падению. В начале 1820-х годов республиканцев в Америке было очень много. И что же из этого вышло? После десятилетий горячих споров установилась «эра дружелюбия», которая весьма скоро завершилась полным крахом. Если в прежние времена традиционный жупел федерализма оказывал на республиканцев мобилизующее и сплачивающее воздействие, то в 1820 году, когда федералисты исчезли с политической арены, а пришедшие к власти республиканцы стали подозрительно смахивать на федералистов, в их рядах воцарились разброд и шатание. Президентские выборы 1820 года стали самой яркой (но, увы, последней) демонстрацией единства республиканского лагеря.
Эпоха подходила к концу. В начале 1820-х годов первая политическая группа, способная возглавить республику, ушла в небытие: конституционный порядок (в котором вовсе не предусматривалось никаких партий) вынужден был иметь дело сначала с двумя, а затем с одной партией. В середине 1820-х старое революционное поколение утратило лидирующие позиции. Четвертого июля 1826 года, как раз в пятнадцатую годовщину Декларации независимости, умерли два великих вождя, стоявших у истоков американской революции, Томас Джефферсон и Джон Адамс. К концу этого десятилетия установился новый политический порядок. И хотя джефферсоновский принцип ограничения правительственных полномочий остался в силе, новый «демократический» порядок использовал собственный набор правил и политических стратегий.
Новое лицо американской политики
В конце 1820-х годов в мире американской политики наметились решительные перемены. Во-первых, увеличилось количество штатов в составе страны: вместо 16 их стало 24.
Это означало, что больше стало конгрессменов, увеличилось число избирателей, они представляли большее число различных регионов – и каждый из них претендовал на удовлетворение своих специфических потребностей. Во-вторых, само избирательное право изменилось в сторону расширения. Вновь присоединившиеся штаты понизили имущественный ценз для голосующих; некоторые из старых штатов и вовсе его отменили. К 1840 году правом голоса уже обладали девять из десяти совершеннолетних белых американцев. При этом законодатели северных штатов еще сильнее урезали избирательные права свободных чернокожих мужчин и закрыли доступ к голосованию для женщин (в Нью-Джерси в 1807 году был принят специальный закон, отменяющий избирательное право для женщин, существовавшее ранее). В-третьих, изменилась процедура голосования. Увеличилось количество государственных постов, судьба которых решалась путем прямого народного голосования. Теперь к их числу относились должности губернаторов штатов, судей и даже президента страны. Соответственно, у людей, владевших избирательным правом, появилось больше причин осуществлять это право. Результатом стала высокая избирательная активность населения, что можно отметить как четвертую отличительную черту рассматриваемого периода. Если в 1824 году в президентских выборах участвовало всего 27 % установленных законом избирателей, то в 1840 году это число выросло до 40 %.
Действуя в совокупности, все указанные факторы коренным образом изменили политическое лицо государства. Быстро растущее общество включало в себя расширенный контингент избирателей – более разнообразный (поскольку предполагал новые комбинации групповых интересов), менее организованный (вследствие аморфного состояния республиканской партии), зато более активный (ибо открывалось больше перспектив занять теплое местечко). Некоторым казалось, что политический мир Америки не сегодня завтра погрузится в полный хаос. Создавалось впечатление, будто миллионы американцев в едином порыве выплеснули заряд политической энергии, но не позаботились направить ее к какой-либо осмысленной цели.
В 1820 году состоялись выборы, на которых Джеймс Монро в отсутствие всяких конкурентов легко завоевал президентский пост. Уже четыре года спустя на очередных выборах различные региональные группы выставили собственных кандидатов, из которых в конце концов выделилась четверка основных претендентов. В нее входили Уильям Кроуфорд, Джон Куинси Адамс, Генри Клэй и Эндрю Джексон, и все они претендовали на самый высокий пост в стране. Выборы 1824 года проходили в атмосфере ожесточенной борьбы и глубокой раздробленности. На первом этапе голосования (в коллегии выборщиков) Джексон набрал больше голосов, чем остальные кандидаты, но набранного количества не хватало, чтобы обеспечить ему подавляющее большинство, необходимое для победы. По закону следующий этап выборов должен был происходить в палате представителей. Генри Клэй как кандидат, набравший меньше всего голосов, выбывал из состязания, однако именно он промостил Адамсу дорожку к президентскому креслу. Адамс действительно выиграл выборы и впоследствии назначил Клэя на должность государственного секретаря. Сторонники Джексона пылали вполне понятным праведным гневом: их кандидат – по сути, законный народный избранник – лишился поста вследствие «грязной сделки». Эти упреки Адамс вынужден был выслушивать четыре года – на протяжении всего его злополучного президентства. Сторонники Джексона во всеуслышание заявляли, что широко распахнутый мир американской политики оказался запертым для народного волеизъявления.
Вторичное изобретение политических партий
Цели, которые преследовал нью-йоркский политик по имени Мартин Ван Бюрен, являлись весьма актуальными для Америки 20-х годов XIX века. Он одним из первых сделал попытку осмыслить изменившуюся расстановку сил в мире американской политики и положить конец сотрясавшим этот мир непримиримым спорам (хотя бы самым губительным из них). Ван Бюрен предложил новый подход к самому понятию политической партии: в его представлении это была структура, в основе которой лежала не столько общность идеологии, сколько организационное единство. В противовес предшественникам, которые всегда начинали с выработки партийной программы (то есть определенного набора политических принципов), Ван Бюрен пошел иным путем. Приступив к процессу формирования партии, он прежде всего озаботился тем, как связать воедино большое количество различных (подчас конфликтующих между собой) групп избирателей. Таким образом, Ван Бюрен рассматривал политическую партию не как философскую категорию, а как некую связующую силу, способную объединить под общими знаменами в корне различные элементы и составить из них надежно скооперированную группу поддержки намеченного кандидата. От членов партии требовалось только одно – безусловное подчинение партийным решениям. Ван Бюрен верил, что подобная организация сумеет обеспечить народу и ответственное правительство (в котором будет править большинство), и национальное единство. Партия, организованная по такому принципу, должна послужить своеобразным цементом, который объединит многонациональное государство вопреки этническим, религиозным, классовым и прочим различиям. Организация такого типа сумеет осуществить политические реформы и воссоздать из царящего хаоса новый порядок.
Политический опыт Ван Бюрена в сочетании с джексоновским напором позволили в середине 1820-х годов сформировать новую партию, получившую название «демократически- республиканской». А президентские выборы 1828 года стали проверкой боеспособности и организованности демократов (именно так они себя сами именовали). Надо отдать им должное: предвыборную кампанию демократы провели на невиданном доселе уровне. Для агитации избирателей они использовали специально разработанный набор методов и приемов: в ход пошли пресса, собрания, парады, поездки, всяческие плакаты, вымпелы и значки. Что характерно, политическая платформа партии была обрисована весьма скупо. По сути, кандидат демократов вообще не предложил никакой программы. Пообещал только «справедливые» пошлины, расширение экспансии на Запад и сохранение властных ограничений для федерального правительства. Зато очень много говорилось о личности самого кандидата Эндрю Джексона. Демократы воспевали его как человека, который сумел пробиться на вершины политического олимпа из самых низов. Гимны, речи, слухи – все работало на победу Джексона. Американцам рассказывали о простом мальчишке из приграничья, который в четырнадцать лет остался без родителей: как он сам прокладывал себе дорогу в жизни, как превратился в преданного борца за дело революции и сражался за независимость республики, как, повзрослев, целеустремленно трудился и достиг небывалых высот в военном деле, фермерстве, юриспруденции и политике.
Его противником в президентской гонке являлся уже известный Джон Куинси Адамс, человек высокого происхождения, в чьем багаже были богатство, образование и рафинированная культура; человек, обладавший властью, которой он не заслуживал. Гордый и заносчивый аристократ, Адамс встал во главе людей, к которым сам не принадлежал. И, что хуже всего, народ помнил его махинации на выборах 1824 года, когда он хитрым путем, при помощи бюрократических уловок, завладел президентским постом. Демократы решили, что настало наконец-то время лишить этого человека народного мандата, который он присвоил четыре года назад благодаря своему привилегированному положению.
И Джексон действительно победил, набрав 56 % голосов на всенародном голосовании и почти 70 % голосов выборщиков. Его кандидатуру поддержали все американские регионы, за исключением северо-востока – это была та самая всеобъемлющая коалиция, о которой мечтал Ван Бюрен. В резиденции исполнительной власти состоялось шумное, можно даже сказать, разнузданное празднество: неуправляемая народная толпа ворвалась внутрь, разгромила мебель и покинула здание лишь после того, как ее выманили наружу огромной бочкой с алкоголем. Так или иначе, праздник окончился, и новая администрация приступила к работе.
«Демократия» по Джексону
Многочисленные отклонения и неточности, которые допускал президент в ходе разворачивавшейся кампании, наводили на мысль, что он изменил своим принципам. Тем не менее биограф Роберт В. Ремини настаивает: «демократия» Джексона была не пустым звуком, в ее основе лежала верховная власть народа, а правительственные чиновники служили лишь проводниками этой власти. Основной принцип оставался неизменным – править должно большинство; именно этому и служили политические реформы Джексона. Во-первых, народ теперь напрямую формировал национальное правительство, то есть выбирали не членов палаты представителей, как раньше, а непосредственно президента, сенаторов и даже федеральных судей. Во-вторых, народ имел возможность контролировать деятельность должностных лиц, диктуя им свою волю не только в период выборов, но и в течение всего срока исполнения обязанностей. В-третьих, происходила постоянная ротация правительства, которая поддерживала чиновников в должном тонусе. Они прекрасно осознавали, что занимаемые ими должности являются выражением народного доверия, а не их личного интереса, и посему каждый чиновник (дабы сохранить свой пост) стремился быть компетентным специалистом, а не просто частичкой бюрократического аппарата. В-четвертых, как уже указывалось ранее, правительство имело серьезные ограничения по части полномочий – оно было ответственно перед широкими слоями населения и в своей деятельности руководствовалось не частными, а общенародными интересами.
И наконец, в национальном правительстве предусматривалась инстанция, в чьи функции входило осуществлять особую связь с народом. Джексон настаивал, что лишь одна фигура в федеральном правительстве получает свой пост посредством общенародных выборов; именно она служила выразителем народной воли; только одна должность была истинно «демократической» по своей сути – и этой фигурой являлся не кто иной, как президент. Глава исполнительной власти являлся главным представителем нации: он трансформировал народные настроения в политику, он же контролировал действия всех остальных ветвей власти. В этой роли, доказывал Джексон, президент должен стремиться защищать народные интересы, даже если для того ему приходится действовать через голову легислатур и судей и обращаться со спорными вопросами непосредственно к гражданам страны. Итак, Джексон создал собственную модель демократического строя, в рамках которой ему отводилось место во главе исполнительной власти. И, занимая это место, он искренне верил, что является «человеком из народа».
Джексоновская политика
Сегодня мы вряд ли назвали бы политику Джексона демократической. С современной точки зрения, многие из его президентских решений шли вразрез с народными интересами и были направлены на укрепление собственной власти. Тот смысл, который Джексон вкладывал в формулировку «демократический», являлся отражением специфических, свойственных лишь той эпохе понятий.
Достаточно вспомнить его позицию в отношении коренного населения Америки. В первые восемьдесят лет существования республики федеральное правительство официально признавало за индейскими племенами статус суверенных народностей, однако все это относилось к области дипломатического декорума. На практике правительство ловко обходило суверенитет, отдавая предпочтение неофициальным подходам. Большинство белых американцев считали коренных жителей неполноценными людьми, изображая их то благородными дикарями, то просто дикарями, а чаще всего неразумными детьми. Индейцы не могли претендовать на равное с другими народами положение, ибо изначально, по самой своей природе неравны белым людям.
«Градуалисты» (или сторонники постепенных реформ), представителем которых являлся Джефферсон, рассматривали индейцев как неких подопечных государства, полагая их неспособными управлять собственными делами. В 1831 году Верховный суд определил коренное население как «внутренне зависимую нацию». Однако ситуация вовсе не выглядела безнадежной. Учителя и миссионеры могли бы «цивилизовать» индейцев, чтобы те постепенно отказались от своего традиционного образа жизни и смогли войти в белое общество. С белой экспансией тоже никаких проблем не предвиделось, поскольку индейцы занимали свои земли по праву изначальной занятости, никак не оформленной юридически. Их территориальные притязания носили не постоянный, а эпизодический, так сказать, прикидочный характер. В любом случае индейцы могли найти себе другое «место», если бы перестали сопротивляться и ассимилировали с белой расой. Система «агентств», монополизировавших всю торговлю с коренным населением, тоже ориентировала их в этом направлении. А навязанные договоры (или случайные стычки) были призваны «убедить» тех, кто упорствовал и не желал расставаться со своим дикарским состоянием.
«Сепаратисты», к коим принадлежал Джексон, предлагали иной путь решения индейской проблемы. Они планировали отгородиться от коренного населения, насильственным образом
