чего-то не понимаю.
— Гейбриел, твои манеры, — пробормотал священник, а затем уже громче произнес: — Добро пожаловать в Драгон-Керн, сэр. Я отец Юстас.
Священник взял его руку и приложился к королевской печати. Не совсем точные правила этикета, подумал Сесил, но жест оценил. В свое время Одбоди изучал генеалогию Дрейков и пришел к выводу, что это, должно быть, дядя нового лорда.
— Благодарю вас за прощение Гейбриела, — сказал отец Юстас.
— Я заслужил свое прощение, оказав услугу королю, дядя, — раздраженно ответил лорд Дрейк. — Его величество был мне благодарен за возвращение невредимым своего кузена, захваченного французскими пиратами. А Одбоди только секретарь, готовящий бумаги.
— Я — хранитель королевской печати. — Сесил метнул взгляд на священника, который заметно поежился. — Возможно, святой отец, вам следует напомнить лорду Дрейку, что я еще и королевское ухо. Что его величество так милостиво дает, то может и отобрать.
— Мои извинения, сэр. Гейбриел долгое время находился в море. Надеюсь, вы проявите снисходительность и простите ему недостаток… изысканности.
— Не море испортило Гейбриела Дрейка, — сказал из темного угла Хью. — Он был на пути в ад еще до этого.
— Хью Кармантл, я и не заметил, что ты скрываешься в темноте, — с искренней радостью отозвался лорд Дрейк. — Ты ли это?
— Я, во плоти.
— И значительно большей, чем когда мы виделись в последний раз. Иди сюда, приятель. — Лорд Драгон-Керна заключил друга в свои медвежьи объятия.
— Значит, я прощен, что украл у тебя Кэтрин Аксбридж? — спросил Кармантл. — Ведь именно потеряв ее, ты и ушел в море.
— Возможно, ты оказал мне услугу. Девушка была красива, но холодна, как сосок ведьмы. Годы недобры к гарпиям. Что с нею стало?
— Я на ней женился.
— О, мои извинения, Хью, — криво улыбнулся Дрейк. — И возможно, мои соболезнования.
Хью сделал притворный выпад, и друзья углубились и беседу о знакомых и о давно минувших днях. Сесил одобрительно кивнул. Может, Кармантл хитрее, чем он думал.
Одбоди сел в резное дубовое кресло и наблюдал за действиями своей мелкой сошки, одновременно прикидывая цену находившихся в комнате вещей. Гобелены — только остатки прежней роскоши, но камин вдоль стены настолько большой, что в нем можно поджарить целого быка. Тяжелый канделябр на столе — оловянный, а не серебряный, буфет пустой, как будто лучшие вещи уже проданы. Значит, разговоры о финансовых трудностях Пирона соответствовали действительности. Но где-то в замке Драгон-Керн спрятаны несметные сокровища, даже более значительные, чем в жадных мечтах Сесила. И все это перейдет какому-то пирату.
К счастью, ненадолго. Если Сесилу будет что сказать. А ему всегда есть что сказать.
Его внимание привлекла девушка, которая внесла чайный поднос. Маленькая, чуть больше ребенка, но с заметной уже грудью, предвещавшей расцвет юной женственности. Овальное лицо — сама невинность, только слегка испорченная сознанием, что она привлекательна. Сесил таких любил. Он был хрупким, без особых мужских признаков, чего не хотел признавать. Дети и миниатюрные шлюхи всегда заставляли его чувствовать себя более крупным. И родовитая женщина-ребенок как раз то, что ему нужно.
— Гиацинт, зачем ты сюда пришла? — нахмурился лорд Дрейк. — Где мисс Рен?
— Мисс Жак велела передать, что нездорова, дядя. Она спросила, не могу ли я налить чай вам и гостям, — с не такой уж детской улыбкой объяснила девочка.
Она быстро обвела взглядом комнату, и Сесил прочел в нем явное приглашение. Юные всегда хотели его внимания, каждая из них.
— Кто это очаровательное создание? — поинтересовался он.
— Это — не очаровательное создание. Этот ребенок — одна из моих племянниц. Хорошо, Гиацинт, можешь налить чай, но лучше бы ты еще принесла сахар.
— Конечно, дорогой дядя. Что-нибудь еще?
Пират совершенно невыносимый задира! Сесил делал этому ребенку, фактически всему королевскому двору, громадное одолжение, тайно руководя его устранением.
Ее гладкие белые руки были так поэтичны, когда она изящно разливала по чашкам заваренный чай, добавляла сахар и молоко. Пока Сесил пил отличный чай, ему в голову пришла гениальная мысль. Кармантл громко жаловался на холод в будуаре его красивой жены, и Сесил заметил, как блестели у него глаза, когда барон принимал чашку из рук девушки.
Значит, Сесил посеет семена, поедет дальше в Бат, уверенный, что Хью поймет выгоду этого плана и совершит неблагоразумный поступок, когда Одбоди тут уже не будет. Ему лучше узнать грязные подробности из вторых или третьих рук и на безопасном расстоянии.
Единственной ложкой дегтя в этой бочке меда было то, что первым ее попробует кто-то другой. Ведь девочка восхитительна, а Сесил очень любил посвящать невинных в тайну плотских удовольствий. На этот раз он должен удовлетвориться лишь тем, что возьмет под свое крыло запятнанную голубку. Идея обрела твердую основу. Возможно, в утешении погибшей девочки есть радости, не испытанные им раньше. Это стоило изучить.
Но Гейбриел Дрейк слишком опасен и силен. Одбоди не имел желания встретиться с ним на дуэли, лорд Драгон-Керна не из тех, кто отказывается от поединка. И когда он бросит вызов негодяю, опозорившему девочку, им не может быть Сесил.
К тому же Хью Кармантл одного роста с Дрейком и, возможно, тяжелее.
Если он победит Дрейка — превосходно. Если нет, и без того уже запятнанная репутация пирата не выдержит очередного скандала. Какая родовитая, богатая леди согласится выйти за человека, убившего друга детства? Причину дуэли наверняка скроют, чтобы защитить девочку, что окончательно погубит репутацию Дрейка среди знати. А если Гейбриел Дрейк не преуспеет в женитьбе и производстве наследника, результат окажется таким же — Драгон-Керн перейдет в другие руки. Не сразу, конечно. Столь тонкие маневры требуют большого терпения.
А Сесил был само терпение.
Глава 12
Карета барона Кармантла, запряженная шестеркой лошадей, громыхала по узкой дороге, ведущей из его разваливающегося поместья в Драгон-Керн.
— Этот бархат отвратительно вытерся. — Леди Кармантл постучала по обивке.
— Никто этого не видит, — ответил Хью.
— И вам безразлично, что оскорблены мои чувства.
— Мадам, с тех пор как вы согласились помочь мне в нашем деле сегодня вечером, боюсь, ваши чувства уже сильно пострадали.
Она быстро взглянула на него своими кошачьими глазами, ее сжигала ненависть. Когда Хью решил участвовать в интриге, которую они с этим ужасным Одбоди задумали, Кэтрин поняла, что не может больше терпеть своего мужа.
Хотя она и с самого начала не слишком его любила.
Если бы он просто сделал это, она могла бы закрыть глаза на его неблагоразумный поступок, заказать новый гардероб и счесть дело законченным. Ее абсолютно не интересовало, где муж получает удовольствие, главное — чтобы не в супружеской постели. С него вполне хватало, что она подарила ему наследника.
Но теперь он сделал ее сообщницей в обольщении почти ребенка. И Кэтрин ненавидела его за это.
Впрочем, она даже не попыталась остановить мужа. Им необходимо богатство, спрятанное в Драгон-Керне, она сыта по горло почти нищенским положением и стараниями не показать этого. Если она еще раз будет вынуждена появиться в этом надоевшем старом платье, с ней случится истерика. Как только сокровище Драгон-Керна окажется в их руках, она уже никогда больше этого не допустит.
Кэтрин выглянула в окно кареты. Вдали, словно звезда, поблескивал огнями Керн. Если бы в свое время она не сделала ошибку и вышла за Гейбриел а Дрейка, то стала бы там хозяйкой. Но Хью был в юности таким очаровательным, с большим, всегда готовым к действию членом, а она — юной и любопытной. Конечно, главную роль сыграл тот факт, что Хью наследовал титул, а Гейбриел был всего лишь вторым сыном.
Теперь он хозяин поместья и, если рассказы Хью правда, осчастливлен спрятанным запасом золота, о существовании которого даже не знает.
Увы, судьба жестока.
Кэтрин Кармантл еще считали красавицей. Интересно, как выглядит сейчас Гейбриел и не предпочтительнее ли он в постели, чем Хью. Возможно, ей следовало бы воздержаться от осуществления сегодняшнего плана, так, на всякий случай.
Она украдкой взглянула на мужа. За последние несколько лет он стал шире, появился намек на двойной подбородок, но Хью все еще выглядел красивым мужчиной. Когда он хотел очаровать женщину, ему это легко удавалось.
Кроме нее, конечно. Она слишком хорошо знала его.
Что делало план еще более презренным.
— Ты в этом уверен, Хью? Ты сказал, что Гейбриел в хорошей форме.
— Но я всегда превзойду его в фехтовании. Не беспокойся, Кэт. Просто найди отговорку, если меня будут искать, а потом не успеешь оглянуться, как тебе уже не придется волноваться насчет потертого бархата. Ты сможешь купить новую карету, если захочешь. Драгон-Керн лишится своего барона, Одбоди замнет скандал и позаботится, чтобы Керн перешел ко мне.
— А племянница Гейбриела? Бедный запятнанный ребенок? Что станет с ней?
— Это несущественно.
— Постарайся не слишком усердствовать. Кроме того, побереги силы. За последние пятнадцать лет Гейбриел Дрейк мог усовершенствовать свое искусство фехтования.
Хью схватил ее за подбородок, заставив смотреть на него.
— А если это случится, ты будешь плакать обо мне, Кэт?
— Очень, — сказала она, прилагая все усилия, чтобы не поморщиться.
Кэтрин ненавидела, когда муж обращался с ней подобным образом, но если бы она показала ему свое неудовольствие, он бы еще чаще прибегал к грубости. Она перевела разговор в шутку:
— Возможно, я позволю лорду Дрейку утешить вашу скорбящую вдову.
Кэтрин притворно засмеялась, и он, подумав, что она действительно шутит, присоединился к ней.
Она же решила, что эта мысль заслуживает внимания.
* * *
На стенах замка пылали факелы. Над головой хлопали от ветра знамена. Все оставшиеся серебряные вещи были отполированы, все камни отчищены жесткой щеткой. Пусть следующие недели всем придется сидеть на жидкой овсяной каше после такого приема, но сегодня миссис Бидли перевернула небо и землю, чтобы приготовить угощение, достойное
