Сопротивление бессмысленно. Немедленно выходите. Все оказавшие сопротивление будут расстреляны на месте.
Звук сирены полицейского броневика растекался по фасаду здания, где укрылись гангстеры, и медленно исчезал под куполом неба.
Здание было окутано белесым, рыжевато-коричневым и черным дымом.
«Толстый Гангстер» появился на входе, волоча под мышкой двух полицейских в полуобморочном состоянии. Тело его было усеяно алыми отверстиями. Левая, свободная рука бессильно раскачивалась, как будто выбитая из плеча.
«Толстый Гангстер» продолжал двигаться вперед, делая шаг за шагом. Он потерял много крови и теперь еле волок ноги.
Полисмены навели карабины, целясь ему в голову.
– Теперь поднимите руки!
– Руки, говорите? – устало отозвался «Толстый Гангстер». – Какую? Одна не двигается вовсе, другой я держу двоих ваших парней.
Казалось, он засыпал на ходу.
– Последнее предупреждение! Руки вверх или открываем огонь!
– Ну начинайте, раз решили.
Пули ударили в бок и правое плечо.
Лицо «Толстого Гангстера» скривилось от боли. Он выронил леденец, который не переставал сосать даже сейчас, а вместе с ним и пару полицейских. Уже падая, полисмены увидели перед собой леденец на палочке и потянулись за ним.
– Руки прочь, это мое!
«Толстый Гангстер» заметил выпавший леденец за миг до того, как полисмены успели его прибрать к рукам В этот момент новый залп из карабинов ударил в его тучное тело.
«Толстый Гангстер» поднял голову. Лицо его превратилось в кровавое месиво.
«Толстый Гангстер» стоял, задумчиво раскачиваясь и продолжая сжимать в руке подобранный леденец. Он терялся в догадках, куда его вставить, поскольку рта у него больше не было.
«Толстый Гангстер» обтер «чупа-чупс» обшлагом рукава – ах, сласти он любил превыше всего на свете! – и сунул в нагрудный карман. И с жутким, леденящим душу стоном стал ковылять навстречу мерзким полицейским выкормышам, только что лишившим его основного органа наслаждения.
– Цельте ему в зубы! Стреляйте в рот – и с ним покончено!
Готовьсь! ЦЕЛЬ! ПЛИ!
Кто-то выскочил из парадного входа в здание вместе с облаком черного дыма, слепо, без разбору, на бегу стреляя по сторонам из автомата.
Это был «Молчаливый Гангстер».
– Социальная фобия!
Плоскостопие!
Юбкозадиратель!
Ветрогон!
«Молчаливый Гангстер» замолк, не прекращая стрельбы. Но не успел он пробежать и десяти ярдов, как оба его колена были прострелены, и он пал ниц.
– Некоторые любят погорячее! Врежьте ему как следует!
– Добейте его!
«Молчаливый Гангстер» еще шевелился, пытаясь открыть ответный огонь, когда свинцовый дождь из полицейских карабинов со всех сторон обрушился на него с такой силой, что тело завертелось волчком. Он выкатился на дорогу, дергаясь, словно исполнял брейк в нижней позиции.
«Молчаливый Гангстер» уже едва дышал.
Какой-то полисмен всунул ему в рот ствол карабина.
– Хочешь еще что-то сказать напоследок? – спросил полицейский.
– Надеюсь, завтра будет недурная погодка! – сказал «Молчаливый Гангстер» и, скалясь, прикусил ствол.
Миг спустя лицо «Молчаливого Гангстера» навсегда было стерто с лица земли.
«Мелкий Гангстер» растерял весь свой боевой дух.
Затравленный, блокированный со всех сторон, он укрылся в узком промежутке между бронированным полицейским фургоном и стеной здания. Он лежал там и плакал навзрыд.
– Помогите, помогите, помогите! – всхлипывал он.
– Думаю, помощь тебе уже не потребуется, малыш.
Трое полицейских перевернули «Мелкого Гангстера» на спину, прижимая к земле, в то время как четвертый коп прицелился кувалдой в голову.
– Помогите! Помогите! Убийцы!
– Это кто из нас убийца, засранец?!
– Черт, похоже, просто не повезло…
И «Мелкий Гангстер» со вздохом закрыл глаза.
Молот упал.
Телевизионщики переключились на другую сцену. Репортаж пошел с площадки перед банком.
Перед бронированным автомобилем стоял полицейский. Он перекусывал.
Рядом с ним крутился репортер с микрофоном.
– Как вы оцениваете сегодняшнюю операцию?
– Думаю, все в порядке, прошло вполне удачно.
– Было круто, должно быть? Ваша жизнь на линии огня и все такое?
– Что ж, ведь это моя работа.
– Что вы думаете о гангстерах?
– Никогда не задумывался об этом.
– Что у вас на обед, в коробке? Бутерброды?
– Жареные креветки, гамбургер и селедочное масло, отварной горох, ролл из яичницы, шпинат с соево-мясной подливой, семь сортов маринованных овощей и на десерт – два мандарина.
– Вкусно, должно быть?
– Да.
– Что ж, не хотите ли передать привет семье, дальним родственникам в провинции, которые сейчас, быть может, смотрят нас по телевизору?
– Конечно. Здорово, папа! Привет, мама! Это я. Все в порядке, я все время на работе. Приеду в августе на Праздник Мертвых. Малыш, будет забавно, так ведь?
– Помашите им, – подсказал репортер.
Полисмен помахал рукой с палочками для еды.
Репортер устремил микрофон к следующему полицейскому в очереди, также поедавшему свой обед. Тот отвернулся, пряча слезы.
– Погиб кто-то из ваших друзей? Вы потеряли близкого человека?
Полисмен швырнул коробку с едой в объектив камеры.
– Проклятье, ненавижу жареные креветки!
Далее пошла прямая трансляция из телестудии.
– Что же является ядром событий, вернемся к нашему вопросу, – говорил обозреватель.
– Не представляю, – откликнулся эксперт по гангстерским вопросам.
– Напоминаю, речь шла о пяти гангстерах.
– Да-да, я уже упоминал об этом.
– Более того, один из них – женщина.
– Да-да, я об этом уже высказывался.
Плутовская улыбка мелькнула в уголках рта обозревателя.
– А что скажете насчет уязвимого места гангстеров – их лиц? Ведь именно благодаря нашему каналу
