– И все равно нет. И потом, на меня милиция так и так выйдет. Через телефон адрес они рано или поздно откопают. Я же тебе уже говорил.
– Ты же об этом заранее знал. До поездки на Подол.
– Знал. Только мне и в ум не могло прийти, что сумку с бабками стибрят. – На Андрея снова нахлынула ярость. – А с теми бабками, что ты прошляпил, я тебя уверяю, ложил бы я на эту дыру. Далась она мне! В «хрущевке», тем более!
– Я прошляпил?!
– Ладно, заткнись. – Андрей с трудом взял себя в руки. – В любом случае, чувак, отсюда надо сматываться. Пока менты не нагрянули. И с Бонасюком потолковать где-то.
– Где?
– Есть дельная мысль. – Они перешли в гостиную. – Значится так, Вова, – сказал Андрей. – Ты с Протасовым где живешь?
– В Пустоши. Только хозяйка нас выперла. Сказала, чтобы к пятнице собрали манатки. И выкатывались.
– А вы собрали?
– Так еще ж не пятница. И потом, чего собирать? Чемодан Валеркин вынуть, из-под кровати. И абзац.
– Что за чемодан? – поинтересовался Планшетов.
– Еще Бати его. Мы в нем стволы держим.
– Пятница завтра. – Уточнил Бандура. – Ключ пока у тебя?
– Тут, – Вовка хлопнул по карману. – А что?
– Там лучшее место, чтобы переждать, пока милиция на ушах.
– Плохое там место, земляки, – заявил Вовчик, тараща глаза. По-любому плохое.
Бандура непонимающе посмотрел на Волыну:
– Не понял. Поясни.
– Долго рассказывать, зема. И не поверишь ты. По-любому, не поверишь. Пока, значит, своими глазами не увидишь… Не убедишься…
– Увижу что? – нетерпеливо спросил Андрей. – В чем убежусь?
– В двух словах не расскажешь…
– А ты попробуй.
– Шаги, – понижая голос, сказал Вовка. – Ночью. На чердаке. А потом, глухо как в танке. И опять, шаги. А через поле погост. Заброшенный. Кресты повалены…
– Кончал бы ты бухать, чувак. – Планшетову было не до смеха. Он слишком часто слышал разговоры о подобной чепухе, и с легкостью поставил диагноз. – Э, брат. Да у тебя без пяти минут «белочка». А я думал, ты крепкий…
Андрей молча кивнул.
– У Протасова хотя бы спросите, – сказал Вовка, на лице которого было написано: Я же говорил, что не поверите.
– В общем, так, Вовчик, – Андрей сделал соответствующие выводы. – Нам некогда слушать твою муру. Тем более, что тут торчать небезопасно. Езжайте в Пустошь и сидите там тихо, как мыши. И не высовывайтесь, пока мы с Валерием не приедем.
– Ты за Протасовым? – спросил Планшетов.
– Сначала к Правилову. – сказал Андрей. – Надо Атасова выручать, пока менты ему почки не поотбивали.
– Могут, – согласился Волына.
– А потом уже за Протасовым прокачусь. Давай, Вовка, адрес.
Бумажка с каракулями Протасова, обозначающими месторасположение дачного участка госпожи Капонир в Круглике, перешла из рук в руки.
– Надо его предупредить. – Добавил Андрей. – А то прямо с гулек загудит в каталажку к Атасову.
– По-любому, зема.
– Вот и отчаливайте, пока легавые не нагрянули. – Андрей обернулся к Планшетову. – Ваську в каком- нибудь сарае запри. И гляди, чтобы не сбежал. Но, и в багажнике не забудь.
Выпроводив Планшетова и Волыну, Андрей выкурил сигарету у окна, прислушиваясь к отдаляющемуся жужжанию мотора. Зашел на кухню, в которой Кристина с таким упоением готовила, а теперь так бессовестно загаженную Вовчиком. Заглянул в ванную, где выстроились ее шампуни. Они остались в неприкосновенности, Вовчика не волновала гигиена. Андрей снял первый попавшийся флакон с полки, медленно поднес к носу. Потянул ноздрями. Отставил, открутил кран и долго держал руки под горячей струей. Пока они не раскраснелись, став похожими на клешни вареного рака. В спальне его ожидал бедлам, оставленный двумя пьяными мужиками. Андрей опустился на кровать. Они столько раз любили тут друг друга. А потом болтали до утра о всякой всячине, пока он не засыпал, у нее под боком, безмятежный, как младенец. Веки потихоньку сомкнулись, и, как только это произошло, спальню наполнил аромат ее чудесных каштановых волос. Андрей не смел поднять век, потому что подозревал, что проснется, и тогда наваждение уйдет. На глаза навернулись слезы.
