— А что будет потом? — спросила Лидия.
— Потом крепость займет мое войско и начнем с вашими комитами и мирархами вести переговоры.
— Ты так уверен, что эти переговоры будут тебе на пользу?
— Не думай о моей пользе, думай о своей, — резко оборвал пленницу князь.
— А свое имущество жители крепости могут забрать с собой? — поспешил вмешаться священник.
— Только то, что унесут сами. Возов с имуществом не будет. И казна фемы чтобы тоже осталась на месте. Захотите обмануть — не забудьте: у меня в Дикее десять тысяч ваших заложников.
— Если ты так легко можешь взять крепость, то зачем ее гарнизон выпускать? — съязвила стратигисса.
— Не люблю лишней крови.
— Если бы не любил, не пришел бы сюда и не перерезал сотни людей, — Лидия вложила в свои слова всю свою накопленную злость и досаду.
— Это серьезное предложение, и надо его обдумать, — опять быстро встрял отец Паисий.
— Думайте, я скоро вернусь.
Из своей резиденции князь направился сначала на пристань, потом к Северным воротам крепости. На пристани особых изменений не произошло. Биремы отошли от берега на два стрелища и легли в дрейф. Возле крепости липовцы уже заканчивали остов первой осадной башни и проверяли, как она будет двигаться на катках-колесах. Без защитной оболочки и внутренних перекрытий двигалась вполне сносно.
— Решили? — спросил Дарник, снова возвращаясь к своим знатным пленникам.
— Мы согласны, при условии, что ты отпустишь и нашу госпожу, — вкрадчиво произнес духовник Лидии.
Князь пренебрежительно хмыкнул и направился к двери.
— Хорошо, мы согласны, — вслед ему раздался голос отца Паисия.
Для того чтобы у священника-переговорщика не оставалось последних сомнений насчет честности словен, Дарник приказал провести его по пристани, вдоль восточной городской стены и возле Северных крепостных ворот. Все полторы тысячи «пиратов» и черного войска были везде с головой заняты своими делами и устраивать засаду выходящему из крепости гарнизону не имели ни сил, ни возможностей.
К вечеру отец Паисий прислал со слугой грамоту, что гарнизон крепости готов к выходу. Дарник с ватагой арсов поскакал посмотреть, как все будет.
Выйдя из Южных ворот вместе с сигнальщиком, отец Паисий попросил убрать заградительный отряд липовцев. Те, по знаку князя, покинули вместе с камнеметами свое укрепление и присоединились к арсовой ватаге.
Вот из крепости показались несколько десятков вооруженных разведчиков, они рассыпались по прилегающим улицам, чтобы убедиться в отсутствии там каких-либо отрядов липовцев. Следом до Южных городских ворот проследовала полусотня ромеев и заняла их. Новый отряд стратиотов перекрыл все перекрестки на улице, ведущей к городским воротам. Наконец, когда все предосторожности были соблюдены, ворота крепости распахнулись, и из них стало выходить все крепостное войско. Около двухсот стратиотов ехали на конях. Рыбья Кровь досадливо поморщился: как это он совсем забыл выговорить, чтобы лошадей ему тоже оставили. Сейчас уже было поздно что-то переиначивать.
За конным отрядом последовали семьи воинов — толпа из полутора тысяч женщин, стариков, детей и слуг. Дарник представил всех их мертвыми и содрогнулся. Завершал колонну уходящих большой отряд пеших воинов.
— Никогда еще так не воевал, — то ли с восхищением, то ли с укором произнес стоявший рядом с князем Буртым.
Странное ощущение было входить в покинутую крепость, величиной превосходящую весь Липов. Всюду только прямые углы: ряды одноярусных бараков для воинов, дома мирархов и комитов с закрытыми двориками, огромный четырехугольник госпиталя-валетудинария, двухъярусный принципий для военных советов и судов, маленький храм, усадьба стратига Дикеи, амбары, конюшни, мастерские, птичник и свинарник, бани, пара бассейнов (отдельно для воинов и командиров), помещения для военных занятий и площадки для конных упражнений, даже своя стратиотская тюрьма — все хорошо продумано и обустроено. Особенно порадовало Дарника, что перекрытый акведук питал только крепостные бани и бассейны, для питьевой воды в крепости имелось достаточное количество собственных колодцев.
В половине подвалов вино и масло оказалось опрокинуто и вылито на пол, туда же в грязь были брошены колбасы, сыры и хлеб.
— Это Теодорий, мирарх гарнизона, — смущенно объяснил Паисий. — Я ему говорил не делать этого, а он решил по-своему.
— А казна?
— Вот, — священник показал князю связку ключей.
Пошли смотреть казну. Она была на месте под четырьмя запорами, но совсем не соответствовала ни городу, ни крепости. В сундучках оказалось золотой и серебряной монеты примерно на восемь тысяч милиарисиев.
— Много потратили, чтобы войско в поход отправить, — сказал духовник стратигиссы.
— Ну что, годится место для постоя? — спрашивал у своих Дарник.
— Еще как годится, — отвечали ему.
— Хорошо бы, конечно, знать, чем этот постой закончится, — отчетливо прозвучали и такие слова.
Рыбья Кровь сделал вид, что не услышал их. У него было ощущение, похожее на то, что он испытывал переправляясь через Итиль с малым отрядом против бесчисленной орды свирепых кутигур. Опять в голове и сердце прыгал некий озорной воробышек, побуждая делать что-то на редкость неразумное, и чирикал, что это обернется самой лучшей, самой звонкой победой.
— Всем войском занимать крепость будем? — спросил Буртым.
— Нет. Три полухоругви здесь, две пускай у пристани ночуют. Нельзя дать ромеям сжечь наши лодии.
— А добыча? — поинтересовался старший писарь-казначей.
Дарник чуть призадумался.
— Ты прав. Перенести все оружие и ценности тоже в крепость.
Арсы доставили в крепость и Лидию с рабынями.
— Теперь я твой гость, — сказал ей князь.
Все вместе пошли вселяться в главное дикейское жилище. Здесь был свой сад с фонтаном и скульптурами, а двухъярусный дворец поражал невиданной словенами роскошью. Хорошо, что Дарнику удалось побывать в похожей усадьбе в Талесе, сколько хозяйка дома ни оглядывалась на него, видела на его лице лишь ленивую невозмутимость.
— Это спальня моего мужа, — указала она на одну из комнат. — Ты будешь здесь или тебе лучше на женской половине?
— Ночью решим.
Отец Паисий тоже продолжал всюду следовать за стратигиссой. Уверенно занял он место и за обеденным столом во время ужина, нимало не смущаясь, что за столом присутствовали еще пятеро липовских воевод. Уроки, преподанные Дарнику княжной, не прошли даром, сейчас он вел себя полностью в духе Всеславы: пять-шесть реплик воеводам, одна-две — Лидии и Паисию. Если за столом и проскальзывала некоторая скованность, то только у воевод, сам князь держал себя как хозяин положения, и видно было, что на искушенных в дворцовых ритуалах ромеев это произвело должное впечатление.
В разгар застолья в трапезную влетел гонец:
— Моричи уплывают!
— Все? — уточнил Дарник.
— Все.
Воеводы залпом допили вино в кубках и вместе с князем поспешили на пристань.
