Индия изумленно уставилась на него, и Джек осторожно взял ее за руку.
— После той резни на остров приплыл один богатый француз: он совершал путешествие по южным морям и нанял меня. Отправляясь с ним, я решил, что никто на Ракайа больше из- за меня не пострадает.
— А Тоби Дженкинс — почему он с вами не поехал?
— Он сказал, что Ракайа — это почти рай, для него важнее наслаждение радостями спокойной жизни.
Мелькнувшая в волнах рыбка подставила солнечным лучам свою мокрую серебристую спинку и тут же скрылась на глубине. Джек помолчал, наблюдая за ней, затем продолжил:
— Несколько лет назад торговцы древесиной сообщили мне, что примерно через шесть месяцев после моего отъезда Тоби нашел журнал и карты «Леди Джулианы» — их вынесло на берег, а он подобрал.
Индия не удивилась, она знала, что бортовой журнал и карты всегда хранят в бочонках на случай кораблекрушения. Ей даже как-то довелось прочитать об одном случае: в Вест- Индии нашли карты и журнал затонувшего судна «Фелисити» спустя год после кораблекрушения.
— Так почему же вы не вернулись за ними? — с любопытством спросила она.
Джек перевел взгляд на воду, хотя смотреть там было особо не на что. Он долго молчал, и Индия даже подумала, что не дождется ответа, однако вскоре он заговорил снова, но теперь голос его звучал сдавленно, без интонаций:
— Может, я просто привык. Иногда, чтобы вернуться, нужно куда больше мужества, чем чтобы сбежать. Вот я и сбежал.
Это было очень похоже на правду, но Индия знала — это лишь часть правды: отсутствующий взгляд Джека был устремлен далеко на восток, он словно хотел разглядеть что-то там, за горизонтом. Глядя на него, она вдруг подумала, станут ли они искать старика Тоби Дженкинса, если тот все еще живет на Ракайа.
И тем не менее она уже знала ответ. Джек Райдер никогда по своей воле не вернется в это злополучное место. Он не просто скрывался от британских властей; он бежал от того прекрасного острова, на котором много лет назад разыгралась ужасная трагедия. Он бежал от самого себя.
* * *
С каждым днем Джеку становилось все лучше: он окреп, его раны затянулись… но при этом его словно подменили — он стал беспокойным и мрачным, абсолютно непохожим на того весельчака, которым был совсем недавно. Джек мало ел и почти совсем не спал. Иногда, перед рассветом, Индия просыпалась от скрипа досок и замечала, что его кровать пуста.
Однажды ночью, после того как шквальный ветер чуть не порвал паруса яхты, Индия проснулась и обнаружила, что «Морской ястреб» теперь уже спокойно скользит по волнам. Пату мирно посапывал, что-то бормоча во сне. Было темно и ничего не видно, но она и так знала, что Джек опять не спит.
Вскочив, Индия быстро оделась и осторожно вскарабкалась по крутой лестнице на палубу. Ночь была тихая-тихая, иссиня-черное небо светилось мириадами звезд.
Джек стоял неподвижно, одной рукой держась за штурвал.
— Что-то случилось? — обеспокоенно спросила она. Нечто в его напряженной позе, в том, что он глубокой ночью поднялся с постели и встал к штурвалу, заставило ее волноваться.
— Ничего. — Пальцы Джека скользнули по ровной лакированной деревянной поверхности. — Просто… В общем, яхта как-то не так слушается штурвала. Особенно это было заметно сегодня вечером, когда море чересчур разбушевалось.
После того как они обманом заманили «Барракуду» на мель и сами чудом уцелели, задев бортом риф, Пату почти целый день нырял, осматривая корпус яхты.
— Но Пату тогда сказал, что все в порядке и никаких серьезных повреждений нет.
Джек пожал плечами:
— Может, он чего-то просто не заметил.
Индия устремила взгляд в темноту ночи. Только ночью она вспоминала о том, как велика Вселенная. Днем, когда тебя окружает наполненная солнечным светом вода, когда ты плывешь себе мимо маленьких островков с зелеными пальмами, легко забыть, как ничтожны мы все в этом огромном мире, а вот ночью… ночью исчезают острова, море превращается в черную пустоту, отражающую небо и звезды. Ночью любой человек чувствует себя всего лишь крошечной букашкой. И если «Морской ястреб» просто исчезнет под толщей воды здесь, в сотнях миль от любого обитаемого островка, никто ничего не заметит, никто даже не узнает об этом, словно их троих никогда и не было на земле.
При этой мысли Индия содрогнулась.
— Скорее бы уж добраться до Вайгео! — сказала она и почувствовала, как рука Джека обвивает ее талию.
— Да уж, — ответил он и притянул ее к себе так, что она ощутила на щеке его теплое дыхание.
Джек поцеловал ее волосы и, казалось, забыл обо всех опасениях. С той самой минуты, как они миновали рифы, для них настало волшебное время: небо над головой, тихие волны за бортом, белые паруса и теплый ветерок. Несколько недель они плыли по бескрайнему морю, рассказывая друг другу разные истории из собственной жизни и играя в карты по вечерам; и всегда на этом маленьком суденышке они были втроем. До этого момента Индия ни разу не оставалась с Джеком наедине.
Она коснулась рукой его небритой щеки, и его дыхание участилось, стало прерывистым. Тогда она провела пальцем по его губам, таким мягким и теплым, а он погрузил руку в ее волосы, и его пальцы сжались.
— Эй, что случилось? Куда вы оба подевались? — раздался снизу сонный голос Пату.
— Все в порядке, — отозвался Джек. Усмехнувшись, он чмокнул Индию в нос и отпустил.
Глава 28
Прошло еще два дня. Они были уже в нескольких часах пути от Вайгео, как вдруг небо затянулось облаками и стало душно, как перед грозой.
— Черт, — пробормотал Джек, завидев молнию, прорезавшую нависшие облака.
Индия подошла к нему, встала рядом и устремила встревоженный взгляд на небо.
— Вы думаете, «Морской ястреб» не выдержит еще один шторм, так ведь?
— Ну, если это вызовет еще одно столкновение с рифом, яхта просто развалится на куски.
Любая женщина — да что там женщина, и мужчина тоже — впала бы в полуобморочное состояние, только представив, что на утлом суденышке они попадут в шторм. Но не такова была Индия, она лишь молча кивнула, оценивая грозящую им опасность.
— Пролив в бухту Вайгео очень опасный? — Она, прищурившись, стала вглядываться в линию горизонта, словно хотела усилием воли заставить грядущее предстать пред ее очами.
Джек отрицательно покачал головой.
— Там нет прибрежных рифов и путь в лагуну свободен… По крайней мере так было прежде.
Индия перевела на него беспокойный взгляд, и Джек прочел в ее серых глазах живой интерес. Он видел, как внутри ее идет борьба и как любопытство берет верх.
— Так вы бывали на Вайгео?
— Ну да, конечно. А почему вы спрашиваете? — Джек лукаво улыбнулся.
Индия так и зарделась, губы ее приоткрылись от нетерпения.
— А вы, случайно, не видели там древние каменные храмы и наскальные рисунки?
Теперь уже он улыбался во весь рот.
— А я-то все думаю, когда вы зададите мне этот вопрос, — ехидно заметил он.
Яхту бросало из стороны в сторону, море не на шутку разбушевалось, но сейчас Индии было не до природной стихии.
— Ну так что? Вы их видели или нет?
— Ну, положим, видел. У северного побережья есть один храм. А вот насчет наскальных рисунков и барельефов… что-то не помню. Лучше спросить об этом у Пату.
В этот момент Пату метался по палубе, следя за парусами, чтобы их не сорвало ветром.
— Послушай, дружок! — позвал Джек. — Ты видел на Вайгео каменные барельефы?
Пату обернулся, посмотрел на них как на умалишенных и что-то прокричал в ответ, но его слова заглушили неистовый рев волн и вой ветра.
— Вы считаете, что он это знает? — с сомнением произнесла Индия как раз в тот момент, когда новая вспышка молнии осветила осатаневшие волны.
— А почему нет? Ведь он родом с Вайгео, — ответил Джек, перекрикивая налетевший порыв ветра, и тут же с неба сплошным потоком хлынул дождь.
К счастью, шторм бушевал недолго, и когда яхта вошла в открытую бухту острова, море успокоилось, небо очистилось и снова сделалось бирюзовым. День клонился к вечеру.
— Мы прошли, прошли! — радостно закричала Индия, когда судно сделало последний маневр.
Скалистый остров возвышался перед ними во всем своем великолепии, вершины вулканов были окутаны плотным туманом, но ниже яркие лучи солнца освещали крутые склоны с темными ущельями гор, покрытые буйными зарослями деревьев, папоротников и лиан. У подножия до самого пляжа простирались обширные долины с чернеющими проплешинами голой земли посреди куцых зеленых насаждений.
— Это плантации ванили, — пояснил Джек.
Индия бросила взгляд на Пату — юноша словно завороженный смотрел на остров, к которому они стремительно приближались.
— Господи, я уже и забыл, как здесь хорошо, — произнес он срывающимся голосом.
Навстречу им из лагуны выплыли челноки туземцев, изящно скользя по водной глади. Лицо Пату прояснилось.
— Смотрите, вон мой дядя, — закричал он и стал стаскивать ботинки. Мужчины в каноэ, завидев Пату, приветствовали его криками и жестами. — А там мой двоюродный брат Тими!
Туземцы разговаривали на наречии, очень похожем на язык таитян. Высокие, с бронзовой кожей, темными волосами и приплюснутыми чертами лица, они были так же естественны и красивы. Индия смотрела на них и думала, что все происходящее напоминает ей древнюю как мир историю: возвращение блудного сына.
Один из островитян, средних лет мужчина в набедренной повязке, энергично махая Пату, закричал:
— Меа maitai outou? Как дела, парень?
— Ia ora na oe i te atua,[22] — ответил Пату и, скинув рубаху, спрыгнул с борта яхты.
Пляж Вайгео был усыпан серым вулканическим песком, подножие склона покрывали кокосовые пальмы, тутовые и фиговые деревья. Цветы их напоминали желтые маки с темно-
