Будни рэкетиров или Кристина

есть. Бандюканы.

Откуда знаешь, что шляются?

С участковым переговорил.

Свяжитесь с УБОПом.

Уже связались, Сергей Михайлович. Тот самый Атасов, что был бригадиром у Правилова.

А откуда этот Леонид Прохорович взялся, на котором и квартира, и телефон висят?

Дед его. Умер в 91-м.

Так, а в базе он откуда?

Ну вы же знаете, как обыкновенно у нас. Атасов деда не выписывал, по шалопайству, телефон не переоформлял. Так тот ответственным квартиросъемщиком и числится.

«Ох и бардак, елки палки. Никакой дисциплины у людей не осталось».

Соедините меня с Крымом, – приказал Украинский. – С начальником ялтинской «семерки».[48]

С шефом службы внутренней безопасности города-курорта Сергея Михайловича связывали давние приятельские отношения. Некогда, на заре шестидесятых они начинали службу в КГБ, и хотя, впоследствии, их жизненные пути разошлись, связи друг с другом не потеряли. Вопреки времени, которое, как известно, не ждет, сменяя эпохи, словно декорации на подмостках, товарищество их оказалось крепким, пережив как могущественный Комитет, под сенью которого зародилось, так и «незыблемую» Советскую империю. Оба полковника чувствовали себя мастодонтами (соплякам, типа Следователя и Близнеца, этих чувств было не понять), оба болели ностальгией определенного сорта (просрали Родину, гниды!), какая, впрочем, не мешала им заниматься текучкой.

«Прямо заговор какой-то, – размышлял Украинский, ожидая соединения. – Если Вардюк и Любчик каким-то образом связаны с Атасовым, то, скорее всего, их завербовал этот мерзавец Правилов. В таком случае – провал оперативной работы – еще очень мягко сказано. Это не провал – это какой-то позор».

Украинский нервно ерзал на стуле, а тот, в свою очередь, скрипел.

«И опять же, если завербованы, то когда? – спрашивал себя полковник. – До поездки в Крым, или после? Если до, то, похоже, Правилов собирался прокатить Ледового? Сам на камни глаз положил? А если после, то когда и зачем? На черта Вардюк в Киев подался? Что он тут забыл? И кто его в Крыму прикрывает, если я толком ничего узнать не могу? Мне-то врали, что Вардюк с Любчиком на смене, видишь ли. Ничего себе лапы у Правилова. Длинные. И под кого Любчик с Вардюком копают? Под меня? Под Милу Сергеевну? Мила им на кой хрен? Если у Правилова в Ялте такие концы, то что же он в Киеве сделать может? Горы своротить? Это не Правилов, значит, а прямо какой-то адмирал Канарис!»[49]

Сергей Михайлович, ялтинское управление на проводе.

Здравствуй, Сан Саныч, – сказал Украинский в трубку. – Как там море у тебя? Вода холодная, или как?

Если вашему абоненту три минуты до ближайшего пляжа, а вам и на самолете больше часа лету, то этот вопрос как раз из тех, которые так и тянет задать:

«Как оно там, без нас? Бирюзовое, лазурное или серое, все в барашках?»

Как будто бы это имеет значение. Оно постоянно какое-то. И прекрасно обходится без нас.

Перебросившись парой слов о работе, о погоде, о семье, детях и внуках (у Сан Саныча их было двое), выслушав осторожное «Как там Светлана, Сережа?», и ответив, что «Слава Богу, получше», полковники перешли к делу:

Я вот по какому поводу, Саня…

Слушаю тебя, Сережа.

Украинский изложил суть вопроса.

Только постарайся шуму не подымать, – предупредил Сергей Михайлович. – Дело-то деликатное.

Понял тебя. Сделаю. – Отозвался крымский полковник. – Как по срокам-то?

Жмут, – честно сказал Украинский. – На вчера надо.

Понял, Сережа. Сейчас кого-то из ребят мобилизую. Как что прояснится, позвоню.

Я сам тебя наберу. В пятнадцать ноль ноль. Пойдет?

Ух, – Сан Саныч подавил улыбку, – теперь чувствую, что припекло. Хорошо. Попробуем сработать оперативно.

Спасибо, – поблагодарил Украинский.

Лидочке поклон передавай, – сказал Сан Саныч и покосился в окно – из-за крыш старого города ослепительным обломком бирюзы сверкало Черное море. Яркое полуденное солнце заливало улочки, карабкающиеся от порта в горы. – М-да, припекает сегодня. – Как в июне, прямо. А купаться, конечно рано. Вода-то ледяная.

У вас там сразу такая глубина, – подхватил Украинский, – пока прогреется. Дай Бог, чтобы к маю…

Провести отпуск в Ялте Сергею Михайловичу посчастливилось при Андропове. Украинский выхлопотал путевку в санаторий КГБ на троих – себя, жену и дочку, которой тогда шел десятый год.

«И лучшего отпуска у меня в жизни не было, ей Богу». Утром на пляж, после обеда в парк. Кругом аллеи тенистые. Над обрывами перила белокаменные, ветер в экзотических ветвях шелестит, с моря шумит прибой, а за спиной отвесные скалы. Вечером Светку укладывали спать, и