— Час еще ранний, — неуверенно произнес Фейн, — может быть, они еще спят.
— Но они же фермеры. — Дюмарест выглянул из окна, посмотрел вниз, на небольшой островок чистого поля, служившего, по-видимому, взлетным полем. — В таком населенном пункте жители должны вставать с первыми лучами. — Он оторвался от окошка и посмотрел на пилота. — Когда ты был здесь в последний раз?
— Несколько недель назад, вечером.
— А еще раньше?
— Месяца три назад. Я летел тогда в Маджор Пик. Это вон там. — Фейн указал на восток. — Было раннее утро, — припомнил он. — Все были на ногах и работали. — Он с сомнением смотрел на городок, лежавший внизу. — Что нам делать?
— Садиться.
— Но…
— Садимся.
После выключения двигателя воцарилась тишина. Глубокая, неестественная тишина повисла над городом. Даже если бы в селении не было собак или иных других животных, все равно бы присутствовали какие-нибудь звуки. Смех, кашель, движение людей, спешащих на работу. Но здесь царила тишина.
— Все это мне не нравится, — сказал Фейн, — очень не нравится.
Послышался шорох — пилот спустился на землю поодаль от Дюмареста. В одной руке он сжимал тяжелое мачете. Дюмарест посмотрел на лезвие.
— Для чего это?
— Для удобства, — сказал пилот. Он окинул взглядом звенящие тишиной окрестности. — А если они пали жертвой пчелиного роя? — спросил он. — Вам, должно быть, известно такое. Но эту гудящую мерзость можно услышать издалека. Что еще может быть? Чума?
— Есть только один способ выяснить, — сказал Дюмарест. — Я пойду по той стороне, ты иди по другой. Осматривай каждый дом, каждую комнату. Если найдешь что-нибудь, крикни. — Он поспешил вперед, затем оглянулся, не заслышав за собой шагов пилота. — Ты хочешь, чтобы я это сделал за нас обоих?
— Нет, — сказал Фейн неохотно. Его мачете со звоном рассекло воздух. — Я думаю, нет.
Дома были сложены из грубого камня, соприкасавшегося друг с другом и замазанные в местах соприкосновения песочной грязью, крыши были выложены скрученными стеблями сфагнума и прошиты листьями. Множество крыш требовало ремонта, и солнечные лучи проникали в жилища. Обстановка была такой же примитивной, как и сами дома. Некоторые стены носили на себе отпечаток каких-то украшений. Каменные фонари с горевшим в них растительным маслом были, видимо, единственным средством освещения. Дома были чем-то лучше, чем землянки, но не все.
Все дома стояли пустые.
— Никакого признака жизни. — Фейн расстроенно покачал головой. — Ничего не могу понять. Ни одного тела, никакого сообщения — ничего. Весь этот проклятый городишко пуст. — Он стоял, размышляя. — Могли ли они все собраться и покинуть город? Может быть, им все надоело и они ушли?
— И куда же?
— В другой поселок. Есть тут один, за Маджор Пик, примерно в пятнадцати километрах к западу. Есть еще один, в двадцати километрах к югу. Может, они решили поискать место получше?
— Побросав все здесь? — Дюмарест посмотрел на безмолвные дома. — Нет, — сказал он. — Это не ответ. Люди не могли уйти куда-то и бросить все здесь. Нет, даже если у них была такая возможность. — Он пошел обратно, к взлетному полю, и остановился, разглядывая землю. Фейн проследил за его взглядом.
— Эй, — воскликнул пилот. — Тут вся земля истоптана. Как после ярмарки. — Он нагнулся и коснулся рукой земли. — Она расплавлена. Такое остается после ракет. — Он машинально посмотрел вверх. — Из космоса, — сказал он. — Может, работорговцы?
— Вполне возможно.
— Хорошо, — произнес Фейн, — что же дальше? — Он посмотрел на Дюмареста. — Они что, всех забрали? Здесь жили довольно пожилые люди. Неужели работорговцы забрали их всех?
— Почему бы нет? — Дюмарест пнул ногой землю. — Чтобы некому было донести на них. — Он принял решение. — Друг, которого я ищу, — Калеб. Калеб Кинг. Не знаешь, где его дом?
— Старины Калеба? Конечно, знаю. — Фейн махнул мачете. — Последний дом налево после муниципалитета. Дом со знаком над дверью. — Он покачал головой. — Бедняга Калеб. Он сказал мне однажды, что этот знак приносит удачу. Удачу!
Дом ничем не отличался от других — сложенный из камня, с просевшей крышей и грязным полом. Дом состоял из одной комнаты. В одном углу стоял диван с тонким, мятым покрывалом, стол и два кресла — в центре. Ряд деревянных колышков поддерживал развешанные вещи. Рядом с печью стоял скудный запас горючего. На полках лежали предметы домашнего обихода, предметы личного пользования располагались по обеим сторонам двери. У ножки кровати стоял открытый баул.
Дюмарест пересек комнату и заглянул в него. Там лежала только скомканная одежда. Он выпрямился и хмуро стоял, пытаясь представить лицо жившего здесь человека.
Он был пожилой — единственное, в чем он мог быть уверен. Все остальное — только разговор, словечко, случайно услышанное в кают— компании судна, — обрывок разговора, затеянного просто, чтобы заполнить свободное время. Человек, который настойчиво заявлял всем, что знает о легендарной Земле. Просто шутка, что же еще? Послушать, посмеяться и забыть. Дюмарест ничего не забыл.
Только вот прибыл он слишком поздно.
Он пошел вперед, перегнулся через кровать, заглядывая во все углы. Он ничего не обнаружил, только его нога запнулась обо что-то под диваном. Подняв это что-то, — он откинул его в сторону. На грязном полу четко обозначился деревянный люк. Он ухватился за ручку и с натугой начал поднимать: все вены на его лбу напряглись. Что-то щелкнуло, и люк открылся. В открывшейся щели показался свежесломанный деревянный брусок. В нетерпении Дюмарест сломал задвижку.
Короткая лестница вела в погреб — десять квадратных метров на шесть в высоту. Остановившись, он пытался рассмотреть внутренность погреба в слабом свете, проникавшем через люк. Этого ему показалось недостаточно. Поднявшись наверх, он отыскал каменный фонарь и зажег его. Поднялся отвратительный дым, запахло маслом, но фонарь сделал свое дело. В подвале рядами стояли кувшины с запечатанными пробками, обмазанные высохшей глиной, из них доносился слабый сладковатый запах сбраживаемого меда. «Винный погреб старика, — подумал он, — но почему он прятал его здесь?»
Ответ отыскался, когда он поднялся наверх. Солнце уже начало яростно припекать и превратило дом в разогретый очаг. Дрожжи не могли жить при таких температурах. Погреб был не чем иным, как средством сохранить бактерии живыми.
Дюмарест разочарованно закрыл люк и отошел к двери. Луч солнечного света отразился от куска полированного металла и отбросил маленький зайчик на стену поодаль от двери. Нацарапанный на огромном камне, шероховатый, будто выполненный наспех, лишенный пропорций, будто изготовленный в темноте, он имел странный рисунок. Дюмарест мгновенно узнал его.
Печать Киклана.
Когда он покинул дом, Фейна нигде не было видно. Дюмарест быстро направился к взлетному полю, его нервы обмякли, когда он увидел летательный аппарат. Подойдя к аппарату, он увидел пилота, тот стоял у края полосы сфагнума. Когда Дюмарест увидел Фейна, тот взмахнул рукой и солнце отразилось от лезвия, огромный цветок упал на землю. Фейн расколол его краем огромного ножа, поднял на плечо и понес обратно на взлетное поле. Он улыбнулся, увидев Дюмареста.
— Это будет наш завтрак, — пояснил он. Он бросил цветок на землю. — Этот созрел, и его можно есть. — Своим мачете он обрезал бахрому лепестков и показал Дюмаресту внутренность цветка. Большие, яркие зеленые насекомые запутались в паутине нитей. — Они заползли сюда ради меда, — сказал пилот. — Ночью этот цветок пахнет, как очумелый. И этим привлекает насекомых. Они забираются внутрь и от запаха теряют все ощущения. — Фейн обрезал верхнюю часть цветка. — Я полагаю, это тот случай, когда один хищник попадает в пасть другому. — Он снова взмахнул лезвием и протянул Дюмаресту кусок тонкой, сочной мякоти. — Попробуйте, — предложил он, — это великолепно.
Вкусом цветок напоминал персик, виноград и апельсин. По консистенции он походил на дыню. Он утолял
