«раж».
Однако для того чтобы успешно играть в словообразование, нужно было дать Асю новые впечатления. Он уже полгода сидел в клетке, а подобное ограничение свободы действует негативно даже на взрослых здоровых мужиков – что говорить о мальчике, навечно застрявшем в детстве?
На этой почве у Людмилы Сергеевны созрел конфликт с Архангельским. Она потребовала немедленно изменить условия содержания Ася, выводя его на прогулку как минимум два раза в день. Гражданский генерал, не вникая, заявил, что это невозможно. Людмила Сергеевна настаивала и утверждала, что без этого мальчик будет вариться в собственном соку и деградирует в еще большей степени. Архангельский напомнил, что мальчик прибыл из будущего, о котором мы ничего не знаем и сказать не можем, – вдруг он «поведет себя неадекватно», и кто будет отвечать? Людмила Сергеевна не придумала достойный контраргумент, но вечером, стоя в душевой кабинке и размышляя о минувшем дне, вдруг сообразила, что же ее насторожило в материалах комплексного медицинского обследования. Она тут же остановила воду, наскоро обтерлась и голышом выскочила в комнату, чтобы подтвердить догадку. Нашла расшифровку рентгеновских снимков, и прочитанное привело ее в ярость. В результате она никак не могла уснуть и насилу дождалась появления Архангельского.
– У него левая рука в трех местах сломана! – кричала она на обомлевшего генерала. – Что вы, сволочи, с ним делали?!
Архангельский, казалось, смутился, потом попытался оправдаться:
– Это еще до меня. В первой группе был один псих – полковник ФСБ. Он считал, что пришелец специально прикидывается… э-э-э… дебилом, чтобы ввести нас в заблуждение. Ну и применил к нему средства физического воздействия. Перестарался. Но мы исправили ситуацию. Полковник наказан за самоуправство.
Людмила Сергеевна не была уверена, что Архангельский сказал ей правду, но это теперь и не имело принципиального значения.
– И где вы его пытали? Прямо там? В карантинном блоке? И вы всерьез рассчитываете, что мальчик пойдет на расширенный контакт там, где его пытали? Да вы его запугали до чертиков! Настоящие фашисты! Не удивлюсь, если окажется, что «кыш» означает палач!
На Архангельского ссора произвела впечатление, и он пообещал решить вопрос с прогулками.
На это у гражданского генерала ушла неделя. Пока суть да дело, Людмила Сергеевна занималась с Асем, пытаясь научить его складывать из кубиков осмысленные фигуры и работать с конструктором. Хотя визиты «мамы» доставляли мальчику из будущего большую радость, с обучением получалось не очень. Наконец Архангельский принес добрую весть: прогулки разрешены, но не на улице, а в крытой оранжерее, которая, оказывается, имеется на территории этого исследовательского комплекса.
И действительно, вскоре Людмила Сергеевна и Ась получили возможность посидеть спокойно в тени пальм, погулять по утоптанной дорожке среди кактусов и орхидей, полюбоваться на игру солнечного света в брызгах воды из оросительной системы. Первое время Ась просто не мог работать – живые растения приводили его в неописуемый восторг, он носился и заходился смехом. Постепенно всё же привык и изъявил желание узнать, как они называются:
– Ась да. Мама хорошо. Мама, кто зеленые?
Целых пять дней Людмила Сергеевна учила его правильно выговаривать: цве-ток, как-тус, де-ре-во, паль-ма, ки-па-рис, куст.
Однажды в беседе с Архангельским она высказала мнение, что, похоже, Ась никогда не видел такого разнообразия растительности, а если и видел, то это была какая-то другая растительность. Может быть, инопланетная? Но где в Солнечной системе еще существует жизнь?
Гражданский генерал не исключал подобной возможности:
– Эксперты считают, что наши потомки действительно смогут летать на другие планеты. И не только в пределах… э-э-э… Солнечной системы. Вы слышали о новейших открытиях астрономии? Обнаружено множество планет у соседних звезд… Нет, не слышали? На некоторых из них может существовать жизнь, растительность. Я читал, что эта растительность не обязательно должна быть зеленой. Наоборот, зелень – редкость. Растения, как известно, поглощают наиболее энергетическую часть спектра, для Земли это синий и красный цвета, а зеленый отражается. А скажем, у планет в системах красных карликов, где интенсивность светового потока намного ниже, листья будут выглядеть черными. Представляете?
– С трудом, – призналась Людмила Сергеевна. – Честно говоря, я вообще не понимаю, как это сочетается: машина времени и полеты к звездам. Это ведь разные вещи?
– Эксперты полагают, что связанные вещи. Перемещения между звезд могут стать реальностью только при использовании технологии… э-э-э… моментальных прыжков в пространстве. Они называют это телепортацией. Но материальные объекты не могут перемещаться со скоростью выше световой без нарушения фундаментальных законов Вселенной. Например, нарушаются причинно-следственные связи. Возникает… э-э-э… парадокс, который разрешается в любую сторону… Если говорить упрощенно, то звездолет, использующий телепортацию, находится как бы везде одновременно. А значит, теоретически может вернуться назад даже раньше, чем отправился в путь. Потомки должны предусмотреть подобную возможность и как-то подстраховаться, но, наверное, и у них случаются сбои, поломки… Впрочем, вариант целенаправленной засылки Ася тоже не исключается. Из этого и будем исходить.
– Заинтриговали, – сказала Людмила Сергеевна. – Не пора ли и мне ознакомиться с отчетами ваших экспертов?
– Всему свое время, – сказал Архангельский непреклонно. – Вы же помните о проблеме корреляции результата?..
В оранжерее Людмила Сергеевна отказалась от игры с кубиками и вооружилась пачкой бумаги и цветными фломастерами. Начинать следовало с основ.
– Смотри, Ась, – говорила она, разложив чистые листы на складном столике. – Сейчас я нарисую во-он тот кактус, – старательно изображала кактус. – А вот пальма, – рядом появлялся рисунок пальмы. – А это я, – между пальмой и кактусом появлялась стилизованная человеческая фигурка. – А ты сможешь так? Попробуй нарисовать кактус и назвать его.
Мальчик из будущего смешно морщил лоб, но, кажется, понимал, что от него требуется. Он брал фломастер, неуверенно выводил овал, потом замирал. В сущности, ему оставалось только пририсовать колючки – маленькие черточки на овале, но это было за пределами его способностей к изображению натуры. А ведь рядом находился образец, созданный Людмилой Сергеевной.
Не дождавшись продолжения, она перехватывала инициативу и дорисовывала колючки. Ась наблюдал за процессом и восхищенно шептал:
– Кактус да, мама хорошо, игра хорошо. Кактус да. Мама, спасибо!
– Ась, – говорила Людмила Сергеевна осуждающе, – ты мог сам нарисовать кактус. Но не захотел этого делать. Почему? Ты ленишься? Ты хочешь, чтобы я рисовала за тебя кактус? Нет, ты должен сам нарисовать. Ты рисуешь! Теперь нарисуй пальму…
И всё повторялось.
За этими упражнениями Людмила Сергеевна впервые услышала странное словечко «чушики». После очередного фиаско Ась забрался на скамейку с ногами, весь сжался и выглядел таким несчастным, что его хотелось обнять и приласкать. Людмила Сергеевна, впрочем, сдержалась – не тот момент.
– Чушики нет, – пожаловался Ась, подтвердив свое расстройство по поводу отсутствия неведомых «чушиков» соответствующей гримасой. – Чушики хорошо буду. Чушики надо. Игра лучше. Рисовать лучше.
Людмила Сергеевна озадачилась. С одной стороны, ее порадовало, что мальчик из будущего начал употреблять глагольные формы, с другой – он подкинул ей новую загадку, которая мешала двигаться дальше.
– Что такое чушики, Ась? – спросила она прямо. – Расскажи мне.
Ась повертел головой.
– Чушики, – повторил он. – Чушики надо.
И сделал руками несколько непонятных пассов.
– Ты можешь назвать чушики по-другому? Помнишь, что я говорила? Кактус – это кактус. Пальма – это пальма. Кактус и пальма – это растения. А что такое чушики? Растения?
– Нет. Чушики.
– Ладно. А ты можешь нарисовать чушики? – она придвинула к нему чистый листок бумаги и фломастер.
Ась вдруг заливисто рассмеялся. И сказал с интонацией, которая показалась Людмиле Сергеевне чуть ли не назидательной:
– Чушики рисовать нельзя. Чушики рисовать лучше.
Вернувшись вечером к себе в комнату, Людмила Сергеевна еще раз просмотрела изрядно замусоленный отчет психолога. «Чушики» присутствовали в ряду других слов, которые психолог считал сконструированными. Но психолог ошибся – Ась явно понимал значение этого слова и употреблял его применительно к ситуации, которая вызывала у него конкретную ассоциацию.
«Чушики»? Рисовать нельзя. Рисовать лучше. Что бы это значило? Может быть, это предмет, которым в будущем принято рисовать?
Лежа в кровати, Людмила Сергеевна попыталась отпустить свое воображение, на разные лады повторяя это странное словечко. Чушики. Чушь. Ерунда. Ерундовая вещь. Ненужная вещь. Пустая вещь. Пустота… Нет, ничего не получается! Сплошная трипаста лезет!..
На следующий день Людмила Сергеевна заказала и принесла в оранжерею целый комплект для рисования, а также пластилин, аппликации и набор открыток с изображениями разных растений. Предметом для художественного осмысления вновь стал кактус. Сначала Людмила Сергеевна еще раз попросила Ася нарисовать кактус на бумаге, а когда тот заныл про «чушики», предложила ему свой инструментарий. Ась с интересом изучил кисточки и краски, помял в руках пластилин, разбросал веером фрагменты аппликаций, на открытках остановился.
– Кактус, – сказал он с детским восторгом, тыча в соответствующую картинку. – Кактус да. Хорошо. Рисовать хорошо.
– Это чушики? – спросила Людмила Сергеевна, сдерживая волнение.
Ась задумался, повертел открытку и так, и сяк. Было видно, что он очень хочет помочь «маме». В конце концов он отбросил открытку и с обидой сказал:
– Чушики нет. Чушики рисовать лучше.
Людмила Сергеевна была готова признать поражение. И тут мальчик из будущего выдал совсем уж несусветное:
– Чушики надо. Помадки надо. Вертячки надо. Вертячки, помадки, чушики, раж. Ась хорошо. Мама, Ась да?
Людмила Сергеевна растерялась. Вопрос «Мама, Ась да?» можно было перевести как просьбу что-то дать. Но откуда ей знать, чего именно просит мальчик из будущего?
Ась смотрел на нее с мольбой, и пришлось ответить так:
– Конечно же, Ась, я выполню твою просьбу. Ты получишь и вертячки, и помадки, и чушики. Получишь в будущем.
Людмила Сергеевна и сама заметила, насколько двусмысленно прозвучало ее последнее обещание.
Следующим утром Архангельский, как всегда энергичный и нетерпеливый, потребовал у нее устного отчета о проделанной работе.
Людмила Сергеевна описала свои проблемы.
– У меня сложилось впечатление, что в данном случае Ась говорит о реальных предметах. Если «раж» – это некий символ, а «кыш» – скорее, обозначение для врага или неприятного человека, то «вертячки», «помадки», «чушики» – это фрагменты чего-то большего и целого. Что это может быть за целое?
Гражданский генерал развел руками:
– Неприятный человек находится в затруднении. И даже в большем, чем вы.
– Я хотела бы взглянуть на спускаемый аппарат, в котором Ась прибыл на Землю. Он здесь?
Архангельский задержался с ответом.
– Нет, – признался он после паузы. – Спускаемым аппаратом занимаются специалисты из космической отрасли. В другом… э-э-э… исследовательском центре. К сожалению, у меня нет полномочий показывать вам спускаемый аппарат пришельца.
– Как мне это нравится! – сердито воскликнула Людмила Сергеевна. – Просто замечательно! Я должна реконструировать мир будущего без предметов из будущего. Как вы себе это представляете?
– Там нет ничего интересного, – заверил Архангельский, – для… э-э-э… гуманитария. Это небольшая капсула с местом для пилота и двигательным отсеком. Внутри – кресло и пульт. Всё.
