ротными пулеметами Калашникова, теперь грозно именующимися «печенег».
Выше всех по флангам разместилось отделение снайперов, им отводилась особая роль. Как сказал командир отряда: «Регулировать популяцию козлов и отстреливать только самых опасных», чтобы не насторожить противника мыслью о заранее организованной засаде, чтобы это выглядело как случайное боестолкновение с рейдовой группой федералов.
Подготовка к операции была закончена с предрассветным туманом. Капитан Таранин занял место в подготовленной ячейке, справа от себя положив неизменный «АКМС», а слева подрывную машину, провода от которой тянулись к противопехотным минам. За спиной капитана вольготно расположился радист третьей группы младший сержант Семенов.
«Ну все, – улегшись поудобнее, подумал Сергей, – прямо по Блоку получается: «Идите все, идите на восток. Мы открываем место бою…» Жаль, что придется только щелкнуть духов по носу, а не отрывать головы целиком. Но начальству виднее, потому и зарплата у них больше…»
Несмотря на то что переход границы прошел идеально, караван застрял на стоянке больше чем на сутки. Переноска пусковых установок вручную по узкой тропе да еще над бездонной пропастью измотала боевиков как физически, так и морально. Требовалось время для восстановления сил.
Только утром следующего дня группа боевиков из отряда Руслана Мирзоханова, выполняющая роль дозора, ушла вперед.
Через полчаса на рацию Воина пришло сообщение от разведчиков, что тропа чистая и можно выдвигаться. Мирзоханов отключил свой передатчик и, взмахнув рукой, подал знак боевикам.
Караван выдвигался своим особым порядком, первыми вышли моджахеды из отряда Воина, затем погонщики повели груженых лошадей, и, наконец, хвост каравана замыкали арабские наемники Омара.
Шатун шел в середине каравана, левой рукой держа под уздцы рыжеватого, с большими темными глазами коня, а правой поддерживая висящий на плече автомат. С того момента как они пересекли границу, Владимир все время был начеку. То, что обещал Панчуку полковник Крутов, – это были всего лишь слова, а достаточно повоевавший Шатун хорошо знал, что на войне возможно все. На караван может наткнуться группа спецназа, штурмовик или пара «крокодилов», находящихся в свободной охоте. Кроме того, в республике у правительства Чечни есть свои вооруженные силы, в том числе и подразделения спецназа. Среди боевиков Воина могли быть информаторы чеченского спецназа (родственные связи для этой республики не пустой звук). К тому же, кроме военных, с терроризмом вели войну в здешних краях и ФСБ, и милиция, поэтому удара нужно было ждать каждую секунду, с любого направления, а выжить можно, лишь рассчитывая на себя.
Поправив на плече автомат, Панчук оглянулся через плечо. Следом за ним шли Качмала и Милевский, а за ними тащился нагруженный, как голливудский терминатор, ирландский «пасынок» легионеров Патрик О’Найл. Обливаясь потом, он несколько раз говорил Милевскому про обрез двустволки и пару одноразовых гранатометов, что это, по его мнению, явно лишний арсенал. Но многомудрый Виталий каждый раз отрицательно качал головой и негромко отвечал:
– Я бы не стал рисковать, абреки – они к оружию со священным трепетом относятся, увидят, что ствол бросил, в момент горло, как барану, перережут. Даже пикнуть не успеешь.
Патрик кряхтел, потел, ругался вполголоса на своем непонятном языке, но выбранный арсенал по- прежнему тащил на себе.
Олег Качмала был прав, ирландский террорист оказался абсолютно не подготовленным к кочевой жизни диверсанта. Всего лишь за несколько ночных переходов он похудел, лицо осунулось, четко обозначились скулы, делая его похожим на мертвеца. Это впечатление усиливали уродливо сморщенные на лице веснушки.
Весь день караван шел по узкой, петляющей по дну ущелья тропе. Нависшие над ними острые пики гор надежно прикрывали от возможного налета авиации, холодная тень скрывала людей и лошадей от самой чуткой аппаратуры слежения.
К вечеру караван выбрался из ущелья на широкое плато, простирающееся сквозь редколесье, которое Руслан Мирзоханов выбрал местом для непродолжительной стоянки.
Боевики наконец смогли сбросить оружие, опуститься на землю и перевести дух. Погонщики тем временем навешивали на морды лошадей сумки с ячменем.
Легионеры, в первую очередь накормив своих четвероногих друзей, сами собрались перекусить. Владимир Панчук, вытащив нож, легко вскрыл пластиковую упаковку натовского сухпайка, вытащил брикет сухого пресного печенья и банку тушенки. Без аппетита пережевывая галеты и жесткие волокна мяса, Шатун внимательно наблюдал за действиями двух пакистанцев. Эта парочка во время похода находилась возле полевого командира, но, едва караван останавливался на привал, пакистанцы тут же обходили его и дотошно осматривали вьюки с пусковыми установками.
Покончив с тушенкой, Владимир достал упаковку с джемом. Сорвав яркую обертку, зачерпнул галетой розовую желевидную массу и поспешно отправил «десерт» в рот, при этом по-прежнему не выпуская из вида бродящих среди лошадей арабов.
Один из смуглолицых мужчин остановился возле кареглазого коня, которого вел Шатун, и осмотрел вьюки. Задержавшись на минуту, пристально буравил черными глазами не обращавших на него внимания легионеров. Те продолжали монотонно пережевывать пищу, о чем-то тихо переговариваясь. Пакистанец постоял еще некоторое время и так же молча прошел дальше. Спустя пять минут он прошел обратно и только бросил на мужчин беглый взгляд.
После получасового отдыха Руслан Мирзоханов отдал приказ двигаться дальше, караван выбился из графика, следовало поторопиться…
Несмотря на приборы ночного видения, продвигаться в темноте каравану пришлось гораздо медленнее.
Черепаший ход слишком изматывал силы, чтобы занимать голову дурными мыслями. Но по давно выработанной привычке Панчук стал размышлять о странном поведении пакистанцев. Даже малейшее подозрение могло перерасти в приказ о ликвидации, а это было недопустимо.
«Значит, нужно опередить господ шпионов», – решил про себя Владимир. Его правая рука отпустила ремень автомата и скользнула под ветровку, где за пояс был воткнут плоский бесшумный пистолет «вул». Выполнить задуманное Панчуку казалось проще простого: отдать своего тяжеловоза идущему следом Качмале, а самому, пользуясь темнотой, пробраться в голову каравана и там порешить обоих пакистанцев, а заодно «умножить на ноль» и командира чеченцев.
Большой палец бесшумно опустил «запятую» предохранителя, патрон в патроннике, можно действовать незамедлительно. Владимир хотел подозвать Олега, как вдруг сообразил, что неожиданная смерть лидера боевиков может привести к расколу среди моджахедов и наемников, да и вообще всю ситуацию сделать неконтролируемой. Караван могут просто бросить среди гор да заодно легионеров вместе с ирландцем запросто расстрелять, потому что иноверцы.
«Поспешай, не торопясь», – вспомнил Шатун услышанную от пожилого капрала польскую пословицу во время прохождения службы в учебном центре Иностранного легиона. Действительно, торопливость может стоить слишком дорого.
«Чтобы не вызывать подозрений, пакистанцев нужно будет ликвидировать, как только выпадет подходящий случай», – решил Панчук, ставя пистолет обратно на предохранитель.
Ночь прошла спокойно, без происшествий. С рассветом на горы опустился молочно-белый туман.
– Осталось пройти через ручей, там и остановимся на привал, – сообщил по-русски один из впереди идущих погонщиков другому и, чтобы придать вес своим словам, добавил: – Сам слышал, как Руслан говорил.
Панчук улыбнулся, подумав, что отдых им действительно не помешает. Люди, лошади едва волокли ноги от усталости. Если все будет продолжаться в том же темпе, то караван вряд ли вовремя дойдет до исходной точки, физических сил не хватит. А значит, пусковые установки не попадут к полевым командирам. Поэтому охране, погонщикам с лошадьми, а заодно и наемникам нужен отдых… Закончить логическую цепь своих размышлений Владимир не успел – далеко впереди раздался треск автоматных очередей. Стрельба сперва нарастала, потом вдруг оборвалась, и только один автомат отрывисто бил
