этот факт стал общеизвестен, не так ли?
– И что с того? Никакая теория не совершенна! Где твои манеры, подонок!
Схватив лом, который до поры до времени прятал под креслом, эксперт по гангстерам вскочил:
– Никто не смеет порочить мои исследования и остаться безнаказанным!
Вскочив следом, обозреватель выхватил из кармана пару кастетов, вдевая на ходу пальцы в кольца, и сделал несколько пробных ударов по воздуху перед собой.
– Давайте посмотрим, сможет ли меня свалить старый гриб-академик?
Эксперт по гангстерским вопросам испустил воинственный вопль и боднул воздух ломом.
– Эге-гей! Ах ты задница!
Ловко уклонившись от свистнувшего мимо лома и мастерски вихляя телом, отступая назад от рычащего от злобы эксперта, обозреватель сделал едва уловимое движение – и роковой удар кастетом в правый висок настиг противника в самый непредсказуемый момент поединка.
После освидетельствования смерти эксперта по гангстерам обозреватель дал на экран победную заставку: два поднятых пальца – «Виктория!».
– Наше реалити-шоу продолжается, друзья! Реальность побеждает теорию! Какой нокаут!
Затем камеры переключились на осажденное здание банка.
По крыше бежали двое: мужчина и женщина, держась за руки.
Это была Книга Песен, и с ней «Красивый Гангстер». Книга Песен волокла его за собой. На ней было черное шелковое платье, больше напоминавшее комбинацию, волосы спутаны, лицо густо и ярко накрашено. Словом, она выглядела как типичная любовница гангстера.
«Красивый Гангстер» споткнулся.
Голова его была замотана бинтами.
Книга Песен помогла гангстеру встать, и они побежали дальше.
Добравшись до высокого водонапорного бака на крыше, Книга Песен и «Красивый Гангстер» стали взбираться вверх по хлипким скобам лестницы на смотровую вышку.
На площадке свирепствовал ветер, развевая платье и волосы Книги Песен.
Книга Песен придерживала улетающий подол своей «ночнушки».
Три вертолета с телекамерами кружили над головами Книги Песен и «Красивого Гангстера».
Достав из сумочки косметичку, Книга Песен подкрасила губы.
«Красивый Гангстер» бездвижно распростерся на площадке, вперясь в нее отсутствующим взором.
– Все готово! – прокричала Книга Песен и опустила руку на плечо «Красивого Гангстера».
Поднятый с ее помощью и взятый под локоть, он был отведен на край смотровой площадки.
Расстегнув ему рубашку и обнажив грудь, Книга Песен взяла нож.
– Где они? – спросил «Красивый Гангстер».
– Уже близко.
Книга Песен повернула его лицом к сгрудившимся внизу полицейским броневикам.
– Вот они. Теперь ты готов.
– Давай!
С разведенными в стороны руками Книга Песен отступила на другой край платформы.
«Красивый Гангстер» вонзил нож в грудь слева и взрезал ее направо, после чего рванул вниз, распотрошив себя. Из груди в просто невероятном количестве хлынула кровь.
Содрогаясь, «Красивый Гангстер» сунул руку в зияющую рану. Он видел, что нож не настолько хорошо заточен, как хотелось бы. К тому же впопыхах после погони он не мог произвести достаточно точное и аккуратное вскрытие.
– Милосердия, – произнес «Красивый Гангстер», кромсая себя вдоль и поперек, справа налево и по диагонали, снова и снова. В скором времени его ждала смерть от потери крови.
Снова воткнув нож в грудь, «Красивый Гангстер» пытался вырезать то, что там искал.
Уже теряя сознание, «Красивый Гангстер» схватился за живот и воздел что-то над головой.
– Это же мое сердце, верно? – спросил он у Книги Песен.
– Да, – коротко ответила Книга Песен.
«Красивый Гангстер» бросил кусок вырезанной плоти смотревшим на него снизу вверх полицейским.
– Подавитесь!
«Красивый Гангстер» налег на перила смотровой площадки, свесившись вниз. Он уже едва держался на ногах.
– Погодите! Там, кажется, еще что-то бьется в груди!
– Это же твои легкие! Ты что, в школе не проходил?
– Как, разве этому учат в школе? Забыл, наверное. Слушай, кажется, вырубаюсь.
Бескровные черты «Красивого Гангстера» внезапно исказились. Выронив нож на площадку, он оттолкнулся от поручня.
– Вот паршиво – хуже не бывает.
«Красивый Гангстер» бросился вниз, головой вперед устремившись к земле.
Нагнувшись и подобрав нож, лежавший в липкой луже крови «Красивого Гангстера», Книга Песен сбросила с плеч бретельки платья, которое легко, точно облачко, упало к ее ногам.
Груди ее поднялись, встречая холодный ветер.
Книга Песен вонзила клинок под левую грудь и, как только он там оказался, развернулась к снимающей ее камере, кривясь от боли.
Правда паршиво.
– Вот уж паршиво так паршиво.
Я выключил телевизор.
– Достаточно, не правда ли? – обратился я к «Генриху IV».
– Мяу, – проскулил «Генрих IV» из корзинки. – Мяу.
– Значит, получается, и гангстеры смертны.
– Мяу.
– И Книга Песен тоже.
– Мяу.
– Интересно, как они теперь поступят с телами гангстеров.
– Мяу.
– Думаешь, устроят им похороны и прочее?
– Мяу.
– Как думаешь, Ратуша и гангстерам высылает повестки о смерти?
– Мяу.
Я встал. Мы с «Генрихом IV» не съели ни крошки с тех самых пор, как сели смотреть телевизор.
– Хочешь поесть? – спросил я.
– Консервированный тунец? Жареная макрель? – предлагал я. – Как насчет «милк энд водка»?
«Генрих IV» зарылся мордой в старое полотенце на дне корзины.
– Что-то нет никакого аппетита, – сказал он. – Я бы почитал Томаса Манна. Ты можешь купить мне сборник его рассказов?
– Естественно.
Так я отправился на поиски Томаса Манна.
Ни в одном из книжных магазинов не оказалось рассказов Томаса Манна. Во- первых, писателя Томаса Манна никогда не существовало. Никаких сомнений, это окончательно добьет «Генриха IV». Книга Песен была ему матерью, сестрой, любимой и другом, и теперь, после ее смерти, у «Генриха IV» окончательно съедет крыша.
Я уже несколько раз заказывал виски в баре. Я вырубался прямо за стойкой.
– Скажи, ты-то хоть слышал о Томасе Манне? – спросил я у бармена.
– Не уверен.
– Это несуществующий писатель. Этот кот немного свихнулся от горя после смерти хозяйки и теперь хочет почитать рассказы Томаса Манна, которого в природе не существовало.
