Поселение мы покидали сократившимся составом. Дон Кихот и Санчо Панса остались устраивать свои судьбы. Опечаленный рыцарь печального образа в окружении ребятни живописал свои ратные подвиги, грохоча латами и размахивая длинными руками. Как никогда похожий в этот момент на нелюбимые им ветряные мельницы.
Санчо Панса с господской невестой отправились выскребать по сусекам остатки прошлогоднего урожая, дабы подготовить праздничный стол. По тому, как толстушка реагировала на якобы случайные, но весьма целенаправленные касания его волосатой пятерни, сдается мне, рыцарь на личном опыте узнает, болит ли голова, когда рога растут. А вообще-то девушка она хорошая…
Потеря в нашем отряде этих двух крутых «мачо» компенсировалась лохматым щенком кавказской овчарки (его с ходу нарекли Пушком), с полной самоотдачей выполнявшим возложенные на него охранные функции. Он неистово отгонял от степной тропинки наглых бурундуков и ленивых ворон, расчищая дорогу нашему кортежу. От его настороженного взгляда не могли укрыться даже притаившиеся в засаде жучки- паучки, которых он, предварительно обнюхав на наличие запрещенных к ношению вещей, загонял под прелую листву. Подвергшиеся досмотру бедные божьи коровки заработали боязнь открытого пространства, впоследствии уйдя глубоко в подполье, а жуки-навозники переквалифицировались с почетной должности ассенизаторов на не менее полезную для флоры – селекционеров-любителей. Неумело, но со рвением скатывая хорошо приспособленными для этого лапками пыльцу определенного вида растений в шарики и перенося ее совершенно на другие, они тем самым доводили бедных наркоманов до нервного срыва. Говорят, что их усилиями с этой пагубной привычкой было покончено на многие столетия, пока ужас, посеянный в сердца молодежи переквалифицировавшимися жуками-навозниками, не выветрился из людской памяти.
Добрыня Никитич, флегматично пожевывая соломинку, скучал в ожидании очередного подвига. Девушки, сердясь на меня за решение выехать немедленно, не задерживаясь на свадебное торжество, ехали чуть сзади, шепотом обсуждая различные «финтифлюшечки», которыми можно было бы украсить подвенечное платье для придания образу нареченной изысканной изюминки. Я тоже молчал, злясь на самого себя за чувство вины, которое против всех разумных доводов испытывал.
Быстро усиливающиеся конский топот и звон железа заблаговременно оповестили нас о приближении закованного в латы всадника.
– Подождите меня! – размахивая копьем, прокричал Дон Кихот и, зацепившись за ветку единственной на всем обозримом пространстве яблоньки, с грохотом сверзился наземь.
Мы дружно вздохнули и поспешили ему на помощь.
ГЛАВА 14 И в ушах трава торчит
Золотыми бывают не только руки…
– Нет, мы конечно же все дико рады тебя видеть,- заверил я огорченного своим неудачным падением рыцаря печального образа. На устранение последствий этого падения мы потратили половину дня, поскольку пришлось вскрывать помявшиеся латы с целью извлечения из стального плена тела величайшего из романтиков современности, ну а остаток вечера мы отпаивали его настойками из шиповника, ромашки и еще какой-то подозрительного вида зелени, которая, по словам Лели, чудесно снимает усталость в мышцах и боль в теле.
– Рады? – тихо промолвил Дон Кихот.
– Рады-рады,- успокоил я его,- но за каким лешим ты сбежал с собственной свадьбы?
– А ты?
– А это не моя свадьба,- парировал я.
– И не моя,- логически вывел рыцарь.- Уже… наверное.
– Может, передумаешь,- неуверенно проговорил я.- Подумай, от чего ты отказываешься?
– Нет! – после непродолжительного раздумья ответил он.- Меня манят великие подвиги, новые края… И не мог же я бросить вас на произвол судьбы. Вы ведь без меня как малые дети – пропадете.
Ну что на это возразишь?
Я не нашел подходящих слов и просто махнул рукой. Видать, судьба моя такая.
Пока суд да дело, начало темнеть. Из-за леса из-за гор донесся торжествующий вопль вурдалака, оповещающего окрестности о своем удачном самовыкапывании из-под могильной плиты. Холодок брезгливости скользнул, по спине, вызвав озноб. Почему-то я совершенно уверен, что мне нет смысла бояться этой ночной нечисти, но… Без знаний нет уверенности, а на одних догадках далеко не уедешь.
– Остановимся вон на том холме,- указав на островерхий курган, предложил я.
– Дело,- согласился Добрыня.
При ближайшем рассмотрении холм оказался совершенно непригодным для привала – слишком крутой подъем и иглообразная верхушка. Зато странной формы карниз, выступающий из холма, образовывал своего рода навес, могущий послужить защитой от возможных осадков.
– Здесь и расположимся.
Первым делом задав лошадям и оленю овса, мы привязали их к вбитому в землю колышку и принялись извлекать из седельных сумок запасы.
Тот факт, что о такой мелочи, как провиант и спальные принадлежности, Дон Кихот Ламанчский даже не подумал, бросаясь в погоню за нами, меня нимало не удивил. Купленная у хуторянок провизия осталась у Санчо Пансы, который уж точно об этом не позабудет. Вот если бы случилось наоборот…
Сняв седла и разложив вместо одеял войлочные коврики, во время движения служащие прокладкой между седлом и потничком, от чего они имеют весьма устойчивый специфический запйх конского пота, мы расположились вокруг небольшого костерка и принялись трапезничать.
– Сейчас бы супчику, да с потрошками… – мечтательно сказал я, сделав особый акцент на последнем слове, и откусил от слегка примятого мясного пирога, содержимое которого напоминало об отсутствии мясорубок и о чьих-то не очень крепких зубах.
– Подстрелите завтра зайца,- предложила Ламиира,- мы приготовим.
– Дело,- молвил Добрыня.- И вот что я вам скажу…
Но высказаться ему не дали.
– А-а-апчхи-и-и!!! – сказал холм. И нас сдуло ветром, протащив по репейникам и забросив в небольшую низину, по дну которой, журча, протекал ручеек.
Скакуны устояли: они находились в стороне от основного воздушного потока, им лишь гривы растрепало да глаза пылью запорошило. А вот мы в полной мере вкусили прелести передвижения методом перекати-поля. Перед глазами хоровод светлячков, за шиворотом солома, в волосах разный сор, а в голове вопрос: «И что это было?»
Лишь овчар не растерялся, он с ходу бросился в бой, яростно лая, но не делая попыток выбраться из выемки, в которую его задуло.
– Все целы?
– Я, кажется, ноготь сломала,- жалобно сказала Ламиира.-А про прическу и думать не хочется…
– Ливия, ты как?
– Слава богу!
– Понятно. Леля, а ты?
– Мне понравилось, нужно еще как-нибудь повторить…
– С вами, мадам, все ясно. Добрыня?
– Здесь я.
– Цел?
– А чего со мной станется?
