пришлось самой содержать семью. К несчастью, муж-извращенец теперь целыми днями торчал дома и подвергал ее изощренным издевательствам. Он даже нашел для себя оправдание. Дело в том, что в числе прочих проступков ему вменялось в вину то, что он бросил свою первую жену и совратил «грамотную девушку». Именно этим он и объяснял свое падение с высокого поста и вымещал на ней свою злобу. Узнав, что она собирается развестись с ним, он пригрозил, что убьет и ее, и сына. Она понимала, что он способен на все, поэтому продолжала жить с ним и мучиться. В начале восьмидесятых он стал часто отлучаться из дому – «по делам» говорил он, но она понятия не имела, чем он занимался Зарабатывал он очень мало. И только изредка приносил игрушки для сына, а в дом вообще ничего. После смерти ребенка жизнь Вэнь стала еще ужаснее. У мужа появились любовницы, и он приходил домой, только когда оказывался на мели.
Она не удивилась, когда Фэн заявил, что уезжает в Соединенные Штаты. Удивительно было то, что он не уехал раньше. Своими планами он с ней не делился. Для него она была старой тряпкой, которую он все равно собирался выбросить. В ноябре прошлого года он целых две недели оставался дома. Тогда она поняла, что снова беременна. Он заставил ее сделать тест на определение пола ребенка. Когда выяснилось, что она ждет мальчика, Фэн стал совершенно другим. Сказал ей, что едет в Америку и что вывезет ее к себе, как только устроится. Он хотел начать с ней новую жизнь.
Она понимала причину неожиданной перемены. Фэн был уже не молод, для него это был последний шанс иметь ребенка, как и для нее. Поэтому она попросила его отложить отъезд, но он не согласился. Вскоре после приезда в Нью-Йорк он вызвал ее к телефону. Потом почему-то замолчал на несколько недель и наконец снова позвонил, сказал, что пытается устроить ей выезд из Китая, и велел обратиться за паспортом. Вэнь удивилась. Обычно оставшиеся дома жены годами ждали вызова от мужа. А порой им тоже приходилось выезжать нелегально. Она ждала, когда ей выдадут паспорт, когда вдруг он сообщил ей по телефону о бандитах, которые за ней охотятся; она испугалась и скрылась в Сучжоу.
Рассказ Вэнь длился долго и часто прерывался рыданиями. Тем не менее она продолжала говорить, не скрывая от них ужасающих подробностей. Чэнь понимал, что Вэнь хваталась за последнюю соломинку: узнав о том, какие мучения она перенесла из-за Фэна, полицейские позволят ей остаться. Чэню становилось все более не по себе. Как и обещал, он готов был представить начальству рапорт с описанием ее трагедии, но понимал, что в управлении среагируют не так, как того хотелось бы Вэнь.
Инспектор Рон не скрывала волнения и сочувствия, заботливо приготовила Вэнь еще чашку чаю. Несколько раз она пыталась что-то сказать, но удерживалась.
– Спасибо, Вэнь, но мне придется задать вам еще пару вопросов, – сказал Чэнь. – Значит, вы стали хлопотать о паспорте в январе, верно?
– Да, в январе.
– И вы не спрашивали у Фэна, как ему живется в Соединенных Штатах?
– Нет, не спрашивала.
– Понятно. Потому что вовсе не собирались туда ехать.
– Как вы узнали? – Она удивленно воззрилась на него.
– В январе он велел вам готовиться к отъезду, но вы обратились за паспортом только в середине февраля. Почему вы передумали?
– Ну, сперва я колебалась, а потом подумала о ребенке, – отведя взгляд в сторону, сказала Вэнь. – Ему было бы трудно расти без отца, поэтому я передумала и стала хлопотать о паспорте, да, в феврале. А потом он мне позвонил.
– Он что-то объяснил вам во время последнего звонка?
– Нет, только сказал, что за мной кто-то охотится.
– И вы не знали, кто именно?
– Нет, не знала. Но я думаю, что он поссорился из-за денег с теми бандитами, которые переправляют людей в Америку. Ведь за проезд нужно заплатить много денег. В деревне это ни для кого не секрет. Наш сосед Сюн попал в автомобильную катастрофу и не смог вовремя перевести им деньги, так его жене пришлось скрываться, потому что она не могла заплатить его долги. Но гангстеры скоро ее поймали и заставили заниматься проституцией, чтобы вернуть себе стоимость проезда ее мужа.
– И полиция Фуцзяни ничего не сделала? – спросила Кэтрин.
– Местная полиция и «Летающие топоры» одним миром мазаны. Так что я знала, что нужно скрыться где-нибудь подальше. Но где? Я не хотела возвращаться в Шанхай. Там меня могла выследить мафия, а мне не хотелось, чтобы из-за меня пострадали мои родственники.
– И почему же вы решили уехать в Сучжоу?
– Сначала я даже не знала, куда бежать. Но когда собирала вещи, наткнулась на томик стихов, в котором лежала визитная карточка Лю. Я решила, что там меня не смогут найти, потому что мы с самой школы с ним не переписывались и не встречались. Никто не заподозрил бы, что я обратилась к нему за помощью.
– Да, вполне разумное решение, – кивнула Кэтрин. – А первый раз, когда вы снова увидели его после школы, он приехал к вам на фабрику как корреспондент газеты?
– Признаться, тогда я его даже не узнала. В школе он не производил на меня особого впечатления. Он был слишком скромным и молчаливым. Я вообще не помню, чтобы с ним разговаривала, не помню даже тот «Танец верности», описанный в его поэме. Если бы он не прислал мне сборник стихов, мне бы и в голову не пришло, что я так много для него значила.
– И тем не менее, – сказал Чэнь, – вероятно, вы поняли, кто был тот репортер, когда получили стихи.
– Да! И сразу вспомнила те давние годы. Из биографического очерка я узнала, что Лю стал поэтом и репортером. Я порадовалась за него, но относительно себя самой не питала никаких иллюзий. Я была для него всего лишь трогательным объектом его поэтического воображения. Я сохранила томик с его карточкой, как память о давно прошедшей юности. И никогда не думала, чтобы написать ему. – Вэнь в волнении ломала пальцы. – Я скорее бы умерла, чем стала просить о помощи, но ребенок!
– «Люди на восток от реки», – пробормотал Чэнь.
– Я не ожидала, что Лю так мне поможет. У него очень много дел, и все-таки он взял выходной и отвез меня в больницу. А потом купил мне кое-какую одежду и вещи для будущего малыша. Еще он пообещал мне, что я могу оставаться здесь сколько пожелаю.
– Понимаю… понимаю… – Помолчав, Чэнь спросил: – Мне лично понятны ваши отношения, но что скажут окружающие?
– Лю сказал, что его не интересует, что думают другие. – Голова Вэнь была низко опущена. – Какое же мне дело до них?
– Значит, вы решили остаться с Лю?
– Что вы хотите сказать, старший инспектор Чэнь?
– Ну, каковы ваши планы на будущее?
– Я намерена самостоятельно растить сына.
– Где именно? Жена Лю еще не знает о том, что вы живете здесь, не так ли? Но отсюда до Шанхая рукой подать, так что она может приехать в любой момент. Как она отнесется к такому положению вещей?
– Нет, что вы, я здесь пробуду недолго, а потом Лю снимет для меня квартиру. Я уеду сразу после того, как рожу ребенка.
– До тех пор пока вас разыскивают гангстеры, вы нигде не сможете жить в безопасности. Куда бы вы ни поехали, в Фуцзянь или в Шанхай, они вскоре вас найдут.
– Но я не поеду так далеко, останусь здесь. А Лю подыщет мне какую-нибудь работу, у него в Сучжоу много друзей. Все устроится, старший инспектор Чэнь!
–
– Но про меня никто ничего не знает, даже мое настоящее имя! Лю всем говорит, что я его двоюродная сестра.
Чэнь заставил себя сказать: – Ваше дело затрагивает интересы государства. Я обязан представить в
