задумчиво скользил по темным очертаниям убогой лавки Джонни Эймока, едва различимой в темноте южной ночи. Она думала о несчастном, запертом сейчас в темном душном помещении, и сердце ее болезненно сжималось.
— Он знает? — наконец спросила она. — Вы сказали Джеку об эпидемии?
— Да. — Лицо капитана стало серьезным.
«Боже мой, — подумала Индия, — Боже мой!»
Грэнджер бросил взгляд на берег, где тихие волны лагуны, шелестя, омывали белый в лунном свете песок пляжа. Шлюпка с «Барракуды» давно уже вернулась за ним, и теперь матросы терпеливо ожидали капитана. Лишь удары одного из качающихся на волнах весел о деревянный борт лодки нарушали тишину ночи.
— Джек попросил меня доставить его на Ракайа, прежде чем мы отправимся в Лондон.
Индия резко повернулась и внимательно посмотрела на сидящего перед ней моряка.
— Вы выполните его просьбу?
— Не вижу смысла.
— Но ведь если карты действительно там…
Грэнджер отрицательно покачал головой:
— Даже если они и в самом деле были там, теперь их уже не найти.
— Вот как? А может, вы просто-напросто не поверили Джеку?
Капитан криво ухмыльнулся.
— Некоторые люди никогда не желают играть по правилам, и Джек Райдер — один из них.
— Думаете, он хочет вас одурачить?
— Не сомневаюсь, он пойдет на все, лишь бы избежать виселицы и выяснить, что же случилось с его дочерью на том проклятом острове.
— А вам не кажется, что Джек имеет право узнать о ее судьбе, прежде чем его повесят?
— У меня есть приказ, мисс Макнайт, и в нем ни слова не сказано о том, что я должен бороздить Тихий океан в поисках какого-то ребенка, да к тому же еще и полукровки. Мне предписано доставить преступника в Лондон, и только.
— Но навигационные карты «Леди Джулианы»…
Грэнджер резко поднялся.
— Они утонули десять лет назад.
— Вы не можете этого знать наверняка. — Индия умоляюще посмотрела на него: — Подумайте хорошенько — от вашего решения зависит жизнь человека.
Грэнджер бросил взгляд на ожидавшую его шлюпку и твердо произнес:
— Я исполняю приказ.
Голос его прозвучал хрипло и мрачно.
— Ну конечно! — Индия всплеснула руками. — У вас ведь приказы. Как же я об этом забыла…
На этом они расстались. Капитан стоял на носу лодки. Матросы налегли на весла, и от шлюпки шлейфом пошли волны, а Индия все сидела, вглядываясь в темные воды лагуны и залитые лунным светом силуэты кокосовых деревьев на фоне звездного неба. Шум прибоя, шелест листвы и запахи диковинных цветов — все это, словно странное, тягостное дыхание острова, волнами распространялось в ночи.
Немного погодя она услышала плеск воды: к берегу со стороны «Морского ястреба» приближалась маленькая лодка. Индия встала и, увязая ногами в песке, пошла навстречу Пату, который, пришвартовав лодку, легко спрыгнул на берег.
Глава 23
Джек лежал на спине, из раны на щеке текла кровь. Матрас под головой совершенно промок.
Неожиданно поблизости послышался какой-то шорох, затем приглушенное бормотание. Джек встрепенулся. Кто бы это мог быть? Что-то зачастили к нему гости этой ночью. Вскоре он различил приглушенный шепот Индии — ее шотландский выговор он бы ни с чем не спутал. При звуках этого голоса Джек испытал облегчение, смешанное с противоречивыми чувствами, в которых он и сам себе не отдавал отчета.
Подняв голову, он бросил взгляд на дверь. Первой его мыслью было подняться — очень уж ему не хотелось предстать перед ней в таком жалком виде, — но из этого так ничего и не вышло. Немного помучившись, Джек прекратил попытки и просто лежал в душной темноте, прислушиваясь к скрипу ключа в старом ржавом замке.
Наконец дверь распахнулась и тусклый свет упал на его лицо.
— О Боже! — Индия застыла в дверях. Ее фигура была так величественна и совершенна в лунном свете, что Джек непременно выразил бы ей свое восхищение, если бы его сломанные ребра не слишком ныли.
Она быстро прошла по пыльному каменному полу и опустилась на колени перед его тощим матрасом. Руки ее замерли над головой Джека, но она так и не решилась коснуться его лица.
— Что случилось? Кто это сделал?
Джек лишь криво усмехнулся в ответ, но даже это простое движение причинило ему боль. Вместо него ответил Джонни Эймок:
— Ему нанес визит комендант в сопровождении трех жандармов. Двое держали Джека за руки, а один избивал.
Индия резко обернулась и уставилась на торговца.
— И вы им позволили? — Голос ее дрожал от негодования. Ей даже не пришло в голову, что Джонни Эймок вряд ли мог как-то помешать коменданту избить заключенного. — Как же вы допустили?
— Да ладно, все не так уж плохо. — Джек попытался принять сидячее положение, но тут же убедился, что дело обстоит даже хуже, чем могло показаться на первый взгляд. Несколько царапин на лице — это просто семечки по сравнению с реальными повреждениями. Его избивали со знанием дела, почти не оставляя следов — ведь утром коменданту предстояло передать пленника в руки британского правосудия, так что он позаботился о том, чтобы не нанести видимых ран.
Индия коснулась щеки Джека кончиками пальцев и тут же отдернула руку, увидев, что его лицо перекосилось от боли.
— Идти сможете? — спросила она.
Он, не отвечая, удивленно таращился то на нее, то на Эймока.
— Зачем вы пришли? Который час?
— Около полуночи или около того.
В приоткрытую дверь каморки Джек различал лишь неясные тени да море, поблескивавшее в серебристом лунном свете. Деревня давно погрузилась в сон. Стояла такая звенящая тишина, что Джек даже подумал, уж не перестарались ли Пуаро и его молодчики. Может, все это происходит уже на том свете?
— А где охрана? — с трудом разжимая губы, спросил он.
Эймок присел на перевернутый бочонок у стены, и стекла его очков сверкнули в темноте.
— Одна местная красотка… — Он бросил быстрый взгляд на Индию и помолчал, подбирая слова. — В общем, он занят.
— А она не донесет?
— Нет. Я посулил ей два новых платья от Матушки Хаббард, шелковую шаль и вяленое мясо каждый год, пока она будет держать язык за зубами.
— Дорого же я тебе обошелся, — усмехнулся Джек.
— Ну что ты, по-моему, это очень выгодная сделка, — сдержанно улыбнулся Эймок.
Джек засмеялся и тут же пожалел об этом — резкая боль обожгла его спину, не давая даже выдохнуть.
— Так вы можете идти? — снова спросила Индия.
— Идти? Пожалуй. — Стиснув зубы, Джек поднялся. — А вот бежать вряд ли.
Индия встала позади него.
— Только бы добраться до берега, а там… Пату сказал, что есть еще один путь через рифы, на северной стороне острова. Он договорился с островитянами, и они одолжили ему шлюпку. Хозяин шлюпки по имени Саво ждет на «Морском ястребе» — он поможет Пату вывести яхту из бухты, поскольку хорошо знает пролив, а потом сядет в шлюпку и вернется на берег. Мы подберем тебя на той стороне острова, хотя и придется идти против ветра.
— Против ветра? — переспросил Джек и с интересом взглянул на нее.
— Пату говорит, это будет непросто, но он уверен, что все получится. — Индия опустила глаза, и это сразу насторожило пленника.
— Что еще сказал вам Пату?
Она нахмурилась и бросила на Джека встревоженный взгляд.
— Он сказал, что, если бы вы выбирали между опасностью утонуть или быть повешенным, вы предпочли бы первое.
— Ну, тут он не ошибся.
Индия осторожно провела рукой по его щеке, и взгляд ее сделался грустным. Еще до того, как она заговорила, Джек уже знал, о чем пойдет речь.
— Капитан Грэнджер рассказал все о Ракайа. Мне так жаль!
Джек отвернулся, и его взгляд устремился вдаль, на сверкающую гладь моря.
— Я в это не верю. Моя дочь жива, — яростно произнес он.
Конечно, жива, по-другому и быть не может. Он бы знал, если бы с ней что-нибудь случилось. Он бы почувствовал, сердце бы обязательно екнуло. Десять лет, десять долгих лет его мотало по жизни, обдувало всеми ветрами: он смеялся, пил, кутил и бороздил океан. И все эти десять лет он ни на минуту не забывал о своей маленькой синеглазой, темноволосой девочке — ведь это все, что у него осталось от женщины, которую он когда-то любил и так нелепо потерял.
Временами, когда с востока дули яростные ветры, Джек стоял, вперив невидящий взор вдаль, словно стараясь разглядеть что-то за линией горизонта, и представлял, какой она стала теперь, его дочь, его маленькая Юлани. Вот она, смеясь, играет в лучах солнца, а вот, смежив веки и опустив длинные ресницы, засыпает. Джек все время напоминал себе, что время течет не только для него, что Юлани тоже растет и меняется, и все гадал, как же она выглядит. Вот ей четыре года, потом восемь. Сейчас Юлани почти двенадцать. Это пугало и печалило его.
