студенты высыпали из аудиторий посмотреть на манифестацию сверстников. Среди наблюдающих заметно немало футбольных болельщиков. Кто-то из них, несмотря на жару, пришел учиться в шарфе любимой команды — один болеет за каирский «Замалек», другой предпочитает мюнхенскую «Баварию».
— Этой демонстрацией мы хотим разбудить арабский мир, — говорит мне Махмуд, студент с факультета коммерции. — Многие стали забывать, что в Палестине каждый день убивают людей. Да как! Шейх Рантиси был безоружным, а по нему выпустили три ракеты.
— Мы призываем наших собратьев бойкотировать американские и израильские товары, — вторит ему Ахмед с филфака, — потому что деньги, которые мы им платим, возвращаются к нам в виде пуль и ракет.
Эта идея, впрочем, витает в Египте уже давно. Еще в 2000 году, когда только начиналась палестинская интифада, в арабском мире стали активно говорить о бойкоте. В Каире основными символами американского империализма стали Coca-Cola и закусочные McDonald's и KFC.
К несчастью для «жареных цыплят из Кентукки», ресторанчик этой сети был расположен прямо напротив Каирского университета. В прошлом году, как только началась война в Ираке, его разгромили во время студенческих волнений. Сейчас на этом месте находится закусочная под названием Mo'min («Правоверный»).
Главная площадь Каира — Тахрир (площадь Освобождения) — уже давно перегорожена. Так давно, что местные жители почти перестали это замечать. Через всю площадь — от Египетского музея до громадного административного здания — тянется забор. За ним уже много лет стоят краны, ведутся какие-то работы. Что строят, никто не знает. Впрочем, иностранные журналисты то ли в шутку, то ли всерьез говорят, что площадь перегородили, чтобы не было масштабных демонстраций. Они, конечно, проходят. Но демонстрантам приходится ютиться на краю площади, откуда полиция быстро разгоняет их по переулкам. Так было и с демонстрациями по случаю смерти Ахмеда Ясина и Абдель-Азиза Рантиси.
Сейчас по периметру площади Тахрир висят огромные плакаты: «Египет приглашает чемпионат мира по футболу 2010 года». Реклама египетской заявки на проведение мирового первенства развешана по всему городу. На выезде с пирамид и перед аэропортом висят огромные растяжки: «Поверьте, мы проведем лучший чемпионат мира в истории».
По телевидению реклама будущего чемпионата прерывает актуальные ток-шоу.
— Как вы считаете, справедливо ли то, что американцы считают моджахедов из движения «Хамас» террористами? — спрашивает ведущий своих гостей после рекламы. Те начинают горячиться и говорить, что американцы пристрастны, они считают террористами всех палестинцев, зато оправдывают все действия израильтян.
Все правильно — футбольные болельщики ведут себя точно так же. Они ругаются, когда их команда проигрывает. Когда судья показывает красную карточку их любимому игроку, они приходят в ярость и начинают кричать: «Судью на мыло!» Болельщики требуют справедливости, если им кажется, что соперники нарушают правила, зато радуются, когда фолят свои.
— Смотри, арабов все время унижают. Убивают палестинцев, убивают иракцев, — говорит мне студент Ахмад. — И даже чемпионат мира по футболу тоже, наверное, отдадут не нам, а какой-нибудь Южной Африке. Опять скажут, что мы террористы, — с неподдельной горечью заявляет демонстрант.
По египетскому телевидению, правда, утверждают, что шансы есть и что спорт вне политики.
Но политика, конечно, это тот же спорт — игра, в которую играют единицы, получающие за это миллионные призовые, и миллионы людей, которые просто следят за ней по телевизору, болеют, переживают, а иногда громят рестораны, если их команда проигрывает слишком часто.
Вот только на том плакате, который несли студенты в университете, под портретами убитых лидеров «Хамаса» было написано: «Все мы готовы умереть». Держали плакат мальчишки, которые еще недавно гоняли мяч посреди проезжей части.
«Коммерсантъ ВЛАСТЬ», 26.04.2004
«Воюют фанатики!»
20 июня 2006 года
Вчера пошла вторая неделя войны в Ливане. Весь вчерашний день боевые действия продолжались с удвоенной силой, унеся жизни почти шестидесяти ливанцев и как минимум пяти израильтян. На обстреливаемой ракетами «Хезболлы» израильской территории я обнаружил, что из всех войн с арабами эту войну здесь считают самой справедливой.
Жертвы
— Мне позвонили из больницы и попросили срочно выйти на работу. Сюда подвезли новых раненых, поэтому на кухне нужна была моя помощь. Я работаю в больнице поваром. Так вот, как только я вышел из дома, неподалеку ударила «Катюша». В меня попало шрапнелью — в спину и по ногам. — Яков Абдул не прерывает своего рассказа, но я слышу, что на крыше начинают работать сирены. Я нахожусь в Цфате, в десяти километрах от израильско-ливанской границы. Этот город принял на себя наибольшее количество ракет «Хезболлы». Мы с Яковом разговариваем на балконе городской больницы.
— Скорее в укрытие. Яков, слышите меня, пойдемте, — кричит Сильвия Уолтрес, пожилая эмигрантка из США, работающая в больнице секретарем. — Первым делом надо отойти подальше от окон. Бомбоубежище внизу, на первом этаже.
Я помогаю Якову подняться. Он контужен и, кажется, не слышит сирен. Мы медленно идем к лифту.
Якову не повезло дважды. Через сутки после того, как его госпитализировали, еще одна ракета попала в само здание больницы. Ракета взорвалась на крыше. От самого взрыва никто не пострадал, но почти во всей больнице выбило стекла и несколько врачей получили легкие ранения. В момент взрыва Яков был в палате и от удара упал с кровати. Он тихо продолжает:
— Я сам был танкистом, воевал в Египте в 1973 году, но этот взрыв не могу забыть. Я вспоминаю его каждую ночь.
— А кого вы вините в том, что здесь сейчас происходит?
— Да всех их: сирийцев, «Хезболлу», «Хамас», Иран. Я бы отрубил всем им головы и выставил бы на всеобщее обозрение.
В убежище уже много народу. В основном дети — детское отделение находится совсем рядом. Многие из них плачут. На полу у стены сидит Кристина Маркони, итальянская журналистка из агентства Associated Press. Мы с ней встретились у входа в больницу. Она очень напугана и, кажется, тоже плачет.
Мой гид Рон хватается за пейджер. Как и все израильтяне, он резервист и прикреплен к пресс- службе армии — поэтому ему на пейджер приходят все сводки последних армейских новостей.
— Сейчас объявили воздушную тревогу в Цфате и Хайфе, — констатирует он. — Кстати, за сегодняшний день по Израилю выпустили уже тридцать ракет. Двое наших солдат убиты. «Хезболла» утверждает, что один военный похищен. Убит еще один гражданский. Это произошло недалеко отсюда, в Нахарании, мужчину убило, когда он бежал в бомбоубежище, прямым попаданием.
Я слышу, как рядом со мной одна из врачей разговаривает по телефону по-русски.
— Ты уже в убежище? И мы тоже сидим. Давай, дочка, звони.
Я подхожу к ней. Ее зовут Ольга, она из Ессентуков. Живет в Израиле уже 10 лет, в больнице работает педиатром.
— Надоело это все, — улыбается Ольга. — В пятый раз за сегодня приходится сюда бегать.
— А не страшно вам? Почему вас не эвакуируют? Почему сами не убежите?
— Как же мы бросим детей? Я сегодня вообще здесь на дежурстве, двадцать четыре часа работаем.
