Он еще только приходил в себя, когда входная дверь хлопнула, словно разорвавшаяся петарда. Атасов чуть не подпрыгнул от неожиданности и автоматически выдернул из розетки вилку телевизора. Экран погас.
Он нажал клавишу «eject», но магнитофон, похоже, не спешил расставаться с добычей. Ему было все равно, кому достанется кассета, Атасову или новым гостям, ведь они вряд ли пришли с подарками, скорее – что-то забрать. Ну а что может быть ценнее судьбы целой финансовой империи, или, по-крайней мере, ее хозяина. Механизмы внутри магнитофона работали лениво, словно в замедленном кино, заставляя Атасова обливаться потом, бросая тревожные косяки в сторону коридора. В конце концов шахта выплюнула кассету, лязгнув, как артиллерийский затвор. Атасов спрятал ее за пазуху и припал на одно колено, выставив перед собой пистолет.
– Что это, б-дь, хрустнуло? – приглушенно спросили в прихожей.
– Я ни х-я не слышал.
– А что ты, б-дь, мог услышать, после того, как дверью на все парадное х-л?
– Я, думал, ты придержишь…
– Индюк, б-дь, тоже думал, мудила.
– Да ладно…
– В трамвае, б-дь, родился.
– Не звизди.
Пока Атасов ломал голову, каким образом вырваться из ловушки, желательно, не поднимая при этом шума, то есть без стрельбы или поножовщины, в прихожей раздался крик. Один из незнакомцев в темноте налетел на вешалку и едва не расстался с глазом.
– Б-дь! Я чуть иллюминатор не вышиб!
– Чуть не считается.
– Фонарик, б-дь, доставай.
До Атасова долетел легкий шорох одежды, видимо, владелец фонаря искал его по карманам, потом узкий и тусклый луч искусственного света проник из коридора в спортзал, трепетный, будто щупальце гигантской медузы, с которой можно встретиться, ныряя ночью в тропиках.
– Что, б-дь, за х-ня?! – враждебно поинтересовался тот из незваных гостей, что чуть не выколол глаз вешалкой. – Это, б-дь, что, по-твоему?
– Что, что?
– Это, б-дь, фонарь?!
– А что, похоже на фаллоимитатор?
– Ты, б-дь, у себя в жопе этим фонарем светить собираешься?!
– У тебя!
– Мудак, тебе, б-дь, рассказать, что такое фонарь?!
– Да отвянь ты! Зае-л! Какой был, такой и купил. В киоске, на вокзале!
– Батарейки, б-дь, ума не хватило проверить?!
– Как их, б-дь, проверишь днем?
– На голову тому барыге его одень.
– В следующий раз прихвачу прибор ночного видения.
– Следующего, б-дь, раза не будет, ниппель, если клиент нас застукает.
– Захекается стучать. Его в городе нет. Так Сурков сказал.
– Пусть Сурков, б-дь, у меня отсосет.
– Предложишь ему при встрече. Ладно, пошли.
– Куда ты, б-дь, прешься, там же кухня. Недоумок, бля!
Пока взломщики топтались в коридоре, припираясь, а луч фонаря без всякой цели метался по стенам, будто прожектор в цирке, Атасов змеей проскользнул обратно в кабинет и укрылся за книжным шкафом, слева от двери. Как он и предполагал, в гостиной, переоборудованной Правиловым в спортзал, незваные гости, присланные, как теперь выяснилось, Сурковым, напоролись на подвешенный к потолку манекен и едва не начали стрельбу.
– Б-дь, стреляй! – истошно завопил один из них, судя по голосу тот, что остался с глазом.
– Стой! Стой! Это же чучело, Ваня!
– Фух, блядь. Я чуть в штаны не насрал!
– Не ты один, – сказал тот, который по мысли партнера родился в общественном транспорте. Он осветил манекен фонариком. – Ни х… себе. Это ж спортзал…
– Да по х… мне, что это! Сюда подсвети. Где телевизор.
Насколько Атасов помнил, у телевизора, вилку которого он только что выдернул из сетевой розетки, располагалась небольшая стойка с кассетами. Просьба подсветить в этом направлении говорила о том, что
