– Ты, зема, больной или дурной, по-любому.
– Вытащите меня отсюда! – взмолилась девушка. Теперь ее голос звучал так, будто она в метре от них. – Вы ведь из милиции?
– Из ДНД, – брякнул Протасов, прокашлявшись. – Ладно. Сейчас сделаем. Без проблем. Ты это, малая… короче, идти можешь?
Последовала секундная пауза:
– Ой, у меня, кажется, ноги связаны!
– Что значит, кажется? – закипел Волына. Девушка снова заплакала.
– Б-дь, – сказал Протасов. – Ладно, малая, потерпи. Сейчас что-то придумаем. Вовка, давай веревку.
– Ты чего, зема, белены объелся?! – Волына стал белее снега. – Хочешь ее сюда вытащить? Через мой труп.
– Не гони, блин. Пацанка попала в майонез, надо помочь!
– Сам ты пацан неумный. Ты чего, не врубаешься?! Она же тебя заманивает.
– Херня!
– Мне страшно! – девушка снова подала голос. – Не бросайте меня тут! Умоляю вас!
– Никто тебя, блин, не бросает. Не кипишуй. – Протасов шагнул к углу, где валялась смотанная кольцом веревка. – Сейчас я слезу.
– Зема, не делай этого! – взвыл Вовчик, заступая Валерию дорогу. Протасов отстранил приятеля рукой. – Не путайся под ногами, дурак. Лучше помоги размотать!
– Я лучше сдохну!
– И, блин, сдохнешь, в натуре!
Оба были настроены исключительно решительно. У ямы произошла потасовка. Валерий принялся спускать в отверстие веревку, Вовчик ему мешал.
– Отвали, падло, убью! – крикнул, в конце концов, Протасов, отталкивая Волыну изо всех сил. Перелетев полкомнаты, Вовчик врезался спиной в стену так, что она покачнулась. Однако, тут же вернулся обратно.
– Хорошо, хорошо! – он задыхался и размахивал руками. – Последняя попытка, зема. Всего один вопрос! – Вовчик склонился над ямой, в которую Протасов уже опустил веревку. – Слышишь, Жанна? День сегодня, какой?
– Я не знаю…
– Как это, не знаешь? Вчера спать легла, а сегодня не в курсе дела?
– Ах, это, – девушка почти перестала плакать. – Я просто вас не поняла. Конечно, знаю. Шестое мая.
Волына торжествующе посмотрел на Протасова:
– Несовпадение, а, зема? А год, какой, Жанна?
– 1993-й, – теперь в ее голосе проступило недоумение. – А почему вы спрашиваете?
– Еще хочешь лезть? – осведомился Вовчик. – Чтобы чудовище тебя, как суслика задрало?!
– А вдруг ее на игле держали? Или на дури? Откуда бедной пацанке знать? – Протасов в упор посмотрел на Вовчика. Он чувствовал, что Волына прав, спускаться в катакомбы – безумие. Как суслика задрало? Блин, сказал, как отрезало. С другой стороны, Жанна действительно могла оказаться жертвой. Да мало ли их, заточенных в подвалы маньяками, которые ходят среди нас, разыгрывая из себя нормальных людей?
– Растерзают там тебя, – в последний раз предупредил Вовчик, и пошел к двери. – Смотри сам, зема. Лично я – уматываю. По-любому. С самым решительным видом Вовка отодвинул засовы и выглянул на крыльцо. Понемногу светало, тени уползали под деревья, словно старый сад всасывал их в себя. Протасов, стоя с веревкой в руках, позвал Вовку, но тот и ухом не повел.
– Сваливаю на фиг, – повторил Волына, шагая наружу. – Ах ты ж, твою мать! – крикнул он, резко останавливаясь на ступенях.
– Что, Вовка?! – Крикнул в спину приятелю Протасов. Из комнаты ему было почти ничего не видно.
– Мама дорогая! – завопил Волына, вваливаясь обратно с такой скоростью, что у Валерия создалось впечатление, будто он смотрит видеозапись, перематываемую в обратном порядке.
– Какого хрена, блин?! – Только теперь Протасов увидел нечто, плывущее к ним через заросли, именно плывущее, потому что ни единый листик не дрогнул, ни одна веточка не шелохнулась. Существо было одето в яркий шерстяной халат и тюбетейку.
– Что за клоун? Это, блин, кто, старик Хаттабыч?
– Это тот самый чурбан, от которого одна тюбетейка осталась! – Волына в ужасе захлопнул дверь.
– Какая, блин, тюбетейка?!
– Та, которую я в часовне подобрал!
– Говорили тебе, плугу неумному, не тащи в дом разное говно!
– Не до базара, зема! – орал Вовчик. – это живой мертвяк! – Не успели щеколды войти в пазы, как что- то тяжелое ударилось в дверь снаружи.
