— По какому праву? — ОН с высокомерием смотрел на сержанта.
— Пограничный наряд. Прошу ваши документы, — не обратив, казалось, никакого внимания на усмешку во взгляде и голосе, сказал сержант.
— Когда я тут в сорок четвертом году гнал немцев, то не было никаких пограничных нарядов и никто у меня документов не спрашивал.
— Совершенно верно, — деликатно и невозмутимо ответил на это сержант Чернышов-старший, рассматривая протянутый ему паспорт. — Но тогда был сорок четвертый год. Некоторая разница. И существует Государственная граница.
Паспорт был выдан на имя Степанова Игоря Петровича, 1925 года рождения, проживающего в городе Кизыл-Арвате.
— Прошу следовать за мной, — сказал сержант.
И они пошли: впереди Чернышов-старший, следом за ним Степаков из Кизыл-Арвата, а сзади расторопный солдат и вожатый с Астрой, то и дело преданно и вопросительно заглядывающей в глаза своему хозяину и жмущейся к его ноге.
Появление пограничного наряда не произвело на воскресных посетителей дамбы особого впечатления. У пограничников своя служба, своя жизнь, свои строгие ее регламенты, и мало кто проводил взглядом скатившийся с дамбы и умчавшийся по городским улочкам автомобиль.
Меж тем задержанного и доставленного в канцелярию заставы гражданина Степанова допросил сам начальник майор Васин.
— С какой целью вы прибыли сюда из Кизыл-Арвата? — спросил он, придирчиво рассматривая паспорт Степакова. — Насколько мне помнится, этот город находится почти на другом конце нашего государства.
Степаков сидел напротив Васина, чуть поодаль от стола, положив ногу на ногу, скрестив на груди руки и откинувшись на спинку стула. Он смотрел на майора вызывающе и презрительно.
— Пишите, — сказал он. — Взяв отпуск в межрайонной конторе электросбыта, где работаю в должности инженера, я приехал в Чоповичи, чтобы навестить своего фронтового друга, с которым не виделся много лет.
— Ваш товарищ живет в Чоповичах?
— Да.
— Вы можете назвать его адрес?
— Адреса не знаю. Наведу справки в понедельник.
— Мы поможем вам сделать это сегодня. Назовите фамилию вашего товарища.
Теперь майор Васин внимательно, изучающе следил за выражением лица задержанного. Тот сидел по-прежнему надменно, высокомерно вскинув голову. Но с ответом помедлил, замешкался. Что-то схожее с испугом промелькнуло в его хмурых глазах. Или, быть может, это лишь показалось майору? Васин не спал нынче всю ночь, отправляя и принимая наряды. Отсутствовал заместитель по политчасти, и лишь недавно вступил в должность заместитель по общим вопросам, вовсе еще неопытный лейтенант, только что из училища, пока умеющий лишь отлично играть на баяне.
Лейтенант присутствовал при разговоре, внимательно прислушиваясь к вопросам-ответам и с любопытством рассматривая задержанного. В отличие от майора ничего особенного в выражении глаз Степакова он не заметил.
— Грещак Иван Самойлович, — вызывающе сказал меж тем Степаков. — Может, слыхали?
— Нет, не слыхал, — в задумчивости проговорил майор и крепко потер ладонью лоб. — Прочтите, — он протянул Степакову лист протокола предварительного дознания, — и распишитесь.
— Зачем? — спросил Степанов.
— Так надо для порядка.
— Я потерял очки на дамбе. А без очков не вижу.
— Не ломайтесь, гражданин Степаков. Вы все прекрасно видите и так же прекрасно осведомлены о том, зачем это делается. Прочтите и распишитесь. — Майор устал, хотел спать, он не верил ни единому слову своего собеседника.
— Ладно, — сказал Степаков. — Я могу расписаться не читая.
— Нет уж, лучше прочтите, — не повышая голоса, едва усмирив неожиданно возникшее в нем раздражение, сказал майор.
— Что с вами делать, — снисходительно сказал Степаков. — Так и быть. — Он принял от майора бумагу, быстро пробежал ее глазами, подошел к столу и размашисто расписался.
— Теперь, надеюсь, могу быть свободен? — уже не садясь на стул, спросил он.
— Нет, вам придется еще немного задержаться у нас. Отдохнуть.
Степаков колюче поглядел на майора. Медленно, с расстановкой, сказал:
— Вы за это ответите.
— Как водится, — спокойно согласился майор и крикнул: — Дежурный!
Дверь тотчас распахнулась, и на пороге встал сержант с красной повязкой на рукаве.
— Уведите задержанного, — распорядился майор.
— Однако, — возмущенно пожал плечами Степаков, но тем не менее заложил руки за спину и покорно направился к двери.
А сержант Чернышов-младший исправно выполнял службу на дамбе. Когда настало время покинуть ему свой пост, про Степакова на заставе было уже кое-что известно. Во-первых, местное отделение милиции сообщило, что ни в самом городе, ни в окрестностях никакой Грещак Иван Самойлович не проживает, а во- вторых, от дежурного по штабу отряда была получена телефонограмма следующего содержания: «Степаков Игорь Петрович, проживающий в городе Кизыл-Арвате, год рождения 1925-й, является государственным преступником, растратившим крупную денежную сумму и привлеченным к уголовной ответственности. Скрывается от ареста. Объявлен всесоюзный розыск».
Все это было сообщено Степанову. Тот некоторое время молча сидел на стуле, уперевшись ладонями в колени, потом выпрямился, криво усмехнулся и сказал:
— Ладно. Ваша взяла.
— С какой же целью вы приехали к нам сюда? — спросил майор.
— А зачем вам теперь знать об этом?
Они пристально, изучающе посмотрели друг на друга: майор — устало и терпеливо, Степанов — зло.
— Хотели перейти границу? — спросил майор.
— Да.
— Так сказать, в капиталистический мир? С пустыми-то руками?
— А это уж не ваше дело! — вскинулся Степанов.
— Нет, почему же, — как бы с сожалением сказал майор. — Ничего у вас не вышло, гражданин Степанов.
— Вижу. — Степанов как бы подчинился спокойствию майора. — Как меня опознали?
— Сержант просто выполнял свой долг. Вот и все. Просто наблюдал, сопоставлял…
Майор поднялся, давая этим понять, что разговор закончен, и не так уже громко, как прежде, позвал:
— Дежурный, уведите задержанного.
Глава пятая
Пока запрашивали паспортный стол городской милиции о проживании в Чоповичах некоего Грещака, ожидали ответа на телефонограмму, посланную дежурному по штабу отряда, находящегося чуть не в ста километрах от Чоповичей, майор Васин успел побывать дома, побриться, пообедать и даже крепко и беспечно поспать два часа с лишним. Рассчитывать на большее он не мог: в канцелярии ждали неотложные дела, и поручить их исполнение милому, старательному лейтенанту Деткину пока не было никакой
