе, и каждый день приближает если не конец света, то катастрофу вполне с ним сравнимую.
Но Галиан-то каков? Мог бы разведать все получше, прежде чем запускать свое чудище. Вот ведь скотина! С каким наслаждением я раздавлю его, если останусь жив.
Я не знал, будет ли у меня хотя бы секунда на исправление недоделанного, поэтому раскрылся сразу и полностью, стараясь успеть как можно больше. Кажется, червь был хорошо защищен, я не заметил этой защиты. Всю его тонкую структуру стер единым махом, как не было. Успел еще направить обезмыслевшего червя вертикально вверх, где, очутившись на поверхности, он должен немедленно окаменеть. А затем… затем я удивился. Ось Мира плавно слизнула всю галиановскую ахинею, а к моей активности осталась совершенно равнодушна. Мощный поток должен был растворить меня, но почему-то не растворил. Сам себе я казался студенистой медузой, которая мало отличается от воды, но плавает в ней, сохраняясь вопреки очевидности.
Торопливо и неловко я вынырнул в подледную камеру на Медовом, которая показалась родной и уютной.
Что же это получается? Все, что писалось и говорилось об Оси Мира, оказывается неправдой? Не убивает Ось и позволяет очень и очень многое. Разве что бить других не велит, а в остальном, вот она — власть над миром. Прямо обидно, что мне эта власть не нужна. Я уже в Истельне власти досыта накушался.
Так ни до чего не додумавшись, я вернулся в Ось, причем удалось мне это легко и быстро. Галиановский червь был уже недвижим, причем башка его торчала из воды, вздымаясь над поверхностью саженей на десять. Я не без удовольствия рассматривал наше совместное с Галианом (с Галианом!) творение. О лучшем маяке не стоило и мечтать. Если наверху зажечь огонь, все корабли будут предупреждены, что именно здесь начинаются опасные мели и, значит, купцам следует держать мористей, а рыбакам — удвоить осторожность.
Дело оставалось за малым — разжечь огонь.
Разинутая пасть червя превратилась в удобную чашу, шагов пять в поперечнике. Туда бы масла налить, хотя бы бурдюк, — будет гореть всю ночь.
Масло в бурдюках для производства олифы, пропитки тканей, для лампад, светильников и иных надобностей можно найти на любом южном базаре. Там же — масло в амфорах, что идет в пищу. Взять его нетрудно, но не будет ли воровство хуже, чем щелчок по носу? Поступишь нехорошо, Ось так даст по макушке, что только масло потечет.
Я нашел на Огненном берегу, где пылают негасимые огни, источник черной нефти и, мысленно зачерпнув бочку густой жидкости, перенес ее на вершину так удачно окаменевшего червя. Туда же кинул частицу пламени из горящего источника. Вершина рукотворного пика заполыхала, словно факел в руке циклопа. И хотя пламя казалось темным и исходило клубами непроглядного дыма, видно его было издалека и днем, и в ночной темени.
Неделю волшебный маяк будет виден всем, а там, надеюсь, люди сообразят, что огонь следует поддерживать.
А я, закончив свой труд, внимательно огляделся и заметил, что поток магии уже не такой гладкий. В нем образовалось несколько струй, которые сплетались, словно канаты в баллисте. Если эта штука щелкнет, ничего не останется ни от меня, ни от результатов моей храброй деятельности.
Я поспешно покинул Ось, хотя и понимал, что если вселенская сила захочет, то достанет повсюду. Теперь становились понятны слова Растона, что здесь многое можно, но не нужно. Не стоит колдовать рядом с Осью, но и в самой Оси любые движения — как собственные, так и магические — должны учитывать направление силы и быть соразмерны желаемому результату. Не так просто переустраивать мир и не возмутить Ось, вокруг которой он вращается. Мне повезло по первому разу.
Двое суток я не осмеливался показаться в Оси. Совершал прогулки по окрестностям, а это было не слишком приятно, если вспомнить, что заячья шкурка погибла; сидел у очага, в подробностях изучал хозяйство Растона, доставшееся мне в наследство.
Многое так и оставалось неясным, например, вопрос с топливом. Огромные завалы древесины обнаружились неподалеку от моего убежища. Стволы топляка, промороженные до хрупкости, валялись там внахлест. Их было столько, что дров могло хватить на полторы сотни лет. Но как Растон умудрился доставить всю эту тяжесть в центр Медового острова? Некоторое время я безуспешно ломал голову над этим вопросом, а потом махнул рукой, решив, что за полтора столетия что-нибудь да придумаю.
Кристаллоид Хрусть ломал эти деревья молодецкими ударами, обломки и мелкую щепу по наклонному ходу спускал вниз, а там уже Тюпа таскал бревнышки к очагу. Подкладывать дрова в огонь ему не разрешалось. Если дров оказывалось мало или, напротив, разошедшийся Хрусть забивал дровяную камеру обломками, Тюпа тонко и неразборчиво кричал на товарища, и великан послушно замирал или ускорял свои движения.
Положение с едой было и проще, и сложнее одновременно. Задавая хитрые вопросы Тюпе, я сумел установить, что провизию Растон приносил из ледяного штрека, ведущего к Оси Мира. А поскольку дорога там была одна, значит, еда добывалась при помощи Оси. Особых разносолов у старика не водилось, следовательно, не такое уж безопасное это было дело. Тем не менее кушать нужно и человеку, и магу.
На третьи сутки я зашел в Ось и обнаружил, что жгут, скрученный мною, бесследно исчез. В мире тоже не произошло кардинальных изменений. Огонь на верхушке каменного червя сошел на нет, лишь кое-где чадили смолистые остатки, которые одни называют пеком, а другие — асфальтом. Зато неподалеку от маяка стоял на якоре корабль. Мореходы, прибывшие из Истельна, осматривали место, возможно, по собственной инициативе, но скорее, посланные Галианом.
Галиан, несомненно, не мог не понять, что в его колдовство вторглась чужая воля, переиначившая все на свой лад, и теперь наверняка паниковал. Ничего, пусть паникует — это судьба всякого, кто влез не на свое место.
Потом я заглянул на ярмарку в селе Благом. Не так давно окрестные мужики готовы были взяться за рогатины, чтобы защитить меня от узурпатора, и я серьезно опасался за их судьбу.
Оказалось, что все не так плохо. Не встретив сопротивления возле замка, Галиан сумел поворотить свою сборную армию обратно к столице, так что села и хутора в большинстве своем оказались не тронуты. А те, кто пострадал, спешно получали помощь из казны. Ничего не скажешь, весьма предусмотрительно. Любви Галиан подобными штуками не заработает, но и ненависть тоже не вспыхнет. А на большее ему сейчас рассчитывать и не следует.
Базар в Благом шумел, как в прежние годы, хотя иноземных гостей — загорных и пришедших северным трактом — почти не было. Зато приехало несколько столичных купцов, скупающих деревенские товары в ущерб самим себе. Несомненно, это посланцы Галиана, перед которыми поставлена задача: добиться, чтобы оборот ярмарки не снизился.
Вот и спрашивается, зачем Галиану потребовалось свергать меня? Ничего, кроме хлопот и неприятностей, он не получил и теперь вертится, что угорь на сковороде. Ничего, пусть повертится, время еще есть.
Всякие вкусности в обжорных рядах лежали горой. Я чувствовал, что взять их можно так же легко, как некогда я зачерпнул нефти в источниках Огненного берега. К тому же нефть я черпал бочками, а тут возьму немножко. Вот только не сочтет ли Ось базарную кражу столь же недопустимой, как и щелчок по длинному кобольдову носу? Хочешь взять товар — изволь платить.
Денег у меня не было, но эту проблему я разрешил легко. Окинул взглядом океан, нашел на дне обломки давно затонувшего корабля и набрал среди ила пригоршню золотых и серебряных монет. Опасливо глянул вверх… Неровность в магическом потоке имелась, но небольшая, и уже через полминуты от нее не осталось следа.
Дождавшись, когда Ось успокоится, я вернулся на базар и бросил три монеты на прилавок перед торговцем малиной. Серебро тонко зазвенело, продавец в изумлении уставился на возникшие из ниоткуда деньги.
Ось благожелательно молчала. Закрутившаяся было струйка бесследно разошлась в общем потоке.
Теперь, наверное, я могу взять и малину. Во всяком случае, это нельзя будет назвать воровством: малина выставлена на продажу, а я заплатил куда больше, чем стоит весь товар у торговца ягодой.
Я протянул руку и осторожно взял одну из корзинок. Всей кожей я чувствовал напряжение потоков магии, но ни один из них не сорвался и не ударил меня. Если бы Ось была разумна, можно было бы сказать, что она сочла допустимой покупку малины на Благовском рынке.
Зато продавец ягод отреагировал самым бурным образом.
— Базарник! — закричал он. — Базарник купил у меня малину!
Сбежался народ. Люди рассматривали старинные, нездешней чеканки монеты, размахивали руками, галдели каждый о своем. Оставшиеся ягоды у счастливца были раскуплены в мгновение ока, причем никто — ни продавец, ни покупатели — не торговался. Купить тот же товар, что покупал базарник, — это же к счастью!
Базарником никто из великих специально не занимался, просто руки не доходили. Известно только, что такого существа нет, хотя в него верят по всей земле, в любом месте, где люди собираются, чтобы торговать и меняться товарами. Базарник никогда ничего не берет даром, он платит щедро, в несколько раз больше, чем стоит взятый товар. Увидать тороватого покупателя никому не удается; просто товар, выложенный на прилавок, вдруг исчезает, а на его месте появляются деньги.
Маги в базарника обычно не верят, просто потому, что никаких следов постороннего колдовства на этом месте не остается. А раз не видно волшебства — значит, нет и базарника.
Теперь я оживил старую легенду, выступив в роли щедрого привидения. Даже жаль, что никого из колдунов не было поблизости, интересно было бы полюбоваться на их физиономии, когда они станут изучать старинные монеты и расследовать исчезновение корзинки с лесной малиной.
Но в Истельнском королевстве бродячие маги — редкость, поэтому я не стал задерживаться и с корзиной в руках вышел из Оси.
Спелая малина, собранная на старых гарях, — пахучая и сладкая. Глядя на заснеженные просторы Медового, почти невозможно поверить, что где-то стоят летние деньки и зреет малина. Горстку малины я дал Тюпе, и он с готовностью счавкал ее, хотя и не умеет понимать вкуса. Остальную, как была — в плетенке, поставил на стол и долго сидел рядом, отправляя в рот по ягодинке и размышляя, как жить дальше.
Никто из врагов достать меня здесь не сможет, но и отомстить Галиану так просто не получится. Это тебе не кобольда по носу щелкнуть. Все, что я до сих пор сделал, идет, скорее, на пользу моему недругу, нежели во вред. Конечно, он обеспокоен судьбой червя, но зато на Риверской банке возник естественный маяк, создание которого молва, конечно же, припишет Галиану. И базарник в Благом объявился в правление нового властителя; при мне такого не было.
Хотя еще не известно, чем закончится создание маяка. Мои сооружения рушились через неделю-другую. Надо будет посмотреть, что сейчас творится под Риверской банкой. Посмотреть и постараться понять происходящее.
Вновь я нырнул в подводную прорву и так же, как в первый раз, ужаснулся нестойкой хрупкости всего сооружения. Зато окаменевший червь впаялся в тонкие стены, став их частью, так что в любом случае кобольдам не удастся обрушить маяк. Если это сделать, худо придется не только побережью, но и пещерам — подземным и подводным.
Смотрю, пытаюсь понять… вот скала — почему она не падает? Да потому что ее удерживают прочные нити заклинаний. Откуда магическая сила в этих заклятиях? Притекает вот по этим струнам. А дальше? Струны должны где-то сходиться, но этого нет. Непонятно…
Мне чудилось, будто я вишу в пустоте и рассматриваю свысока сложнейшую паутину, сотканную волшебниками кобольдов. К несчастью, паутина разорвана, чего-то в ней не хватало,
