наставало время для взрослых. У Украинского уже тогда возникали проблемы с потенцией. А на море, словно второе дыхание открылось. Они с Лидой будто новую страницу перевернули. Жена по вечерам казалась Украинскому таинственной незнакомкой. Ее халат, чуть повыше колен, манил невероятно, хотя все под ним Украинский давно и в мельчайших подробностях изучил. Они любили друг друга на тахте, при погашенном ночнике, а долетающий с моря бриз колыхал занавески.
С внучонком твоим, медики палку не перегнули? – Собственный голос донесся как бы со стороны, и Сергей Михайлович стряхнул наваждение. – Может, такое дело… напутали с диагнозом?…
Если бы, – помрачнел Сан Саныч, – Все точно. Астма…
Подумать только, с вашим-то климатом…
А что климат? В Крыму зимой красота. А летом?… Это для отдыхающих – рай, потому что они на две недели приезжают. А нам, местным, сплошная головная боль.
Как жара пойдет, тут дышать нечем. Влажность высокая, кругом горы. Выходит парниковый эффект. Вот тебе и курорт. Это у вас климат – в самый раз для легких.
Знаешь, Саня, отправляй-ка ты дочку со внуком ко мне. У Варвары как с работой? Вырвется?
Да, никак, – фыркнул Сан Саныч. – На одной фирмочке бухгалтером поработала, на другой. Ерунда это, а не работа. Думал Варьку к себе пристроить, так не хочет, понимаешь ли…
Украинский помнил старшую дочь старого приятеля школьницей, в белом переднике и алом пионерском галстуке, так что представить ее бухгалтером, а уж тем более, бравой милиционершей, ему было сложно.
Внук в какой класс ходит? Во второй?
В первый…
Значит, к маю отстреляется. Сажай обоих в самолет, а я прямо у трапа встречу.
Спасибо, Сережа.
Не спасибо, а давай, отправляй. Погостят у меня. По городу погуляют. У нас в мае цветет все, как в раю.
Тебе не до них, Сережа…
Что значит, не до них? Мы с Лидой постоянно в больнице. Квартира, считай, пустая. Нам только веселей будет. А там, даст Бог, выпишут Свету, на дачу махнем. Я себе выбил, на Десне. Вокруг луга заливные, в озерах кувшинок полно. Красота!
А еще лучше – и сам с ними выбирайся, – добавил Украинский. – А то я уже не помню, как ты, черт старый, выглядишь.
К трем пополудни Украинский набрал телефон Сан Саныча. Сначала его долго соединяли, потом он долго слушал старого сослуживца, а дослушав, еще дольше сидел, как громом пораженный. По словам Сан Саныча, Вардюк и Любчик никуда не выезжали из Ялты, ни в какой погоне не участвовали, а выползя к обеду из кустов, были замечены автомобильным патрулем. Патруль немедленно вызвал «скорую».
Их обнаружили около часу дня.
Мила Сергеевна утверждала, что попала вместе с ними в аварию примерно в это же самое время. Только в окрестностях Бахчисарая.
Дознавателю Вардюк с Любчиком показали, что подверглись нападению двух необыкновенно дерзких бандитов. Преступники подкатили на такси, застав милиционеров врасплох. Угрожая пистолетами разоружили, и оглушили ударами по темени. Ознакомившись со словесным портретом одного из нападавших, Сергей Михайлович решил, что он замечательно подходит Бандуре.
Ты сможешь прояснить, заикался один из бандитов, или нет?
Что, кстати, за машина у них была?
По словам гаишников бандиты подъехали на красном «Москвиче» 412-й модели. После нападения он как в воду канул, вопреки самым тщательным поискам. И не мудрено. Несчастный таксист, окрещенный Бандурой Мальдини,[50] уже к полудню того злосчастного дня загнал машину в сарай родительского дома, и, прихватив беременную жену и ребенка, налегке выехал автобусом в Керчь. Переправившись на Таманский полуостров, Мальдини к ночи уже был в Новороссийске, где проживал двоюродный брат. Кузен трудился таможенником в портовом терминале и давно звал Мальдини к себе: «Бросай свои шашки затраханные? Сколько ты в тачке имеешь, а? Тут у меня не порт, а натуральное золотое дно. Приезжай, и будем жить, как боги».
С тех пор злосчастный таксист осел в России, а домой и носу не казал. Украинский этого не знал, и потому грешил на Армейца.
Это был хороший вопрос. О погоне он знал лично от Милы. Неужели она лгала?
Украинский поинтересовался насчет погони.
