Его светлость скорее от удивления, чем от страха отступил назад и со всей силой ударил собаку ногой, Макси завизжал от боли и отлетел в другой угол. Феликс закричал:
– Я убью эту скотину.
Макси поджал хвост и, жалобно скуля, выбежал из комнаты.
Рейчел вскочила со скамьи, не зная, что ей делать: сорвать со шляпы Феликса вычурный плюмаж и удушить его сиятельство этим нехитрым приспособлением или бежать за Макси и убедиться, что с ним все в порядке.
Она выбрала последнее, но Феликс Проворно схватил ее за руку.
– За что вы ударили несчастное животное? – Рейчел попыталась вырваться.
– Несчастное животное! – передразнил он. – Эта мерзкая бестия напала на меня.
– Вы сами мерзкая бестия!
Рейчел наконец выдернула руку из его цепких пальцев и голосом, дрожащим от ненависти и негодования, сказала:
– Я никогда не выйду за вас замуж! Никогда! Надеюсь, я выразилась достаточно ясно.
Она выбежала в холл. Макси нигде не было. Рейчел прислушалась. Откуда-то доносилось слабое поскуливание и низкий успокаивающий мужской голос. А, вот здесь – небольшая комнатка напротив музыкального салона. Она бросилась туда и застыла на пороге. Герцог Уэстли держал Макси на руках и нежно перебирал пальцами серебристую шерстку.
– Что случилось с этим милым существом? – спросил он негромко. – Ему явно не по себе. Вертится, скулит. Что с ним такое?
Терьер снова тихонько заскулил, а Джером продолжал его успокаивать, осторожно поглаживая.
– Лорд Феликс пнул его изо всей силы, такого кроху!
Герцог возмутился:
– Вот негодяй! Что, просто так, ни с того ни с сего?
Он присел и, держа собаку на коленях, начал внимательно ее осматривать.
– Макси пытался защитить меня от его назойливого внимания.
Герцог дотронулся до какого-то места, и Макси взвизгнул.
– Вот бедняга, – сказал герцог, продолжая ощупывать собаку. – Но, кажется, ничего страшного.
Рейчел смотрела на изящные руки Уэстли. Как он заботлив и внимателен. Боже, она была так глупа, считая, вслед за многими, герцога и высокомерным, заносчивым. Что только не выдумают злые языки, оговаривая того, кто не похож на других. Многие ли из этих лордов понимали, что состояние приносит не только привилегии, но и обязанности. Он не был слаб и испорчен, как Феликс, или беспечен, как ее брат Стивен. Конечно, если достоинство называть высокомерием, а разумную твердость надменностью, тогда... Нет, она решительно отказывалась видеть какие-либо недостатки герцога Уэстли.
Джером поднялся, передавая Макси хозяйке.
– Похоже, он отделался всего-навсего ушибом ребра.
– Слава Богу, – сказала она, беря своего любимца на руки.
– Насколько я понял, лорд Феликс только что сделал вам очень лестное предложение?
– Лестное? Скорее, наглое! – Щеки Рейчел покраснели от гнева. – Вы знаете, что он сказал?
Темно-синие глаза герцога заискрились, скрывая улыбку:
– Ну, в общих чертах... Полагаю, он просил вас оказать ему честь и стать его женой.
– Ничего он не просил! «Я делаю вам честь и предлагаю стать моей женой», – вот что он заявил.
Герцог рассмеялся. «Конечно, он сказал, что думал. А ведь так долго репетировал!..»
– Ничего смешного в этом нет! – возмутилась она. – Он уже знает, где мы будем венчаться. Он, наверное, и платье мне придумал, а то, может быть, уже и заказал. Шут!
– Подумайте хорошенько, – сказал герцог, стараясь сохранять серьезность, хотя его губы дрожали, – а вдруг вы разобьете его сердце своим отказом.
– Помилуйте, вы думаете, оно у него есть? Или, может быть, вы считаете, что лорд Феликс сгорает от любви? Что вы?! Он всего лишь собирает достойную его дома коллекцию. Вот и женится, для завершения. Закончит таким образом оформление дома, начнет собирать еще что-нибудь.
Джером весело посмотрел на нее:
– Так вы не верите, что он испытывает к вам великую страсть?
– Его единственная и самая большая страсть – собирать вещи, – строго сказала Рейчел. – Я для него всего-навсего еще одна удачная покупка вроде дорогой акварели, известной скульптуры или старинной фарфоровой вазы.
Рейчел взглянула на герцога и замолчала. Восхищение в его глазах невозможно было спутать ни с чем. В них было что-то еще, что-то глубокое и теплое, отчего у нее закружилась голова.
Он наклонился к ней, как будто им владела неведомая сила, которой он не мог сопротивляться. Ее сердце бешено колотилось. Она страстно хотела этого поцелуя.
В этот момент Рейчел поняла, что влюбилась. Как-то, она спрашивала мать, как та узнала, что именно
