шатров морские пехотинцы отвели под штаб, здесь Таранин собрал всех офицеров штаба, и, пока рядовые и сержанты отдыхали, командный состав занимался составлением плана предстоящей операции.
Вечером второго дня на аэродром приехал сам подполковник Капут. Представитель ГРУ был в обычном офицерском камуфляже, яловых сапогах старого (советского) образца. Небритое лицо и красные от бессонницы глаза старшего офицера наглядно доказывали, что представитель военной разведки не бьет баклуши в чеченской командировке.
На удивление лихо выпрыгнув из десантного модуля нового бронированного вездехода «водник», Евгений Васильевич взмахом руки оборвал еще не начавшего доклад Таранина.
– Здоров, капитан. – Он крепко пожал руку морского пехотинца и широко зашагал в сторону штабной палатки. Войдя внутрь, снял фуражку, бросил ее на раскладной столик, вопросительно посмотрел на вошедшего следом Сергея и коротко спросил: – Как дела?
– В пределах допустимого, личный состав, кроме дневальных, отдыхает, набирается сил, – четко ответил Таранин.
– Что с планом организации засады? – Полковник присел на шаткий стул и потер пальцами переносицу.
– Как положено, готов.
– Демонстрируй.
– Прошу. – Сергей Таранин указал на брезентовую ширму, перегораживающую половину шатра.
За ширмой оказался большой стол, на котором офицеры смастерили макет местности, где отряду предстояло действовать.
Подполковник Капут окинул макет внимательным взглядом и негромко буркнул:
– Интересно. А теперь хотелось бы послушать и комментарии к этому народному творчеству.
– Пожалуйста, – с готовностью кивнул капитан и взял со стола блестящую антенну от транзисторного приемника, служившую указкой. – Как следует из разведданных, с сопредельной территории к нам вторгся караван с оружием для НВФ[26], и направляется он в Волчью лощину. – Таранин говорил ровным, спокойным голосом, одновременно указкой обозначая географические точки, на которых в ближайшее время будет проводиться специальная операция. – Так как задача моего отряда не уничтожение каравана, а лишь демонстрация силы, чтобы заставить духов отказаться от своего намерения двигаться в сторону Волчьей лощины, то на совещании мы с командирами групп единогласно пришли к выводу – необходимо устроить сложную засаду.
Место мы выбрали в квадрате «17—22», где обнаружили очень удачный поворот на тропе, которую, кстати, пересекает широкий горный ручей. Здесь мы уничтожим дозорную группу, но так как охрана и сопровождение у них довольно внушительное, не думаю, что «духи» так сразу отвернут. Скорее всего они попытаются прорваться, а для этого часть боевиков бросят в лоб, а часть попытается обойти нас с фланга. Единственное возможное для обхода место – небольшой брод через горный ручей в трех километрах выше по течению. Именно там решено установить активное минное поле и разместить группу прикрытия. После того как эти группы «духов» будут уничтожены, караван отвернет. Мы же, естественно, преследовать их не будем.
– Неплохо, – после секундного раздумья произнес Евгений Васильевич, – вот только будут кое-какие коррективы. Вместе с тобой будут работать авиаторы, необходимо договориться о позывных, чтобы вы работали согласованно. – Подполковник протянул Таранину карточку с радиопозывными для предстоящей операции. Тот пробежал взглядом по данным и спрятал в нагрудный карман. – Да, кстати, не забудь о «театре одного актера».
– Само собой разумеется, – понимающе усмехнулся Таранин.
После короткого совещания представитель ГРУ, распрощавшись с командиром отряда, снова укатил в расположение штаба сорок второй дивизии. Обстановка по операции так быстро менялась, что подполковник не мог надолго оставлять свой кабинет, куда стекалась вся оперативная информация.
Сергей глянул на циферблат «командирских» часов и негромко крикнул:
– Андрейченко! – вызывая дежурного по штабу.
– Здесь, товарищ капитан, – из ближайшей палатки выскочил радист, выполнявший обязанности дежурного.
– Через два часа общий подъем, будем готовиться к выходу, – распорядился Таранин и, широко зевнув, добавил: – А я пока тоже прикорну…
Обычно Сергей не брал на задания весь личный состав отряда, в лучшем случае половину, держа оставшихся на всякий случай действующим резервом.
В этот раз на боевые уходили четыре группы, шесть оставались в резерве. С разведчиками шел и командир отряда, которого замещал начальник штаба капитан Седых.
Четыре «толстых», оснащенных приборами ночного видения и экранами, снижающими едва ли не вдвое шум двигателей, были специально адаптированы для полетов ночью и в особо сложных условиях.
Пилоты уже прогрели двигатели своих «Ми-8» и терпеливо ждали, когда в десантные отсеки заберутся нагруженные как оружием, так и боеприпасами морпехи.
Наконец последний боец забрался внутрь, приглушенно хлопнула за ним дверная задвижка. Четыре огромные стрекозы почти синхронно оторвались от земли и стали медленно набирать высоту. Растворившись в темноте, «толстые» взяли курс в направлении границы, где в холодном свете луны слабо виднелись очертания гор.
Строй вертолетов шел на предельной высоте. Конечно, это было рискованно в случае обстрела ПЗРК[27], но с четырехкилометровой высоты заэкранированный шум почти не слышен.
В тусклом свете зеленой лампочки Таранин пристально вглядывался в лица сидящих напротив него бойцов. Покрытые маскировочным макияжем физиономии морских пехотинцев ничего не выражали. Все они, как один, были контрактниками, то бишь профессионалами. И каждый выход на боевые воспринимали как свою работу, на которой нужно убивать и постоянно быть готовым к тому, что тебя самого покалечат или убьют. И жизнь твоя зависела от собственной храбрости и мастерства да от того, кто твою спину прикрывает. Поэтому чужих и случайных людей в таких подразделениях не было, это была особая каста, как средневековые рыцари, «орден профессионалов».
Сергей вдруг почувствовал, как у него учащенно забилось сердце. Он был горд сознанием того, что принадлежит к этому братству…
«Ми-8», выйдя в исходную точку, стали резко пикировать. Оказавшись у излучины горного ручья, вертолеты зависли на пятнадцатиметровой высоте. Через мгновение одновременно распахнулись двери, и вниз полетели десантные тросы, по которым один за другим заскользили бойцы морской пехоты.
Меньше чем через минуту десантирование закончилось, и, подтянув тросы вовнутрь, вертолеты растворились в кромешной темноте…
Пока три группы обустраивали основную засаду, Сергей обратился к командиру четвертой группы, которой следовало исполнить роль прикрытия:
– Вы там особо не рискуйте. Устанавливай, Николай, активное минное поле и людей размещай в безопасной зоне, чтобы бить наверняка. Усек?
– Да все будет путем, Серега, – добродушно ответил командир четвертой группы лейтенант Лемешев, с которым Таранин съел не один пуд соли в этих горах. – Есть у меня насчет засады одна задумка, ни один гад не уйдет.
– Ладно, только особо не подставляйся. – Мужчины напоследок обнялись, и двенадцать теней, сгибаясь под тяжестью своей амуниции, растворились в темноте…
Тем временем основная группа обустраивала засаду по всем правилам партизанского искусства. Первым делом саперы установили полдюжины противопехотных мин направленного действия «МОН-100» из такого расчета, чтобы полностью перекрыть проход по тропе.
Огневой заслон строили «каскадом», два десятка автоматчиков, вооруженных, кроме неизменных «АКМ», ручными одноразовыми гранатометами «РПГ-18» «муха» со специальными осколочно-фугасными зарядами, занимали позиции перед ручьем, укрывшись за валунами и в кустах буйно разросшегося в этих местах папоротника. Над ними по склону разместились четыре пулеметных расчета с модернизированными
