— У кого-то же они должны быть? — настаивал Дюмарест. — У вас нет денег на экипировку и на перевозку урожая. Ни у кого из вас. Кто-то должен вас ими снабдить. Кто? Хауши?
— Он дал нам снаряжение, — согласился картежник. — И обеспечил перевозку. Он приедет за нами, когда мы подадим сигнал. Но покупать наше желе будет не он.
— Кто тогда?
— Один комиссионер. Скуто Дакарти. Он купит все желе, которое мы соберем. Оплата наличными и никаких вопросов.
— И никакой ответственности, — заметил Дюмарест. — Я полагаю, это он расписал вам, как все просто. Он или его агент. Кто заплатит за снаряжение, если вы ничего не соберете?
— Какое это имеет значение? — Картежник вскочил на ноги. — У нас нет выбора, — спокойно сказал он. — Они обманывают нас. Я знаю это, мы все это знаем, но что же нам делать? Если мы найдем желе, этот вопрос исчезнет. Если мы не соберем желе, то еще больше задолжаем. Вот почему, — добавил он, — мы хотели, чтобы ты работал с нами. Двойная доля, если хочешь.
Дюмарест заколебался.
— Подумай хорошенько, — быстро произнес картежник. — А теперь поедим. — Он пошел к походной кухне. Кто-то передал ему блюдо с тушеным мясом. Элдон передал его Дюмаресту, принял другое и сел рядом. Мужчины ели сосредоточенно, с видом людей, неуверенных, когда им придется поесть еще раз. — Этот рой, — сказал Элдон, — о котором ты мне говорил. Ты думаешь, он там поселился?
— Вполне возможно. Поселок пуст, а Фейн говорил мне, что пчелы любят устраивать гнезда в полых объектах…— Дюмарест посмотрел на свою пустую тарелку. — Но я не собираюсь вести вас туда. Это бесполезно, — пояснил он. — Нам нужно обжитое гнездо, с маткой, заполненное желе.
— Это звучит разумно, — сказал Элдон. — Когда мы отправляемся?
Дюмарест протянул тарелку за добавкой.
— Позже, — сказал он. — Когда наступит день.
С балкона площадь выглядела очень маленькой, фигуры движущихся людей казались еще меньше. «Как черви, — подумал Эмиль. — Как маленькие зеленые жуки-мусорщики, которые заботятся о пчелах, покинувших свой улей». Их одежда усиливала сходство. Зеленые и серебристые, они маршировали в одну и в другую сторону, выполняя какие-то упражнения, которые давно потеряли всякий смысл, обучаясь вести войну, которой никогда не будет.
«И каждый, — думал Эмиль, — стоит денег. Больших денег».
— Мой бог, и хорошо же они маршируют. — Рядом с Эмилем стоял кибер в своем алом одеянии — россыпь живых красок, контраст с потемневшим от времени кирпичом стены.
— Да, — согласился Эмиль. — Им больше нечего делать. — Он повернулся, неясно различая звонкие команды, доносившиеся с площади, четкие механические движения мужчин. «Регор может оценить дисциплину, — подумал он. — Он — живая машина, имеет сходство с автоматами внизу». Он высказал свою мысль Регору. Регор возразил.
— Нет, милорд. Движение без цели — напрасно, а бессознательное послушание пустым командам — глупо. У Киклана нет времени на все это.
— Ты думаешь, что это глупо? — Эмиль указал на мужчин внизу.
— Думаю, да, если люди могут использоваться совсем для другого. Процент дохода, необходимый чтобы содержать этих людей в безделии, превышает всякие разумные пределы. Они тот груз, милорд, который ослабляет ваш торговый дом.
— Тогда мне следует от них избавиться? — Эмиль бросил на кибера свирепый взгляд. — Оставить торговый дом беззащитным и безоружным перед лицом врага? И это вы называете хорошим советом?
— Я излагаю только факты, милорд, а советов не даю. Каждый из этих людей должен быть одет, накормлен, обеспечен жильем, получить образование, иметь отпуска и медобслуживание. Что дают они взамен? Дешевое шоу никчемной власти. Вы не можете начать войну, поскольку подписан договор о мире. Зачем же нужна тогда армия?
Здравомыслие, подумал Эмиль. Холодная, лишенная эмоций логика. Доверьтесь киберу, и получите только это. Что может знать машина о гордости и традициях? Но все же в одном Регор прав: торговый дом слишком велик, а земля не увеличивается ростом семьи. Какая тут может быть альтернатива?
— Дать главе каждой семьи надел земли для обработки, — сказал Регор ровным голосом. — Позволить каждому индивидууму работать на себя. В обмен они будут вносить арендную плату за пользование землей. Это обеспечит торговому дому доход. Свободные от необходимости обеспечивать всех, вы можете заняться политикой. Лояльность дома позволит вам быть избранным в свободный парламент. Войдя в правительство, вы получите реальную власть. Власть, которая не потребует ответственности ни за кого.
Тогда ни подданных, ни земли, ни ножа, покачивающегося на поясе, ни мужчин, ни женщин, готовых прикоснуться к вашей пряди волос, ни реверанса. Вместо этого он будет политиком, просящим отдать за себя голоса. Просить у тех людей, над которыми он имел власть жизни и смерти!
— Нет, — сказал Эмиль. — Надо найти иной путь. Вы что-то обнаружили во время просмотров досье?
— Очень мало, милорд. — Регор колебался. — Я нашел одно странное несоответствие. Оно касается права вашего отца на власть.
— Нашего старейшего рода? — Эмиль нахмурился. — Что же это такое может быть?
— Я проверял древние отчеты, милорд. Вы должны помнить, что приказали мне провести изыскания, чтобы тем или иным способом установить ваше личное преимущество. Во время правления существующего главы дома некоторый процент дохода таинственно исчез.
— Украден? — Эмиль свирепо посмотрел на него. — Вы осмеливаетесь обвинять главу дома Кальдор в воровстве?
— Я не выдвигаю обвинений, милорд. Но факты неопровержимы. Пятнадцать процентов дохода уходило по обезличенным счетам.
— Пятнадцать процентов! — Возмущению Эмиля не было предела. Их великий старейшина управлял домом почти сто лет. Пятнадцать процентов дохода. Этих денег достаточно чтобы купить оружие, нанять войско, подкупить врагов, друзей. Состояние, которое, если его разумно тратить, могло сделать дом Кальдор единственным правителем Хайва!
Если бы только ему было разрешено воспользоваться им. Если бы Джоану — нынешнему наследнику — было бы разрешено потратить эти деньги. И кроме того, если бы их старейшина, единственный, кто знал, где они находятся, имел бы возможность раскрыть свой секрет.
Их старейшина, который вот уже много лет не способен произнести ни слова!
Дюмарест скорчился, наблюдая. Перед ним, в скудной долине над песчаной почвой поднималось что-то серое и округлое. Оно походило на огромный камень, которых здесь по соседству располагалось около дюжины. «Камуфляж, — думал он, — просто великолепный».
— Это? — Олаф Хельгар — единственный специалист, имевший дело с королевским желе, — нахмурился и покачал головой. — Это не улей.
— А что вы ожидали? — Дюмарест говорил тихо, стараясь не привлекать внимание. — Правильную форму, четкую структуру? Даже я знаю, что дикие пчелы делают свои гнезда подходящими для себя. А теперь посмотрите! Вон то отвисает под тем, что слегка отвешивается. Это леток.
Он замер на месте, когда откуда-то донеслось жужжание алой пчелы; она зависла на месте, затем села и стала ритмично двигаться в «танце»-сообщении. Жужжание других пчел в ответ на сигнал звучало, как далекое гудение летательного аппарата.
— Что нам делать? — прошептал Элдон. Лицо игрока было бледным, но решительным.
Хельгар прочистил горло и сглотнул слюну.
— Установим сети, — сказал он. — Именно так поступали на ферме. Сети закроют нас, так что пчелы не проникнут сквозь. Затем мы окуриваем улей, оглушаем этим пчел внутри. Затем копаем, пока не найдем желе. — Он снова кашлянул. — Я считаю, что эта процедура сработает и здесь.
— А что думаешь ты, Эрл? — Элдон повернулся к Дюмаресту за подтверждением.
— Нам потребуются крепкие сети, — сказал Дюмарест. — Как с масками?
— Есть.
— Беру команду, которая будет работать под сетями. Хельгара и еще кое-кого. Убедитесь, что все
