– Я слушаю, Артем Павлович?
– У нас неприятности с банком.
Не успел самолет с Артемом Павловичем на борту коснуться асфальта взлетно-посадочной полосы в Швейцарии, как на «Неограниченный кредит» обрушились неприятности. Все началось с того, что в субботу, около одиннадцати утра, в офис траста «Наше будущее» заявилась целая бригада оперативников управления по борьбе с коррупцией СБУ, в сопровождении вооруженного до зубов спецназа. Поскольку траст работал под криминальным зонтиком, открытым самим Артемом Павловичем, проверка застала его сотрудников врасплох, как гром среди ясного неба. Следственная бригада выявила грубейшие нарушения и вопиющие злоупотребления, которые в «Нашем будущем» творились буквально на каждом шагу. Стоило только закинуть невод, и улов превзошел ожидания. Средства вкладчиков разбазаривались без оглядки и беззастенчиво, никакая отчетность не велась, а указываемые в фискальных документах показатели и близко не соответствовали реальным оборотам. И так далее по списку, длинному, как Великая Китайская стена, одно из чудес света. В трасте, к слову, тоже творились Чудеса, но, не из тех, которыми станут гордиться потомки. Зато, чтобы закрыть на них глаза, их следовало заклеить пластырем. Или выколоть. Нечего было даже надеяться откупиться при помощи «подарков». Такая глупость расхлебывавшему кашу Суркову и в ум не пришла. Когда удары наносятся по таким фигурам, как Артем Поришайло, речь идет исключительно о заказе, никакие законы тут совершенно ни при чем, следовательно, и взятки платить не за что. К обеду офис треста был опечатан, документы изъяты, а руководители задержаны. К делу подключилась налоговая милиция, а вскоре нагрянула и прокуратура. Пока Сурков держал удар, ломая голову, какие ответные действия предпринять, проверка с треста перекинулась на банк с легкостью лесного пожара, пожирающего участок сухостоя. Отчаявшись справиться собственными силами, Сурков, в легкой панике позвонил в Швейцарию Поришайло:
– Заказуха это, Артем Павлович. Я по глазам их блудливым вижу, взяли бы, да, видать, не могут.
Украинский, услышав новость, заочно согласился с Сурковым: мероприятия такого рода обыкновенно заказываются влиятельными и, зачастую, анонимными противниками, желающими перекрыть конкурентам кислород.
– Их надо, гм, остановить, – сказал Поришайло таким тоном, что вместо глагола «остановить» следовало использовать глагол «замочить». Было бы гораздо уместнее.
– Они налоговую милицию подключили, – без энтузиазма отвечал Украинский. – Это ж новый главк сделали. И, управление «К».
– Ну и что с того, гм, что новый?! – вспылил Артем Павлович. – Ну так и что, б-дь, что «К»?! Нашлепали, понимаешь, дерьма разного, не пройти, ни проехать, г-гм!
– Как бы это не было связано с… хм… – Украинский тщательно подбирал слова, – с инцидентом в Святошино, когда, – он не договорил. В этом не было нужды. Поришайло знал о загадочной гибели сотрудников СБУ ровно неделю назад. Свет на нее так и не пролился. А результаты? Результаты, похоже, последовали.
Артем Павлович промолчал. Сергей Михайлович подумал, что он согласен.
– И еще, Артем Павлович. Очень похоже, понимаете, что это звенья одной цепи: Святошино, события в Пионерске, теперь вот, значит, наезд на банк.
– Тем более, пора браться за дело.
– Когда вы будете, Артем Павлович?
– Завтра, – пообещал Поришайло, – раз, гм, такие дела.
Нажав кнопку отбоя, Сергей Михайлович набрал домашний номер. До обеда он не звонил, из опасения разбудить девочек, а после – вылетело из головы. Замотался – это было ясно. Торба открыл рот, собираясь что-то сказать, но Украинский сделал ему знак, чтобы помолчал.
Трубку дома долга не снимали, и Сергей Михайлович слушал длинные гудки. Он уже собирался отключиться, когда Лида сказала Алло? У нее был расстроенный голос. Полковнику даже показалось, заплаканный. Сергей Михайлович всполошился, подумав, что у Светланы снова подскочила температура. Но, оказалось, температура ни при чем.
В обед Игорь обещал приехать, – сказала Лида Украинская, – а недавно перезвонил, сказал, что не получится у него сегодня. Вроде, зачетная неделя на АПРОДОСе[54] началась. Или сессия. И, надо в общежитие идти, курсовой делать.
– Ну, – начал Украинский, – надо так надо. Что ж поделаешь, если учеба. – Он уже не раз ловил себя на том, что защищает парня. Чертового лохматого компьютерщика, к которому привязался, к которому начал относиться, почти как к сыну.
– Светлана заперлась в своей комнате, – сообщила полковнику жена. – Расстроилась очень.
– Что делает?
– Не знаю, Сережа. Сидит тихо, как мышь. Плачет, по-моему. – Голос жены показался Сергею Михайловичу каучуковым. Очень захотелось выпить водки, но он знал, что нельзя.
– Ты когда будешь?
– Скоро приеду, родная.
– Ты, пожалуйста, быстрее приезжай.
Кивнув, полковник Украинский обернулся к Торбе. Тот поглядывал на шефа с интересом.
– Володя, – сказал Сергей Михайлович Владимиру Ивановичу. – В общем, так, остаешься за главного. Я в управление заеду. А потом, наверное, домой.
– Два слова, Серей Михайлович. Давайте отойдем.
Они подошли к воде. Закурили по сигарете.
