уважаемого, признаваемого в высших кругах. Быть всегда уверенным в себе и честным. Иметь возможность собрать множество фактов и, исходя из них, предсказывать логическое завершение событий. Иметь возможность в некотором роде предсказывать будущее. Иметь власть, — добавил он. — Реальную власть. — Он допил вино и задумался. — Я пытался стать одним из них, — сказал он. — Я даже посещал начальный курс обучения. Неудача постигла меня. Можешь догадаться, почему?
— Расскажи, — сказал Дюмарест.
— Мне сказали, что я эмоционально нестабилен. Неподходящий материал для кибера. Не годился даже стать слугой одного из них. Провал. Вот что преследует меня всю жизнь. Провал.
— Нет, — возразил Дюмарест. — Не провал. Быть отклоненным комиссией Киклана не означает провала.
— Вы не любите их? — Блейн посмотрел на Дюмареста и опустил взгляд на свою руку. Она крепко сжимала стакан. Он не отводил взгляда, стакан лопнул.
— Ты попал к ним, — сказал Дюмарест спокойно, — очень молодым и очень впечатлительным. Там тебя учили никогда не испытывать эмоций и получать удовольствие только от достигнутых твоим умом познаний. И, чтобы упростить для тебя обучение, они воздействовали на нервы, идущие к мозгу. Нет, это не провал, — повторил он, — это успех. Ты можешь чувствовать и знаешь, что означает удовольствие и боль. Ты знаешь, что такое смеяться и плакать, и чувствуешь ненависть и страх. Киберу все это не под силу. Он ест и пьет, но вода и еда — безвкусное горючее для его тела. Он неспособен любить. Ему непонятны физические ощущения. Он может понять удовольствие только от умственных достижений. И ты хотел променять свою жизнь на это?
Блейн сидел, задумавшись, припоминая что-то.
— Нет, — сказал он наконец. — Не думаю, что я согласился бы на такой обмен.
— Ты упомянул о матери Дераи, — сказал Дюмарест как бы между прочим. — Ты говорил, она из Фриленда.
— Да, именно так.
— Поселок, откуда она родом, случайно, не Лозери?
— Я не знаю. Это так важно?
— Нет, забудем об этом.
Дюмарест налил себе и собеседнику вина, взяв стакан с соседнего стола взамен разбитого. Он чувствовал в себе реакцию на минувшую активность. Бодрящий эффект ванны Ямаи был почти полностью вытеснен усталостью, поэтому ему с трудом удавалось держать глаза открытыми. И память начала оживать.
Он поднял свой стакан, выпил, налил и опять выпил. Может быть, если бы он упился, он сумел бы позабыть истошные вопли Элдона и других, скрипучее шипение опаленных и горящих в пламени пчел, страх от возможности задохнуться под множеством их тел.
И бегство, бегство. Бесполезна мысль, что ничего иного ты не можешь сделать. Он выпил вино и снова вспомнил о Дераи. Дераи, которая любит его и которая знает, что и он любит ее. Дераи!
Он поставил на стол пустой стакан и увидел Устара.
Он стоял очень прямо, очень горделиво, с презрением на лице, и взглядом обыскивал таверну. Он был не один. Позади него стояли еще трое в зелено-серебристой одежде. Устар начал пробираться между столами, и троица последовала за ним, как верные псы.
— Устар! — Блейн неожиданно протрезвел и заерзал на стуле. — Он ищет тебя. Тебе надо поскорее уйти отсюда.
Дюмарест взял полупустую бутылку и вылил содержимое в стаканы.
— Почему он ищет меня?
— Я не знаю, — шепнул Блейн. — Он ищет ссоры. Пожалуйста, уходи. Дераи не простит мне, если с тобой что-нибудь случится.
— Допивай вино, — сказал Дюмарест, — и знай: несчастья не покинут тебя, если ты бежишь от них.
Он откинулся на спинку и смотрел, пустая бутылка стояла у него под рукой. Бутылка, конечно, не идеальное оружие, но в крайнем случае, и она может помочь.
— Кузен! — Устар заметил их. Он двинулся к ним, помощники следовали по пятам. — Ах, кузен, — усмехнулся он, — какая странная у вас компания.
Блейн отпил немного из стакана.
— Дюмарест — мой друг.
— Ваш друг? — Устар поднял брови. — Этот дешевый путешественник? Человек, привлекший к себе нежелательное внимание вашей сестры? Послушайте, кузен, это несерьезно.
— Разве Дераи жаловалась на Дюмареста?
— Это дела не касается, — холодно заявил он. — Я заявляю, что он оскорбил ее. Этого достаточно.
Он даже не попытался понизить голос. За соседними столами загомонили — они привлекли всеобщее внимание. У стен люди поднимались из-за столов, чтобы получше рассмотреть происходящее. Дюмарест почувствовал напряжение в воздухе, запах крови. Во всей вселенной происходит одно и то же.
Блейн с вызовом произнес:
— Дераи — моя сестра. Если она оскорблена, то мстить за нее — мое дело.
— Твое? — Устар бросил это слово с презрением. — Твое?
— Ты ищешь ссоры, — сказал Блейн. Он побледнел от оскорбления. — Хорошо, посмотри вокруг. Может быть, тебе лучше подраться с десятилетним мальчишкой. Это будет хороший бой. Закрутишь ему руку за спину, и все.
— Ты бросаешь мне вызов, кузен?
— Нет, — сказал Блейн. — Я не играю в твои игры. А теперь исчезни и оставь нас.
— Вот с этим, которого ты называешь своим другом? — Устар в первый раз посмотрел на Дюмареста. — Послушай, кузен, разве честь нашего дома может быть под сомнением, разве ее не надо блюсти? Только, — добавил он со значением, — не такому ублюдку, как ты.
Блейн кинулся к родственнику через стол, но Дюмарест схватил его за плечо.
— Стой! — крикнул он. — Разве ты не видишь, что он подстрекает тебя?
— Я убью его, — слабо выдохнул Блейн. — Когда-нибудь я прикончу его.
— Когда-нибудь, — согласился Дюмарест, — но не сейчас. — Он поднялся и посмотрел Устару прямо в глаза. — С вашего позволения, — сказал он спокойно, — мы можем уйти.
— Негодяй! Ты останешься!
— Как вам будет угодно, — Дюмарест посмотрел на Устара, на его друзей, на посетителей таверны. — По какой-то неизвестной мне причине вы хотите подраться со мной. Правильно?
— Вы оскорбили леди Дераи, — сказал Устар. — Честь моего дома требует расплаты.
— Естественно, кровью, — сухо добавил Дюмарест. — Вы должны понять, что мне не хочется в этом участвовать. — Он спокойно вышел из— за стола и обошел группу людей. Он почувствовал резкое дыхание, шум движения в зале и, повернувшись, увидел, как Устар метнул в него нож. Очень поздно он вспомнил, что его одежда — не его собственность. Нож угодил ему в запястье левой руки, удар оказался на удивление громким. Острие кинжала остановилось в дюйме от его курточки.
— Какой позор! — Крикнули откуда-то сбоку. На кричавшем были сине-золотистые одежды. — Боже мой, Устар, никогда бы этому не поверил! Удар в спину!
— На нем непробиваемый жилет! — крикнул один из компании Устара. — Ему бы следовало сказать об этом сразу. Устар знал, что не может его поранить.
Эта ложь осталась неопровергнутой. Никто из смотревших на них не мог знать, правда ли это.
— Пусть дерутся по-честному! — крикнул им, стоявший на столе мужчина в черно-желтых одеждах. — Два против одного, ставлю на иностранца!
— Честная борьба! — эхом поддержали его остальные. — Пусть дерутся по-честному!
Губы Устара вытянулись в полоску. Это была свободная таверна, она не хранила верность ни одному из домов и поэтому симпатии ни в чьих глазах он не видел. Но он не стал увиливать. — Хорошо, — согласился он. — Но пусть разденется до пояса.
Поразмыслив, он обрадовался, что все повернулось так. Теперь он мог быть свободен от всякого намека
