С необыкновенной осторожностью и нежностью Адам притронулся пальцами к ее подбитому глазу.
— Бедненькая, — прошептал он. Адам внимательно изучал ее лицо: сначала, не отрываясь, смотрел на ее глаза, затем на губы, затем еще ниже.
Грудь Лауры поневоле начала вздыматься. Она опустила глаза.
— Все проходит, Адам, — прошептала она так тихо, что сама не была уверена, услышал ли он ее.
Адам ничего не отвечал и продолжал пожирать ее глазами. Лаура почувствовала беспокойство — и возбуждение.
— Я должна... пойти проверить... Симмонса.
Она попыталась ускользнуть, но Адам схватил ее за руку.
— Ты о чем-нибудь сожалеешь, Лаура?
Она раскрыла рот, но не могла произнести ни слова.
— О чем? — наконец пролепетала она. — О нас? О том... что... между нами... было? — Она прикрыла глаза. — Нет.
— Ты боишься, что потом пожалеешь?..
Эти слова он выдохнул во впадину между ее шеей и плечом.
— Это нечестная игра, Адам, — запротестовала Лаура. — Я... в проигрышном положении.
Он чуть-чуть отстранился.
— Послушай, Лаура, если все, что произошло, кажется тебе несколько экстравагантным... ради Бога, только скажи! Я могу... изменить стиль. Будем ездить на рейсовых автобусах, заберемся в горы... и никакой икры — перейдем на сардины.
На лице Лауры появилась гримаса.
— О, только не сардины, умоляю.
— Отлично, отлично — никаких сардин. Клянусь. Только скажи, что ты от меня хочешь, Лаура. Только скажи — и это твое. — Адам улыбался, но был серьезен.
Лаура едва не выдала то, что было у нее на уме, с губ ее чуть не слетели слова, которые бы Адаму вряд ли пришлись по душе, но в которых заключалось то, чего она по-настоящему хотела от него. Однако она, как и Адам — хотя совсем по другим причинам, — была пленницей мира иллюзий.
Лаура пыталась собраться с мыслями и навести порядок в чувствах. Ну какой может быть смысл в этой безнадежной, беспомощной, бессмысленной любви к человеку столь неподходящему? Всего несколько недель длился их безумный роман, а она уже мечтает о том, как выйдет за него замуж, вырастит детей и будет тихо-мирно доживать с ним свои дни в любви и — как это она чуть не забыла? — бедности. Но печальная истина заключалась в том, что в поведении Адама не было абсолютно ничего, что поощряло бы подобные фантазии. Страсть, обожание, готовность сделать для нее все, что она пожелает, — таков Адам, но брак совершенно определенно не входит в его программу — и он об этом заявил прямо и честно с самого начала, винить его здесь не в чем.
Адам внимательно следил за выражением лица Лауры. Он видел, как в ней борются противоречивые чувства. Всю жизнь Адам привык получать то, что хотел. Как говорила Лаура, все давалось ему слишком легко. Поначалу так было и с Лаурой. Она свалилась в его объятия — по другому и не скажешь, — ее изумрудно-зеленые глаза излучали благодарность, а потом — и очень скоро — в них появилось обожание. И все то время, что они были вместе, Адам неколебимо верил в то, во что верил всегда, а именно: что он ведет светскую жизнь.
— Послушай меня, Адам, — наконец промолвила Лаура, когда молчание уже стало невыносимым. Дыхание перехватило. И все же она решилась и должна была теперь все высказать начистоту. — Тут ничего не поделаешь. Ты такой, какой ты есть — невероятно красив, очарователен, в расцвете сил, жизнелюбив, щедр до расточительства, романтик до мозга костей...
— В жизни не чувствовал себя столь гадко от комплиментов.
Лаура постаралась ободряюще улыбнуться.
— Но это в самом деле комплименты, Адам. Ты ужасный человек. Могла ли я мечтать... — Лаура не договорила и отвела глаза. — О, Адам, ни один из нас не готов к серьезным отношениям. Лучше порвать сейчас — тогда у нас... останутся хотя бы прекрасные воспоминания.
Адам бросил на нее подозрительный взгляд, почуяв в ее голосе какие-то новые нотки — впечатление было такое, будто она сама поражена, что вспоминает об этих днях с теплотой.
— Но я не хочу останавливаться, Лаура. И не верю, что ты этого хочешь.
— Адам...
— Посмотри мне прямо в глаза, объяви во всеуслышание, чего ты хочешь. Скажи: «Я хочу с этим покончить, Адам».
— Адам... — Дальше имени она двинуться не могла.
— И никаких теперь записочек. Никаких ускользаний на рассвете. Чтобы я просыпался, желая обнять тебя, а тебя уже след простыл. Нет, на сей раз лицом к лицу, — жестко настаивал он. — Скажи, что ты хочешь с этим покончить.
— Сейчас не время для дискуссий такого рода. В компании кризис, — запротестовала Лаура, больше для того, чтобы оттянуть время.
Адам грубо потряс ее за плечи.
— Скажи, Лаура, от чего ты хочешь бежать: от меня или от своего прошлого? Или что-то начинаешь припоминать? Может, ты боишься? Боишься того, как я это восприму?
— Ах, Адам, все так запуталось. Я просто ума не приложу... В голове какая-то каша. На душе кошки скребут. — Рука ее потянулась к его груди. — Мне просто не продохнуть. Особенно когда ты рядом.
Адам одарил ее одним из своих обворожительных взглядов.
— Почему это — особенно когда я рядом? — Он не сомневался, что знает ответ, но ему ужасно хотелось услышать это из ее уст. Вернее даже, чтобы она услышала.
Лаура тяжело вздохнула, и в ее вздохе слышалось отчаяние.
— Ты сводишь меня с ума, вот почему. У меня колени подгибаются от одного твоего вида. Я не могу выкинуть из головы воспоминание о том умопомрачительном ощущении, когда мы занимались любовью. — Она бросила на него взгляд, полный безнадежности. — Мне даже кажется, «умопомрачительном» не то слово. Из-за тебя мне приходится заниматься словотворчеством, потому что привычные слова не подходят. — Все это она выпалила на одном дыхании, а в конце толкнула Адама в грудь — не настолько сильно, чтобы он грохнулся на пол, но достаточно, чтобы чуть сдвинулся с места. — Ну что, — бросила она, — теперь твоя душенька довольна? Ты счастлив? — Не дожидаясь ответа, она кинулась к двери. — Но это ничего не меняет. Я все равно уезжаю, Адам. Вот только... помогу Питу покончить с этой забастовкой. Это лишь потому, что все вы были ко мне так добры, и я столь многим вам обязана. Я пообещала твоим братьям сделать все, что в моих силах, чтобы им помочь. И я их не подведу.
Лаура выбежала в приемную. Когда она проходила мимо стола старшей секретарши, которой надо было бы превратиться в бездушный камень, чтобы не слышать разговора Лауры и Адама, потому что дверь в кабинет была нараспашку, миссис Сондерс сделала вид, будто поглощена почтой, хотя она всю ее привела в порядок еще в начале рабочего дня. Лаура же вся вспыхнула, когда ненароком встретилась глазами с миссис Сондерс, но, впрочем, обе тут же смущенно отвернулись друг от друга.
— Лаура, — прокричал Адам из недр кабинета.
Лаура не останавливалась и не откликалась.
— Апартаменты в «Фэйермонте» за мной, Лаура. Яхта ждет нас до конца следующей недели. А я ведь еще не показал тебе парадного зала.
— Кому-то надо и работать, Адам, — бросила она наконец, не останавливаясь.
— Ну, так сначала поработаем, — крикнул он ей вдогонку, но Лаура уже скрылась за двойными дверями.
Миссис Сондерс продолжала делать вид, что занята изучением почты. Однако, почувствовав на себе упорный взгляд Адама, не могла устоять и взглянула на него. Она всеми силами пыталась соблюсти приличия и придать своему взгляду как можно большую индифферентность, пытаясь показать, что не интересуется личной жизнью шефа.
Сам Адам на всякие приличия чихал. Он одарил секретаршу игривой улыбкой.
