– Осетины работают на дешевом спирте. Если перехватить их канал и переадресовать нам…
– Нам – кому? – перебил Пекарский.
– Ну, всем.
– Всем не хватит.
– Тогда вам. Белоголовке.
– И вы полагаете, что мои партнеры с этим смирятся? Вы хотите, чтобы в одно прекрасное утро мой «мерседес» взлетел на воздух?
– Извините, не подумал, – смешался Серенко.
– Не извиняйтесь, – усмехнулся Пекарский. – Вы далеко пойдете, если научитесь додумывать все до конца. А сама мысль интересная. Очень интересная…
Он откинулся к спинке кресла, побарабанил пальцами по подлокотнику и распорядился:
– Вызывайте Панкратова.
II
Все, что из Москвы представляется туманным и даже таинственным, словно ночной город, на месте оказывается простым и понятным, как тот же город при утреннем свете. Уже на второй день после прилета во Владикавказ Панкратов мог бы ответить на вопросы, поставленные перед ним в «Русалко». Никаких усилий ему не пришлось прилагать, информация сама шла в руки.
Из аэропорта он позвонил по прямому служебному телефону, номер которого ему дал Тимур Русланов. Трубку никто не взял. Телефон Алихана Хаджаева тоже не отвечал. Панкратов сел в такси и поехал в офис фирмы, без особого интереса разглядывая окрестности. За годы службы где он только ни побывал, от Сахалина до Бреста и от Мурманска до Кушки. Все города были в общем-то на одно лицо, отличалась лишь местность. Где-то тайга, где-то тундра и сопки, здесь горы. Горы как горы, на Памире они куда величественнее.
Во всех городах, кроме самых новых в Сибири, были свои достопримечательности, памятники старины, но они не задерживали внимания Панкратова. Да и некогда было ими интересоваться. Он жил в мире, состоявшем из начальственных кабинетов, больших и малых, следственных изоляторов, пыльных бухгалтерий с тысячами архивных томов, в которых приходилось копаться, вылавливая мелкие нестыковки, которые выводили на след масштабных хозяйственных преступлений.
Владикавказ производил приятное впечатление: чистые пригороды в осенних садах, ухоженный центр. Много новых и недавно отремонтированных домов, много дорогих иномарок. Пожалуй, даже слишком много для провинциального города. Хорошие дороги, как и все дороги на юге, где морозы не разрушают асфальт. Много милицейских патрулей и вооруженных автоматами омоновцев.
– Террористов ловят, – объяснил немолодой русский водитель. – Про взрыв у нас на рынке слышали?
– Видел по телевизору.
– Вот и ловят. Будто террористы по улицам ходят. Их не после взрывов надо ловить, а до. Показуха это, а не борьба!.. Приехали, – остановил он машину возле небольшого особняка на центральном проспекте.
На вахте, оборудованной рамкой металлоискателя и мониторами камер наружного наблюдения, у Панкратова тщательно проверили документы и только после этого объяснили:
– Начальства нет, ни Русланова, ни Хаджаева. Никого нет.
– Сразу не могли сказать? – разозлился он. – Кто есть?
– Минутку. – Охранник связался с кем-то по внутреннему телефону, что-то доложил по-осетински. Панкратов уловил лишь свою фамилию и слово «Русалко», произнесенное с ударением на последнем слоге. – Подождите, сейчас придут.
Через несколько минут появился, заранее улыбаясь, рослый молодой осетин в элегантном сером костюме:
– Михаил Юрьевич! Вот неожиданность! Добро пожаловать! Это ко мне, – бросил он охраннику. – Входите!
В небольшом кабинете, примыкавшей к приемной, радушно достал из холодильника бутылку коньяка:
– По соточке, а?
– Спасибо, – отказался Панкратов, пытаясь вспомнить, где он этого молодого человека видел.
– Не узнали? – догадался тот. – Я Теймураз, начальник службы безопасности. Нас Тимур познакомил. В Ардоне, когда разгружали спирт. Помните?
– Теперь вспомнил. Вы были в камуфляже, поэтому не узнал. Здравствуйте, Теймураз. А где Тимур?
– Он в Беслане. Потом сразу поедет в Поти. Вернется примерно через неделю.
– Алихан?
Таймураз помрачнел.
– Его долго не будет. Сорок дней. Он недавно похоронил сына. Траур. Во время траура мужчина не выходит из дома, ни с кем не встречается. Такой обычай.
– Передайте ему мои соболезнования.
– Спасибо, передам. Вы к нам по каким делам? Опять приехали за спиртом?
– Вроде того, – уклонился от прямого ответа Панкратов.